Мэгги Фьюри - Диаммара

— Ты так и будешь сидеть, уставясь в окно? — Голос Хеллорина вывел волшебника из задумчивости. — А я думал, тебе не терпится нас покинуть и вернуться к своей подруге Ориэлле.

Д'Арван нахмурился, уловив издевку в его словах.

— Между прочим, я тоже чародей — и разве этого недостаточно, чтобы ты перестал презирать весь Волшебный Народ без разбора? Не могу понять, отчего вы так держитесь за эту старинную вражду. К заточению фаэри ни один из ныне живущих чародеев непричастен. — Он поглядел в глаза отцу и не смог отказать себе в удовольствии нанести ответный удар. — Или, может быть, тебе досаждают не все, а только одна из них по имени Эйлин?

— Не произноси при мне этого имени!

— Со слов Паррика я понял, что тебе не удалось произвести на нее впечатление, — сухо заметил Д'Арван. — Ну что ж, пожалуй, я действительно предприму еще одну попытку проникнуть в мозг этого смертного. — Он кивнул на Ваннора.

— Делай что хочешь, Известишь меня в случае успеха. — Сверкнув глазами, Хеллорин вышел, с грохотом хлопнув дверью.

Несколько мгновений Д'Арван упивался своей небольшой победой. Из спальни, потирая заспанные глаза, вышла Мара. Скоро изменения, внесенные в ее физиологию лекарями фаэри, станут заметнее, но пока что их магическое вмешательство проявлялось лишь в том, что она стала казаться более хрупкой и почти всегда выглядела усталой.

— Что это с Хеллорином? — поинтересовалась она. — Мне послышались отзвуки высочайшего гнева. Д'Арван пожал плечами:

— Просто я в его присутствии упомянул о госпоже Эйлин. Почему-то, когда в разговоре затрагивается эта тема, он совершенно теряет самообладание.

— Ну что ж, сам виноват, — подвела итог Мара и присела на стол, болтая ногами. На ней было роскошное шелковое платье, которое ей очень шло, но, к сожалению, не могло скрыть блестящего кольца на шее. Д'Арван взглянул на нее — и от нежности у него перехватило дыхание. Он обнял ее и прижался щекой к ее шелковистым волосам.

— Я избавлю тебя от ошейника, — пообещал он. — Я заберу тебя отсюда. Я сниму эту проклятую цепь, мы вернемся в Нексис, и ты станешь королевой.

— Когда мы вернемся в Нексис, — тихо сказала Мара, — я стану предательницей.

В холодном разреженном воздухе было слышно лишь завывание ветра и гудение больших золотисто-алых крыльев Солнечного Пера. С такой высоты, казалось, был виден весь мир. «И когда-нибудь он станет моим…» — подумала Элизеф, наслаждаясь полетом в крепких руках Солнечного Пера. Ей доставляла огромное удовольствие возможность оседлать ветер, флиртовать с солнышком и унижать облака, из которых она черпала свою магию. Какая жалость, что маги не умеют летать! Но зато можно воспользоваться Солнечным Пером, который без ума от нее и рад повиноваться.

Сегодня полет ей нужен был, чтобы собраться с мыслями. Увидев в Чаше Ориэллу, Элизеф испытала настоящее потрясение и с досадой призналась себе, что, с головой уйдя в интриги, забыла о главном враге.

«Счастье еще, что я вовремя об этом узнала, — думала Элизеф. — Ведь Ориэлла, разумеется, не собиралась извещать меня о своем возвращении. — Волшебница Погоды нахмурилась. — Но где же, во имя всех демонов, была эта мерзавка? Бесцветное, туманное место… И вообще, судя по тому, как дрожало и дробилось изображение, это было похоже на подглядывание в кристалл. Но ведь я за океаном — и это невозможно!»

— Чем мы опять недовольны? — прошептал ей на ушко Солнечное Перо.

Она хотела ответить резкостью, но передумала.

— Ничего особенного, не волнуйся. Знаешь что? Отнеси-ка меня назад.

— Зачем так спешить? — выдохнул воин. — Я думал, мы здесь задержимся…

Намек был заманчив. Заниматься любовью в воздухе — это так оригинально… испытав это один раз, Элизеф перестала удивляться тому, что Крылатый Народ предпочитает именно такой способ. Но, к сожалению, сегодня у нее было много других забот.

— Нет! — твердо сказала она. — Пожалуйста, отнеси меня в Аэриллию. У меня важное дело.

Вернувшись в Храм Йинзы, Элизеф направилась в свою потайную комнату, располагавшуюся под зданием, и заперлась изнутри. Здесь, как и во всех ее бывших и будущих покоях, царила роскошь. Здесь Элизеф, словно паук, плетущий свою паутину, проводила практически все время. И хотя фактически теперь именно она правила Аэриллией, мало кто из Небесного Народа подозревал о ее существовании. А если бы узнали, то вряд ли признали бы ее своей повелительницей.

Элизеф плеснула себе вина из кувшина, стоящего на серебряной подставке, и села, набросив на ноги плед, потому что в комнате был жуткий сквозняк. Небесный Народ в массе своей был почти нечувствителен к холоду. Когда она впервые попала сюда, здесь не было вообще никаких удобств, даже ванной, — и лишь постепенно она добилась хотя бы минимального комфорта. Но воду для ванной ей все равно приходилось самой греть на огне Правда, в первые дни после утомительного путешествия по горам даже эта каморка казалась раем земным. Когда Элизеф ступила на южный материк, при ней не было ничего, кроме Берна, бесполезного Пламенеющего Меча и воспоминаний Анвара. На этих бескрайних просторах она чувствовала себя мухой, ползущей по огромному столу. Шла она в основном по ночам, то и дело поглядывая в кубок, не приближается ли кто опасный. Охотник из Берна был никудышный, и ей пришлось самой заботиться о пропитании. С помощью магии она замораживала кроликов, а один раз ей удалось даже убить олененка.

Выйдя к подножию гор, она наткнулась на двух ксандимских пастухов, мужчину и женщину, — и начала действовать. Последив за ними некоторое время, она выяснила их распорядок дня, и ночью, когда на страже стояла женщина, замаскировала Берна заклинанием, искривляющим воздух. Пекарь незаметно подкрался к женщине и перерезал горло ей, а потом и ее напарнику, который даже не успел проснуться Затем Элизеф оживила обоих — и они ничего не помнили, зато превратились в ее верных слуг.

Расспросив ксандимцев обо всем, что хотела, она, управляя их разумом, велела им принять обличье лошадей, и дело пошло быстрее. По зрелом размышлении Элизеф решила оставить покорение ксандимцев на потом. Прежде всего ей требовалось господство в воздухе, а из воспоминаний Анвара она уже знала имена тех, кто будет счастлив помочь ей свергнуть законную королеву Небесного Народа.

Горы едва не положили конец не только планам, но и самой жизни Волшебницы Погоды. Выживать в тяжелых условиях ее никогда не учили, и она оказалась не готова к колючему ветру, сухой промерзлой земле и день ото дня растущей усталости. Если бы она не получила от своих пленников кое-какие сведения о хождении по горам и не умела бы воздействовать на погоду, ей бы точно не избежать смерти.