Скотт Чинчин - Тантрас

– Надеюсь, что за те деньги, которые я плачу, ты будешь служить мне не так вероломно, как ты служишь богам.

Прежде чем юноша успел ответить, позади чародейки раздался голос:

– Вероломно? В наше время это слово редко произносится в Тантрасе. Во всяком случае, с тех пор, как здесь появился бог Преданности!

Чародейка обернулась и увидела старика с копной белых волос и жидкой белой бородой. Он держал небольшую цитру и водил рукой по струнам, извлекая поток чудесных звуков, перекрывавших гул толпы.

– Вероломно, – повторил старик. – Это слово напомнило мне один лимерик, который я услышал в Синих Водах. Не хочешь ли послушать? Уверяю тебя, в нем содержится огромный смысл.

Миднайт пристально посмотрела на менестреля. Она была уверена, что раньше уже видела его. Старик бросил на нее быстрый взгляд и спросил:

– Тебе плохо? Может, нужен врач? А хочешь для успокоения сердца послушать балладу? Или красивую романтическую историю?

Голос у менестреля был мелодичный и сладкозвучный. Чародейка покачала головой.

– Прости, – тихо сказал она, качая головой. – На мгновение мне показалось, что я тебя знаю.

Менестрель провел рукой по волосам и улыбнулся.

– Да? Интересно, – усмехнулся он, придвинулся поближе к Миднайт и прошептал: – Вот тебе и маленькая загадка. Все старые попрошайки выглядят для вас, молодых, на одно лицо. – Вдруг старик широко раскрыл глаза. – Слева, красавица! – крикнул он, показывая костлявым пальцем на талию Миднайт.

Миднайт посмотрела вниз и увидела, как чьи-то ловкие пальцы тянутся к ее кошельку. Одной рукой она схватила карманника за кисть, а другой, сжатой в кулак, ударила незадачливого вора в лицо.

Желтоволосый преступник отлетел, сбил с ног двух пожилых женщин, потерял равновесие и отчаянно замахал руками. Миднайт подошла к съежившемуся карманнику, которого уже держал Квиллан.

Менестрель спокойно стоял рядом и наблюдал.

– Сегодня не твой день, негодяй! – крикнул Квиллан.

Он ударил вора коленом в спину и прижал к земле. Схватив карманника за обе руки, юноша завел их ему за спину, наклонился к вору и прошептал ему на ухо:

– Лежи спокойно, если не хочешь стать калекой!

Вор прекратил сопротивляться. Тем временем вокруг Квиллана, желтоволосого мужчины и Миднайт начали собираться местные жители. Торговцы и крестьяне осыпали воришку проклятиями и забрасывали гнилыми овощами. Вскоре сквозь толпу протиснулся, неся в руке окровавленный топор, дородный мужчина с красным лицом и короткими черными волосами с проседью. Это был мясник, которому принадлежал перестроенный храм.

– Да это Квиллан Денсери, – с искренним удивлением воскликнул мясник. – Что ты принес мне на этот раз?

– Сам посмотри, – сказал Квиллан, залезая за пояс на талии вора и вытаскивая оттуда три кошелька с деньгами.

Мясник поднял топор.

– Может, это ты последние две недели грабил моих покупателей? – Он схватил карманника свободной рукой за волосы и дернул вверх. Вынужденный смотреть в загорелое лицо мясника, вор застыл и стиснул зубы. – Знаешь, какой ущерб ты нанес моему делу? Сколько моих верных клиентов теперь боятся ходить ко мне и переметнулись к этому бандиту Лойану Трею на южный конец города!

– Прекрасно! – с жаром произнес вор. – Отпусти меня, и я обработаю его лавку. Тогда твои клиенты вернутся!

Мясник покачал головой:

– Не думаю. – Он посмотрел на Квиллана: – Парень, вытяни-ка его правую руку, мы ее сейчас отрубим. Это будет ему уроком.

– Пожалуйста! – взмолился вор. – Не делайте это! Я верну деньги. Я никогда сюда больше не приду!

– Ха! – воскликнул мясник. Вору пришлось опустить руку на землю, но пальцы он не разжимал. – Ради спасения собственной шкуры ты пообещаешь сейчас все, что угодно. Все вы одинаковы. – Мясник поднял топор, и толпа затаила дыхание. – А теперь не дергайся, чтобы мы смогли побыстрее с этим покончить и вернуться к своим делам. Обещаю, что сделаю все быстро и аккуратно. Не могу, правда, гарантировать, что ты ничего не почувствуешь.

– Подождите! – крикнула Миднайт и ринулась вперед.

Стоявший в толпе менестрель с растущим интересом наблюдал за развитием событий. Мясник занес руку, и его топор заблестел в лучах солнца. Лезвие, будто подвешенное на тонкой нити, зависло над запястьем вора.

– Это тебя он хотел ограбить, красотка, – проревел мясник, – ты хочешь справедливости?

– Оглядись по сторонам, – зашептала мяснику чародейка. – Если ты так беспокоишься о своих делах, тогда остановись и подумай о том, что собираешься сделать. Ты что, хочешь, чтобы все эти благородные дамы и господа запомнили твою лавку как место, где на их глазах искалечили вора? – Чародейка заметила, как гнев на лице мясника сменился беспокойством. – Каждый раз, вспоминая о тебе, они будут представлять именно это. Думаешь, они решат, что ты хороший человек? Честный?

Мясник посмотрел на окружающих и понурился. Лишь на некоторых лицах читалось предвкушение зрелища, большая же часть людей застыла в ужасе. В стороне, незаметно ото всех, с хитрой улыбкой за чародейкой наблюдал менестрель. Мясник понял, что женщина права: покалечив вора, он потеряет все.

– Но мерзавец снова примется за свое, – прорычал мясник, опуская топор.

– Конечно примется, – сказала Миднайт. – Он этим живет. Но он не настолько глуп, чтобы снова прийти к твоей лавке. Если у него осталась хоть капля разума, он скажет своим приятелям, чтобы те тоже не совались к тебе. – Черноволосая чародейка повернулась к вору: – Ведь так?

– Скажу! Я сделаю все, что велит госпожа! – заскулил желтоволосый.

– Тогда убирайся, – прорычал мясник и сделал знак Квиллану отпустить вора. – И передай всем, кого знаешь в Воровской гильдии, чтобы никто не совался в лавку Бэрдмира.

Перед Миднайт возник менестрель;

– Прекрасная госпожа, я сложу песнь в честь твоей мудрости и храбрости.

Не успела Миднайт ответить ему, как менестрель повернулся и растворился в толпе.

Жизнь на рынке быстро вернулась в привычное русло, а мясник обратился к Миднайт:

– Похоже, я перед тобой в долгу. Что ты скажешь по поводу месячного запаса отборного мяса из лавки Бэрдмира?

Чародейка улыбнулась.

– Благодарю тебя, но я бы довольствовалась более скромным даром, – вежливо ответила она. – Я исследовательница и хотела бы знать, как бывший храм Вейкин превратился в лавку мясника.

– Очень просто, – сказал Бэрдмир. – Ратуша продала мне здание.

На лице чародейки отразилось неподдельное удивление. Такого ответа она не ожидала. Но Миднайт быстро опомнилась и продолжила расспрашивать мясника.

– И от почитателей Девы Свободы не осталось никаких артефактов или книг?

– А, – сказал Бэрдмир, чувствуя, что наконец-то раскусил любопытную посетительницу, – так ты коллекционируешь древности?