Дженнифер Фаллон - Башня Измены

— И я ужасно соскучилась по своим. — Может быть, призыв к лучшим чувствам сработает там, где не сработало ехидство.

— Слышал я, что их довольно много.

— Мой отец плодовит — что правда, то правда. А у вас есть братья и сестры?

— В избытке. Хотя и не так много, как у вас. Кажется, вы встречались с моей сводной сестрой в Гринхарборе.

— Разве?

— Она Верховный Аррион.

— Калан ваша сестра? — Адрина удивилась: почему эта пронырливая жаба, Лектер Турон, никогда не упоминал, что главой мощной хитрианской Лиги чародеев была племянница Высочайшего Принца. — Я об этом не знала.

— Она на пару лет моложе меня. Моего отца убили в сражении на границе, когда мне не было года. Мать моментально выскочила замуж снова. И через несколько месяцев родила Калан и Нарвелла.

— Нарвелла?

— Калан и Нарвелл — близнецы.

— Вы хотите сказать, что, будучи замужем за вашим отцом, ваша мать имела любовника?

В этом не было ничего странного — многие знатные дамы имели любовников, — но Адрину несколько удивило, что Дамиан выглядел таким благодушным.

— Скорее всего, у нее было несколько любовников. А брак был фиктивным. Это идея Лернена. Между ними всегда были дружеские отношения.

— Мой отец однажды сделал предложение принцессе Марле.

— Я знаю. Мне кажется, что ее брак с моим отцом сильно расстроил Габлета.

— Да, мой отец до сих пор не простил Лернена, — заметила Адрина.

— И вы еще не догадываетесь, почему я вам не доверяю?

Адрина пожалела о том, что затронула эту тему. Сейчас не следовало напоминать Дамиану о конфликте между двумя монархами. Она пропустила замечание собеседника мимо ушей и улыбнулась:

— Вы рассказывали мне о своей сестре.

Дамиан с недоумением взглянул на принцессу и продолжил свой рассказ:

— Отец Калан был сыном военлорда Эласапина. После свадьбы они с матерью вернулись в провинцию, оставив Калан, Нарвелла и меня в Кракандаре. Через пару лет отчим умер. А Марла продолжала находить и терять мужей. Каждые несколько лет она появлялась, знакомила нас со сводными братьями и сестрами, а затем снова исчезала на годы. Думаю, что на самом деле нас вырастил Альмодавар, а не Марла.

— Как это грустно!

— Наоборот. У меня было прекрасное детство. Весь дворец был в нашем распоряжении. И в наши игры не вмешивались ни родители, ни прислуга, которую, кстати, мы сами себе выбирали.

— Вы выбирали прислугу? Дети?

— По большей части увольняли, — усмехнулся Дамиан. — Если нам кто-то не нравился, мы всегда знали, как избавиться от таких людей. При необходимости полдюжины детей могут быть очень изобретательными.

Адрина вспомнила свое детство при дворе Габлета в Талабаре, где за ней наблюдали все кому не лень, и ощутила острый приступ зависти. Такая свобода была за гранью ее понимания.

— А ваша мать не боялась за вас? Оставлять детей одних…

— Мы были не одни. Альмодавар был близким другом моего отца, и некоторые люди в Кракандаре очень хорошо знали моего дедушку.

— Вам повезло. По крайней мере, вы знали свою мать. А моей матери Габлет отрубил голову.

Теперь настал черед удивляться Дамиану.

— Почему?

— Моя мать, ланипурская принцесса из древнего знатного рода, была его первой женой. Отец никогда не любил ее — женился по расчету, ради большого приданого. А любил он хитрианскую курт'есу по имени Веленара. Она и моя мать забеременели почти одновременно. Матери приходилось терпеть Веленару, которая, нисколько не смущаясь, носила ребенка Габлета. Наконец моя мать родила меня, а Веленара — сына, чем сразила ее наповал. И мать изгнали из дворца. Когда Тристану была только неделя от роду, она наняла убийцу, которому велела отравить и младенца, и его мать. Душегуб попался, отец узнал обо всем и приказал обезглавить жену. — Адрина умолкла и закусила губу. Что это она разболталась? Ведь она собиралась разговорить Дамиана, а вместо этого распустила язык сама. Она никогда и ни с кем не говорила о своей матери. Это была запрещенная тема при дворе Габлета.

— Простите. Я не знал.

— Не нужно меня жалеть, милорд.

Дамиан покрутил головой — такой быстрой смены настроения он не ожидал. Не сказав ни слова, он остановил коня на берегу усыпанного листьями пруда и спрыгнул наземь. Здесь в пруд впадал ручей, и в воздухе витал слабый запах серы. Адрина тоже соскочила с коня и удивленно осмотрелась:

— А вода-то горячая!

— Слишком горячая, чтобы купаться, — заметил Дамиан. — Это термальный источник. Его нашли лесорубы. Я слышал, что к лорду Дженге уже наведывались несколько предпринимателей, которые хотели построить здесь трактир и купальню. Для медицинских целей, конечно.

— Понятно. — Адрина встала на колени, сняла перчатку и опустила руку в воду. — Ой! — Кипяток обжег холодные пальцы.

— Ваш брат Тристан убит в бою? — послышался сзади голос Дамиана.

Адрина застыла на месте. «Откуда он знает?»

— Да.

— И поэтому вы решили убежать?

Принцесса встала и обернулась:

— И поэтому тоже.

— Так-так, — задумчиво промолвил Дамиан. Он стоял рядом с лошадьми, шагах в пяти от Адрины, но ей казалось, что он совсем близко. — Значит, кариенский мальчик солгал. Вы пробирались через Медалон вовсе не за тем, чтобы попросить у отца пушки.

Майклу очень повезло, что его сейчас здесь не было. Адрине вдруг захотелось придушить этого противного мальчишку.

— Он ребенок. Я сказала ему так, чтобы он не проболтался. Если бы он узнал, почему я уезжаю, то тотчас побежал бы прямиком к Кратину.

Дамиан подобрал поводья и вскочил в седло.

— Меня мучает любопытство. Почему вы приказали своим солдатам сдаться?

— Кратин обязательно казнил бы их, когда обнаружил бы, что меня нет. Ничего лучшего мне просто в голову не пришло.

Дамиан кивнул: «Так я и думал».

— Благородный поступок, ваше высочество. Признаюсь, не ожидал этого от вас.

Адрина вскочила на коня и посмотрела на своего спутника:

— Что вы имеете в виду?

Ответа не последовало. Дамиан пришпорил коня и поскакал прочь, предоставив Адрине самой догадаться, что он имел в виду. И ей вдруг показалось, что если бы она поняла это, то сразу уловила бы причину его неприязни. Впрочем, и это уже кое-что. В первый раз за все время он не пообещал отправить ее обратно в Кариен. Или убить.

Адрина проснулась внезапно с ощущением, что где-то что-то изменилось, однако что именно и где, ей было непонятно. На лбу у нее выступила испарина, ладони вспотели, сердце громко стучало в груди. Ей снова приснился тот самый кошмар, который теперь, после побега из Кариена, мучил ее постоянно, — будто Кратин нашел ее, притащил домой и накормил обедом, отчего она стала тише воды, ниже травы. Адрина тряхнула головой: чушь, ерунда, просто глупый сон. Очень уж живое у нее воображение.