Наталья Фуртаева - Однажды где-то…

Костей подскочил, лихорадочно плетя какое-то заклинание, но что-то у него не складывалось. А жемчуг сиял все ярче, кружил все быстрее. Круг сужался и подрастал в высоту. Костей хотел вырваться из этого круга, но не смог даже приблизиться к нему, с воплем отскочил обратно к трону. Нитка от ожерелья, что упала у моих ног, тоже засветилась-заискрила с одного конца, а в зале зазвучал спокойный голос Водяного:

— Тата, этих жемчужин двенадцать, столько было у меня дочек. Их убил Костей. Я знаю, ты найдешь Костея и сразишься с ним. Пусть его убьет мое горе и мой гнев. Сохрани себя, девочка, останься живой.

Нитка доискрила-догорела, голос затих. А я даже не сразу поняла, что Водяной не шепелявил. Круг же тем временем превратился в цилиндр. Костей уже вопил что-то нечленораздельное, потом просто завизжал, как корявень. Вот голубой вращающийся цилиндр превратился в кокон, и Костей, взвизгнув последний раз, затих. А потом кокон взорвался веером голубых искр и исчез. А на месте трона с Костеем осталась лишь кучка пепла.

Исчез хозяин — исчезла и его наведенная магия. Словно пелена, сползала со стен позолота и черные драпировки, рассыпались сундуки с драгоценностями и истлевал черный ковер на полу. И скоро я стояла посреди полу разрушенного зала, где в пыли валялись не сметные сокровища. Но мне они были «до лампочки», эти груды богатств. Я сама от себя не ожидала такого равнодушия к сверкающим безделушкам. Зато я снова чувствовала движение подземных потоков и воздуха. Я протянула руку, и передо мной загорелся яркий огонек.

Пусть здесь пахло пылью, пусть здесь было страшно и тоскливо, но ощущение мертвечины пропало. И так мне вдруг захотелось домой — в крепостцу на краю Заповедного леса.

Оставалась самая малость: выбраться отсюда как-то, найти Нану, а потом еще и до дому добраться.

Не так уж много времени прошло, как появилась у нас Талинка. От Таты и Рыся вестей больше не было. Мысли меня одолевали дурные. Яська и тот стал мрачный. Из-под печи уже почти не вылезал. Чай с нами пить совсем перестал. Если бы не Талинка, мы с Яськой вовсе бы скисли. Мы теперь с Талинкой все больше вместе время проводили, пока я не в дозоре был. Я ее и с русалочками познакомил. Талинка на нашей заставе немного ожила, щеки округлились, порозовели. А она, оказывается, красивая. Не такая, как Тата, но тоже красивая.

Талинка нам и рассказала, что мачеха иногда запирается одна в своей светлице. Что одна она там, это точно. Но вот только с кем-то она там разговаривает, с кем-то невидимым. И этот кто-то дает ей советы и указания, как и что делать. Голос его исходит от маленького зеркала, которое хранит княгиня в особом ларце. Точно, Нана говорила, что не сама княгиня безобразничает, стоит за ней кто-то. Уж не Костей ли? А еще приходят к ней гонцы, что-то привозят ей. И не из Степи, это тоже точно. Откуда Талинка это знает и почему так уверена, княжна не сказала. Но за слова свои ручалась. Вот еще загадка!

А однажды на заставу прискакал гонец. Ну, прискакал-то он не на заставу. Он коня своего загнал, немного не доехав до тайного дозора. Так что его по озеру на заставу доставили. Парень был из воинов княжьей дружины. Раненый он оказался. И раны-то уже поджившие. Зато много их было, ран-то. Гонец сказал, что это горичи его так в ночном налете покромсали, а в Стольном Граде он на домашнем лечении находился. Привез его на заставу Лис, его черед был в дозоре сидеть, и сразу обратно укатил с Водяным.

Стоит этот парень, озирается. Все ему тут странно. И то, что Водяной его на лодке вез, и то, что у нас на заставе порядок, и воины свободные от дозоров на площадке возле общинного дома тренируются. А мы его удивлению дивимся! Это что же у них за войско, если обычная гарнизонная жизнь парня так удивляет? Они там из боя не выходят, что ли? А оказалось, что в ихнем войске о воинской дисциплине и понятия не имеют. Старые воины, которые еще при князе служили, хоть как-то старых порядков держатся, а вот такие желторотые, так будто не в дружине, а в разгульной ватажке на гулянье собрались. Оттого-то их и бьют горичи и в хвост и в гриву. Правильно Ус говорил.

Повели мы парня к Стояну, он сам сказал, что вести важные для командира везет. А на встречу нам Ус, он дозоры проверял. Увидели они друг друга и остолбенели! А потом давай обниматься. Оказалось, что это Вьюн — сын нашего десятника Уса. Ус здоровый, силой Кедры не обидели, как парня на радостях жиманул, тот и сомлел. Ус даже напугался. Оказалось, не так уж и зажили раны-то. И гнал почти без остановок, без отдыха, умаялся. Это что же за вести, коль с такими ранами да так гнать пришлось? Ой, что-то неладно…

Сначала Вьюн Стояну с глазу на глаз вести передал, а потом Стоян десятников позвал и меня. Собрались мы в избе Наны. Яська до поры из-за печи не высовывался. Талинка в уголке тихохонько сидела, как и нет ее. Стоян оглядел всех и сказал:

— Думал я, что худых вестей нами уж до статочно получено. Ан нет! Послушайте, что гонец привез, а потом вместе головы ломать будем, что делать? Говори, Вьюн, здесь лишних ушей нет.

— Послала меня старая нянька княжны Талинки. Наказала не мешкать, день и ночь скакать. Двух коней загнал — торопился. А вести такие: тот, что через зеркало с княгиней разговаривает, приказал ей извести Стояна во что бы то ни стало. Вариантов много предложил — один не пройдет, тут же другой в ход пустят.

— Всю заставу или только Стояна? — переспросил Могут. А сам так нехорошо улыбнулся, что княгине не иначе как икнулось.

— Стояна и еще всех женщин, что на заставе обнаружатся.

— Это как же сделать можно?

— Перво-наперво сюда приедет инспекция, а с ней кто-то из ближних к княгине, вроде тоже с какой проверкой. Уж инспекция найдет, к чему придраться. Арестуют Стояна, повезут в Столицу и дорогой либо отравят, либо убьют. Если откажется Стоян ехать, то заставу объявят мятежной, ну а тут уж сами знаете, что будет. Придраться поводы найдутся, вот хотя бы то, что на заставе женщины обнаружатся. Тут уж обвинение в разврате в военное время! Как будто сама княгиня столь благонравна и скромна! И это не все! Со стороны Степи идет отряд следопытов-охотников, чтобы не смог Стоян в ту сторону сбежать. И еще: будут и в том, и в другом отряде маги, чтобы противостоять колдовству.

— Со всех сторон, значит, обложить хотят. И когда же ждать инспекцию?

— Я их на день раньше выехал. Опережал на два-три дня.

— Да от дозора до заставы по дороге пара дней. Всего четыре. Самое большее — пять.

— А если кикимор на ту инспекцию напустить?

— Так они и это предусмотрели! Что, если вы как-то сумеете инспекцию извести, так следом же отряд идет в полторы сотни отборных воинов. Личная гвардия князя. Не мытьем, так катаньем велено Стояна и женщин изловить, даже если всех тут под корень вместе с тыном придется… Потому и гнал сюда так!