Кейт Форсит - Проклятые башни

— Это так, — признал Энгус.

— Так что подумай об этом. Не забывай, твоя жена не перестала быть Ник-Шан, а создание Двойного Престола отняло у нее наследственные права. Я никогда не могла понять, почему она до сих пор не потребовала, чтобы ты вернул их обратно.

— Но она же моя жена и Банприоннса! — возразил Энгус, потом воздел руки к небу. — Ну-ну! Не смотри на меня так сердито! Я подумаю об этом.

— Что, больше совсем никаких новостей? — спросила Мегэн, и ее угрюмо сжатые старые губы раздвинулись в улыбке.

Энгус ухмыльнулся.

— Да уж, от твоих глаз ничего не скроешь, верно, Мегэн? Да, это так. Гвинет снова носит дитя, и это после двенадцати долгих лет бесплодия!

— Ох, какая радостная новость! — воскликнул Лахлан. — Поздравляю, Энгус!

— Ну вот видишь, — сказала Мегэн. — Твоя дочь унаследует престол Рураха, а второй ребенок — Шантана. Проблема решена.

На лицо Энгуса снова легла тень.

— Если не считать того, что Фионнгал не имеет ни склонности, ни желания быть банприоннсой. Она грозится сбежать на море и стать пиратом, если ее будут вынуждать принять престол.

Лахлан рассмеялся, и даже Изолт слегка улыбнулась.

— Ну что ж, значит, тебе придется произвести на свет еще одного наследника, — сказала Мегэн. — У меня такое чувство, что твоя дочь в конце концов может решить вступить в Шабаш. У нее очень яркий Талант.

Энгус нахмурился.

— Но она же мой первенец! — возразил он. — Она должна унаследовать трон, как и я.

— Можно подумать, ты изо всех сил упираешься при мысли о том, чтобы произвести на свет еще наследников, — поддразнил его Лахлан. — Неужто эта задача тебе не по вкусу?

Энгус ухмыльнулся в ответ и пожал плечами.

— Еще было бы у меня на это свободное время, Ваше Высочество, так совсем было бы хорошо, — ответил он. — На самом деле, я столько времени провожу в разъездах, что совсем не часто вижу Гвинет и Фионнгал. Еще не родившееся дитя было зачато в ту неделю, когда я вернулся в замок Рурах, а после этого мне удалось побывать дома всего лишь дважды.

— Будем молить Эйя, чтобы мир как можно скорее вернулся в Эйлианан, — серьезно сказала Мегэн. — Чтобы все мы смогли отдыхать, играть со своими детьми и быть рядом с теми, кого любим.

Они все сделали знак благословения Эйя — сомкнули в круг два пальца левой руки и пересекли его одним пальцем правой. Потом, после того, как помрачневший Лахлан пообещал послать в Рурах батальон солдат, Энгус попрощался с ними и пожелал удачи, и связь разорвалась. Некоторое время они сидели с грустными лицами, глядя в темную воду магического пруда, потом Мегэн пошевелилась и подняла глаза.

— Нужно поискать Изабо, пока мы здесь. Я очень беспокоюсь о ней. Может быть, мне удастся вызвать ее, все-таки сегодня Самайн, и сменяются волны силы.

— Зачем беспокоиться? Мы знаем, что она перебежала к нашим врагам, — горько сказал Лахлан.

— Мы ничего подобного не знаем, балда — вспылила Изолт. — Почему ты так и не перестал думать о ней самое худшее?

У Лахлана хватило такта сделать вид, что ему стыдно. Он что-то пробурчал себе под нос.

— Просто тебя мучает чувство вины за ее искалеченную руку, — упрекнула его Изолт. — Ведь Изабо пытали из-за того, что она спасла тебя от Оула. Но тебе следовало бы быть с ней великодушным, а не выходить из себя и подозревать ее во всех грехах.

Лахлан нахмурился и отвел взгляд. Его стиснутые пальцы побелели.

— А зачем она так легкомысленно отправилась в Карилу? — выпалил он. — До этого она была хитрой, как донбег, когда уходила от Глинельды. Почему она сделала такую глупость?

— Это моя вина, — угрюмо сказала Мегэн. — Изабо ничего не знала ни о тебе, ни о восстании, ни о состоянии дел в Эйлианане. Она считала, что это все игра. Я не должна была отправлять ее в такое опасное путешествие, не рассказав ей всего.

Колдунья вздохнула и уставилась на воду. Изолт почувствовала, как она собирает волю, и сделала то же самое. В этот самый миг до них донесся топот ног по каменному коридору, и во внутренний двор ворвался бледный как мел Аннтуан.

— Хранительница Ключа, там Йорг…

— Что с ним случилось? — воскликнула Мегэн.

— Он пытался увидеть будущее, как обычно, но на этот раз он весь оцепенел и закричал, а потом упал, и теперь лежит там, неподвижный и холодный, а глаза у него совсем белые и смотрят! О Эйя! Наверное, он умер или умирает! — забормотал мальчик, и на его веснушчатом лице отразился ужас.

Вскрикнув, Мегэн поднялась на ноги и поковыляла в Башню. Лахлан тоже вскочил и нетерпеливо побежал впереди нее. Изолт осталась сидеть на каменной скамье. Хотя она знала, что Мегэн и Лахлан любят старого слепого провидца, ей до сих пор так и не удалось до конца преодолеть отвращение к его недостатку. Картины, только что описанной Аннтуаном, было достаточно, чтобы по спине у нее побежали мурашки омерзения, и ей не хотелось огорчать Мегэн проявлением своих чувств. Она знала, что будет только путаться под ногами, поэтому сидела тихо и смотрела в пруд, думая об Изабо.

Медленно-медленно в глубине воды начало появляться изображение. Оно было нечетким — какой-то клубок силуэтов и теней, постоянно расплывающийся, точно кто-то разбивал его рукой.

Изолт напряженно вглядывалась в пруд, чувствуя, как ее сердце начало учащенно биться. Она увидела Изабо, сидящую, поджав ноги, у огня, который почти не мог разогнать плясавшие вокруг тени. Ее руки лежали на коленях ладонями вверх, глаза были закрыты, а по бледным щекам текли слезы. Отблески огня играли на ее лице, искажая его черты. Изолт охватило такое сильное чувство одиночества и отчаяния, что она инстинктивно наклонилась вперед и позвала сестру по имени. Глаза Изабо распахнулись. Изолт? На миг, казалось, их взгляды встретились, и Изолт ощутила острый приступ тоски. Потом изображение расплылось, и Изолт уже не удалось снова вызвать его.

Она сидела так еще долгое время, не чувствуя холода, думая и гадая. Потом поднялась и медленно пошла прочь от темного пруда, теребя кольцо с драконьим глазом на левой руке.

Когда Изолт вернулась в покои Мегэн, Йорг, бледный и осунувшийся, лежал в постели старой колдуньи, а Хранительница Ключа держала его за руку и строго приказывала ему выпить ее митана и лежать спокойно. Лига Исцеляющих Рук сгрудилась вокруг него, а на краю кровати сидел Томас, сжав руки на коленях. Его голубые глаза были полны слез, нижняя губа дрожала. Хотя мальчик и знал, что ему нельзя прикасаться к слепому провидцу, поскольку его прикосновение излечило бы и слепоту, Томасу было невыносимо видеть своего любимого хозяина таким слабым, и он еле сдерживался, чтобы не возложить на него свои целительные руки.

Изолт тронула Мегэн за локоть, и Хранительница Ключа нетерпеливо обернулась к ней.