Кейт Форсит - Череп мира

Нила лежал неподвижно, сгорая от унижения, что Король так отзывается о нем перед женщиной, пусть даже эта женщина и была Жрицей Йора. Король презрительно расхохотался, ткнул Нилу широкой перепончатой ногой и сказал:

— Не спи слишком крепко, сын мой.

Он развернулся и удалился, позвякивая ожерельями и браслетами.

Жрица еще немного постояла над ним. Рыба-гадюка лениво плавала в стеклянной сфере, и свет, отбрасываемый ее люминесцирующим телом, тревожно метался по его лицу. Хотя он не смог посмотреть ей в глаза, он увидел ее усмешку, а потом и она тоже ушла — лишь взметнулись вихрем ее одеяния из тюленьей кожи.

Убедившись, что они действительно ушли, Нила приподнял покрывала, и из-под них выползла Фанд. В пещере было слишком темно, чтобы можно было разглядеть ее лицо, но он чувствовал, как она дрожит. Он прижал ее к себе, но она вырвалась.

— А вдруг они поймали бы меня, Нила? — спросила она тонким от страха голоском. — Я даже сквозь меха почувствовала не себе ее глаза, точно жгучие солнца. Я знаю, она поняла, что я здесь.

— Ну и что? — спросил Нила. — Она решит, что ты просто моя наложница. Даже самый младший из сыновей Короля может взять женщину к себе в постель, если захочет. — В его голосе прозвучала горечь.

Фанд содрогнулась.

— Не знаю почему, но у меня по коже бегают мурашки. Когда я увидела сияние ночесферы и услышала их шаги, то поняла, что должна спрятаться. Сердце у меня колотилось, и я едва дышала…

— С этими жрицами все так себя чувствуют, — утешил ее Нила. — Но ты можешь их не бояться. Ты одна из рабынь Короля. Они не тронут тебя.

Он притянул ее к себе, и она положила голову ему на плечо.

— Я не могу остаться, — прошептала она. — Кто-нибудь заметит…

— Пусть, — коротко ответил он и почувствовал на своей груди теплое дыхание — она вздохнула.

Когда Нила на следующее утро появился в Пещере Тысячи Королей, он немедленно ощутил щупальца тайной злобы, потянувшиеся к нему. Он позволил рабыням подать ему маленьких рачков, еще извивавшихся на подносе, и с видимым удовольствием принялся поглощать их, запивая соком из морского винограда. Некоторые его братья с притворным участием в голосе осведомились, как он себя чувствует, и он отвечал всем:

— Спасибо, замечательно.

Прошло больше недели, пока он не почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы встретиться с Фанд. Ускользнуть из пещеры под бдительным наблюдением множества глаз, следящих за каждым его шагом, было нелегко, но в конце концов это ему все-таки удалось. Он знал, что Фанд почувствует его намерение и встретится с ним на развалинах на суше. Там они могли не опасаться назойливых глаз, поскольку никто не осмеливался пробираться сквозь тьму Бездонных Пещер. Ступени к старой башне ведьм находились далеко в стороне от обычных галерей и пещер, используемых королевской семьей и их слугами, и лишь бурые водоросли оплетали туннели, в которые не проникал солнечный свет.

Хотя члены королевской семьи Фэйргов занимали Остров Богов многие тысячелетия, лабиринт пещер, пронизывавших старый вулкан, так никогда и не исследовали полностью. Большая часть пещер скрывалась далеко от поверхности, куда не мог пробиться естественный свет. Поскольку Жрицы Йора носили ночесферы, это означало, что Фэйрги посещали лишь те места, где трещины в стенах пещер пропускали естественный свет или где прошлые исследователи оставили веревки из водорослей, чтобы указать путь. В нижних пещерах рыскало множество ужасных чудищ, чья жажда теплой крови была поистине неутолимой. Из дна могли неожиданно забить струи шипящего пара, а многие пещеры затапливались во время прилива, и на них с головокружительной скоростью обрушивались темные волны. Говорили, что сам Йор, Бог Безбрежных Морей, родился в Пылающем Чреве, глубоко в недрах острова.

Когда появились люди, они изгнали Фэйргов из их священных пещер стальными мечами и пылающими факелами. Огонь разогнал тысячелетний мрак. Ошеломленные таким святотатством, Фэйрги изо всех сил защищали священную тайну Бездонных Пещер, но спасения от огня и металла не было. Тогда погибли многие сотни.

Бесхвостые захватчики бросили якоря в Пещере Тысячи Королей, превратив королевские спальни в склады для своих мешков и бочонков и вырезав из жилой скалы лестницу до небес. На вершине Острова Богов они построили огромную крепость, где их ведьмы жили и изучали новые ужасные способы убивать морских жителей. Теперь эта крепость лежала в развалинах, открытая ледяным ветрам и населенная лишь морскими птицами и призраками. Именно к этой груде камней сейчас и пробирался Нила с широко открытыми глазами, тревожно оглядываясь вокруг, хотя его окружала непроницаемая тьма. Несмотря на то, что они с Фанд обнаружили путь в старую башню уже несколько лет назад, юный принц так и не мог отделаться от ужаса, что собьется с пути и навсегда затеряется в Бездонных Пещерах.

Наконец со вздохом облегчения он увидел проблеск серого света и принялся поспешно подниматься по грубым каменным ступеням, царапавшим его перепончатые ступни. Снег ударил в лицо, кожу мгновенно обжег морозный огонь, и он поплотнее закутался в свой плащ из тюленьей кожи.

Он выбрался на поверхность посередине заснеженной кучи серых камней. Там и сям к свинцовому небу поднимались изящные дуги полуразрушенных арок. Но большая часть здания превратилась в груды камней. Фанд уже ждала его в ненадежном укрытии опасно накренившейся стены, дрожа от холода. На ней были лишь какие-то разорванные в клочья шкуры, и ее кожа пошла сине-лиловыми пятнами. Он обнял ее и закутал в свой плащ, и они лихорадочно набросились друг на друга, прижимаясь к стене. В их спешке было то отчаяние, то безрассудство, которому не было никакого дела до обжигающего холода. Закончив, они прижались друг к другу, тяжело дыша и еле сдерживая слезы.

— Я больше так не могу, — выдохнул Нила. — Я хочу, чтобы ты была моей женой и мы могли ничего не бояться.

Он почувствовал, как она мучительно вздохнула, а потом сказала, безо всякой насмешки:

— Не говори глупостей. Ты же знаешь, что этому никогда не бывать.

Он прижался губами к ее мягкой коже и ничего не ответил. Они долго стояли рядом, прижавшись к холодному камню, потом она наконец отстранилась от него, сказав печально:

— Мне пора возвращаться. У меня много работы.

— Следующим летом мы убежим в зимние моря, — прошептал он. — Мы найдем островок на солнышке и будем вместе навечно. — Она кивнула. — Родим себе малыша, и ты будешь петь ему, а я стану ловить рыбу для вас обоих, и мы будем заниматься любовью в теплом океане, и я сделаю для тебя корону из жемчужин…

— А я буду собирать морской лук и делать для нас сладкое вино, — прошептала она, и он приник к ней в поцелуе, долгом и нежном.