Кейт Форсит - Проклятые башни

— Кажется странным, что я хранила веру в Эйя всю свою жизнь, и лишь сейчас, когда мы одержали верх над всеми врагами и возродили культ Эйя, моя вера поколебалась.

— Нет! — воскликнула Изабо. — Мегэн!

Старая колдунья кивнула.

— Я знаю, что глупо и недостойно винить вселенную в грехах людей. Кому как не мне знать, что Эйя настолько же тьма, как и свет, настолько же смерть, как и жизнь. Но все же с тех пор, как погиб Йорг, похоже, я вижу лишь ее темное лицо.

— Да обернется к тебе Эйя своим светлым лицом, — прошептала Изабо ритуальную фразу.

Мегэн погладила ее по голове.

— Да, когда я снова вижу рядом твое светлое личико, мне становится гораздо легче, — сказала она. — Я очень рада, что вы все прилетели на подписание Пакта о Мире.

— Это действительно замечательно, — сказала Изабо.

Мегэн кивнула.

— Думаю, мой отец был бы доволен. Даже ему не удалось уговорить подписать свой Пакт столько волшебных существ, не говоря уж об Эрране и Тирсолере. Это немало.

— Странно, как все обернулось, — задумчиво сказала Изабо. — Подумать только, когда-то я мечтала о приключениях, а теперь все, чего я хочу, это немного побыть в покое и насладиться миром, который мы завоевали.

— Хрупким миром, в самом лучшем случае, — сухо сказала Мегэн. — Не забывай о Фэйргах. С каждым годом они становятся все сильнее и смелее, и вскоре не останется ни одной реки или озера, которые не были бы опасны. Они очень кровожадны и не удовольствуются тем, чтобы править морями, а будут пытаться выгнать нас из страны. У Йорга были страшные видения о волнах, огромных, как горы, которые поднимались и обрушивались на сушу, затопляя города и села. У него был могущественный дар, ибо очень многое из того, что он видел, сбылось.

Изабо вздрогнула.

— Фэйрги ненавидят нас, — сказала она негромко. — Они жаждут мести за все то зло, которое им причинили люди.

Мегэн бросила на нее любопытный взгляд, но в этот миг Изабо услышала в кустах какой-то тихий шелест и подобралась, быстро оглянувшись. Ветер переменился и принес сырой запах, точно от стоячего пруда или только что вырытой могилы. Она сжала кулаки, почувствовав, как бешено забилось ее сердце, и вскочила бы, если бы Мегэн не удержала ее.

— Не нужно бояться, милая, — сказала она.

— Но это же месмерд, — прошептала Изабо. — Я чую его… смотри! Там, в кустах. Я вижу его глаза. Он смотрит на нас!

— Я знаю, — ответила Мегэн. — Он повсюду сопровождает меня. Я пришла в лабиринт, потому что думала, что он на некоторое время отстанет, но зря надеялась.

— Я убила одного, там, в Проклятых Башнях, — обеспокоенно сказала Изабо. — Разве его яйцебратья не будут пытаться отомстить за его смерть? А ты? Они же считают и тебя убийцей их сородичей? Месмерды уже пытались раньше убить тебя.

Мегэн улыбнулась.

— И не раз. Они воистину упрямая и мстительная раса.

— Тогда почему мы не… — Изабо снова дернулась, и Мегэн опять успокоила ее.

— Не нужно волноваться, девочка. Месмерды подписали Пакт о Мире. Всем войнам и вендеттам был положен конец. Они не будут мстить ни тебе, ни Изолт, ни Лахлану.

Изабо вздохнула с облегчением.

— Правда? Тогда я благодарю Эйя, потому что каждый раз вздрагиваю в темноте.

Мегэн ничего не ответила, и донбег положил лапку ей на ухо.

Изабо слегка приподнялась.

— Но как же так? — спросила она, потом закричала: — Ты сказала, что Лахлану, Изолт и мне ничего не грозит. А ты? — Прежде чем Мегэн успела ответить, Изабо заплакала. — Нет, Мегэн! Этого не может быть! — Слезы хлынули у нее из глаз и потекли по лицу, горькие и горячие.

Буба скорбно ухнула и потерлась головкой о ладонь Изабо. На этот раз девушка не обратила на нее внимания, пытаясь схватить тонкую руку Мегэн.

— Нет, нет, ты не можешь этого сделать, — сказала она жалобно.

Мегэн погладила ее по непокорным рыжим кудрям.

— Я так хочу, — сказала она мягко. — Смерть — всего лишь дверь в другой мир, в другую жизнь. Я не боюсь войти в эту дверь.

— О, нескончаемый круг жизни и смерти, преобрази нас, раскрой свои секреты, распахни дверь. В тебе мы будем свободны от рабства. В тебе мы будем свободны от боли. В тебе мы будем свободны от беспросветной тьмы и от света без темноты. Ибо ты есть свет и мрак, ты есть жизнь и смерть. Ибо ты есть скалы и деревья, звезды и бескрайняя пучина моря, ты есть Пряха, Ткачиха и Перерезающая Нить, ты рождение, жизнь и смерть, ты тень и свет, ты ночь и день, закат и рассвет, о, нескончаемый круг жизни и смерти… — процитировала Изабо, время от времени запинаясь и всхлипывая.

Мегэн улыбнулась.

— Я знала, что ты поймешь.

Они некоторое время сидели в молчании, глядя на звезды, сияющие на темном небе, и вдыхая благоухающий зеленью свежий ночной воздух. Слезы струились по лицу Изабо, но она ничего не говорила.

Потом Мегэн сказала еле слышно:

— Они дали мне время до прохождения красной кометы, достаточно времени, чтобы я смогла дождаться, пока вы не войдете в полную силу. Я хочу убедиться, что вы нашли свой путь.

Изабо сказала дрожащим голосом:

— Четыре года… Что угодно может случиться за эти четыре года.

Мегэн только взглянула в тень кустов, где парил месмерд, мерцая своими загадочными фасетчатыми глазами.

Изабо вздохнула и снова прижалась мокрой щекой к коленям Мегэн. Маленькая сова ухнула, и она ухнула в ответ, тихо и печально.

Месмерд парил неподалеку, наблюдая, слушая и вдыхая. На его прекрасном лице, большую часть которого занимали огромные гроздья переливчатых зеленых глаз, не было никакого выражения. Скоро ему придется вернуться в болота, залечь в ил и медленно превращаться под своей твердой скорлупой. Когда придет весна, он вылупится из зимней оболочки уже как старший. Тогда не будет больше никаких полетов, никаких приключений. Тогда он будет бороться за свою территорию и за самку, и снова начнется колесо копуляции. Его самка отложит яйца в воду, и он будет следить за ними и охранять их. И каждый из его выводка маленьких нимф будет хранить в памяти лицо, фигуру, запах и ауру Хранительницы Ключа Мегэн. Месмерды никогда ничего не забывают.