Кейт Форсит - Проклятые башни

Мегэн хотела, чтобы юная Латифа прошла Испытания и была принята в Шабаш ученицей ведьмы, но та вместо этого пошла работать подмастерьем на кухню, повторив путь своей матери и бабки. Так и получилось, что ей удалось пережить День Расплаты, тогда как большинству ее бывших однокашников повезло куда меньше. Майя никогда не подозревала, что дворцовая кухарка была одаренной ведьмой, обладающей Талантом к огненной магии и тесно связанной с Шабашем Ведьм. Шестнадцать лет Латифа была шпионкой повстанцев, ежедневно подвергая себя риску ради того, чтобы держать Мегэн в курсе действий и намерений Банри.

Несмотря на то, что в решающий момент Латифа предала их, Мегэн понимала, что причиной тому стали чары Майи, медленно и исподволь действовавшие на Латифу вместе с ее собственными страхом и неуверенностью до тех пор, пока она совершенно не растерялась. Старая колдунья знала, насколько могущественным может быть принуждение Майи. Ведь та колдовством вынудила Джаспера устроить истребление ведьм, а Джаспер был куда сильнее Латифы. Поэтому Мегэн упросила Лахлана и спасла беднягу от позорной смерти с клеймом изменницы.

С тех пор Латифа уже два года пыталась преодолеть подозрительность Лахлана и восстановить свое место в Шабаше. К ее огромной гордости она прошла Испытания и была принята в Шабаш как полноправная ведьма, после чего стала носить на пухлых пальцах кольца с лунным камнем и гранатом, свидетельствующие о том, что она прошла не только ученическое испытание, но и Испытание Огня. Она без устали трудилась, пытаясь растянуть их скудные запасы так, чтобы накормить тысячи ртов, и начала обучать своей кухонной магии нескольких учеников в Теургии. Мегэн не представляла, что бы делала без нее.

Стражники обыскали каждую гостиницу и каждый дом в Дан-Идене, но Майи Колдуньи и след простыл. И даже несмотря на то, что целую неделю ворота были закрыты, и в город не впускали и не выпускали никого, кроме тех, у кого было разрешение Ри, убийцу Латифы так и не нашли.

Солнце нещадно палило почерневшие поля, а небо над головой сияло яркой синевой. Немногочисленные деревья все еще поднимали к небу голые черные ветви. Большая их часть уже давно упала и лежала в углях. По развалинам дома бродил маленький мальчик, размазывая слезы по закопченному лицу. Увидев на дороге экипаж, он с надеждой поднял голову, но лишь тоненько заплакал от огорчения, когда коляска покатилась дальше.

Майя откинулась на мягкую спинку сиденья, прикусив губу. Она помнила эти поля пышными и зелеными, заросшими клевером и ячменем, густые рощи деревьев на холмах и нарядные домики с клумбами в низинах. Повинуясь какому-то импульсу, она высунула голову из окна и хрипло скомандовала одному из своих всадников вернуться назад и дать мальчику золотую монетку. Тот принял монету, отсалютовал ей и пришпорил лошадь, а она снова откинулась на подушки, удивляясь своей минутной слабости.

Через несколько миль их остановил взвод солдат, потребовав назвать ее имя и место назначения. Их серые плащи и кожаные нагрудники были потрепаны и покрыты пятнами, щиты все в зарубках. При виде этой формы у нее упало сердце. Она не ожидала встретить никого из армии Ри так далеко к востоку.

Майя выглянула из позолоченной кареты и, улыбаясь сержанту, начала отвечать на вопросы своим низким мелодичным голосом. На ней было малиновое бархатное платье с узкой юбкой, золотыми вставками и высоким воротником, который, впрочем, был вырезан от основания шеи и до ложбинки между грудями.

— Я возвращаюсь к себе на родину, в восточный Блессем, — сказала она. — Мой муж отправился туда несколько недель назад, когда до нас дошли слухи, что мерзкие тирсолерцы прошли через эту часть страны. Я уже давно не получала от него никаких вестей, поэтому забеспокоилась и решила, что должна сама поехать и посмотреть, что произошло.

— Лучше бы вы оставались дома ждать вестей, госпожа, — сипло сказал сержант. — Вся территория за тем холмом находится в руках Ярких Солдат, а они, судя по всему, не слишком любят состоятельных людей.

— Благодарю вас за предупреждение, — ответила Майя, — и очень рада, что наняла такую охрану. Мой дом уже недалеко. Я уверена, что со мной ничего не случится, а если все-таки случится, то я пошлю одного из моих людей за вами. Вы такой сильный и храбрый!

Она обворожительно улыбнулась ему, и сержант покраснел.

— Думаю, вам лучше поговорить с капитаном, госпожа, — сказал он.

Она скрипнула зубами. Потом повторила еще более хриплым голосом, вплетая в свои слова нежное принуждение:

— Мой дом уже недалеко. Я уверена, что со мной ничего не случится. Я поеду дальше.

Его бледная кожа вспыхнула еще сильнее, но он повторил упрямо:

— Думаю, вам лучше поговорить с капитаном.

Она снова повторила свои слова, на этот раз вкладывая в них большую силу, но хотя ему, казалось, было не по себе, он не поддался, открыв дверь кареты и протянув руку, чтобы помочь ей спуститься. Майя при встрече сразу угадывала упрямца, поэтому грациозно подчинилась.

Капитан находился в палатке. Сержант почтительно, но решительно поднял полог, и она, пригнув голову, шагнула внутрь. В тот же миг у нее поднялось настроение. Она узнала этого капитана, молодого и красивого мужчину с недовольным выражением лица. Он был одним из ее клиентов в Доме Грешных Наслаждений — молодой лорд, отдававший за ночь с ней все свои сбережения до последней монеты. Он не раз бывал у нее и буквально бредил ею, но потом был вынужден отправиться в поход вместе с армией Молодого Самозванца. Большая часть запасов золота Майи перетекла к ней именно из его кармана.

Капитан поднял глаза и застыл, пораженный. Она улыбнулась и подала ему руку.

— Какая встреча! — сказала она хрипло. Он ничего не ответил, лишь поднес ее руку к губам и страстно поцеловал.

Майя обмахнулась веером и положила голову на руку. В тесной карете было жарко и душно, и на ухабистой дороге ее очень укачивало.

Путешествие по занятым солдатами полям южного Блессема было долгим и утомительным. Но после того, как она переехала через линию фронта, по крайней мере, по сторонам дороги снова тянулись зеленые поля и цветущие сады, поскольку Яркие Солдаты жгли землю только тогда, когда покидали ее. Она очень радовалась этому, ибо зрелище обугленных и разоренных лугов нагоняло на нее тоску.

Несколько раз Майю останавливали Яркие Солдаты, но стоило только сказать им, что она Вдовствующая Банри и едет повидаться со своей союзницей, Маргрит Эрранской, как ее пропускали. Их мгновенное повиновение доставляло ей удовольствие. Она понимала, что только репутация Маргрит заставляла их кланяться и почтительно разговаривать с ней, но прошло уже столько времени с тех пор, как ей оказывали такое уважение, что она уже почти забыла, как это приятно.