Дэн Черненко - Проклятие Низвергнутого бога

Тот, кто готовил королевскую опочивальню к первой брачной ночи, заботливо отвернул покрывало с кровати. Ланиус кивнул на нее.

– Не пора ли нам...

– Пожалуй, – ответила Сосия. – Мы должны это сделать.

Если она была напугана, это было незаметно. Ланиус снял камзол, штаны и этот ужасный гульфик – и стоял, ожидая ее, в нижнем белье. Неожиданно он застеснялся раздеться перед ней до конца.

Девушка оглянулась на него. Ее губы задрожали от досады.

– У этого платья застежки на спине, ты не мог бы мне помочь?

– Конечно.

Ланиус приблизился к ней. Для него не составило труда расстегнуть платье. Затем он прижался губами к шее девушки. Сосия вздрогнула.

– Прости, – произнес он.

– Ничего страшного. Это от неожиданности, – улыбнулась она смущенно. – Я вскоре привыкну, не так ли?

– Я надеюсь.

Ланиусу хотелось верить, что его желание целовать ее не исчезнет и после нескольких лет замужества.

Она сняла платье через голову. Под ним оказались тонкая сорочка и панталоны. Сделав над собой усилие, она сняла с себя все. Ланиусу не оставалось ничего другого, как сделать то же самое.

– Ты прекрасна, – прошептал он.

Сосия заметно смутилась.

– Может, ты говоришь это из вежливости?

– Я мог бы с легкостью лгать. Но не он, однако.

Возбуждение, охватившее его, невозможно было скрыть. Ему не так часто приходилось видеть обнаженных девушек. Если Сосия и не была прекрасна, ее привлекательность позволила ему быть галантным без особых проблем.

– Он? – эхом отозвалась она. – Ты говоришь так, как будто вас двое.

Юноше тоже так казалось. Сам он был гораздо придирчивей в отношении тех, кто ему нравился, чем эта его неуправляемая часть. Но как объяснить это Сосии?

Ланиус сделал шаг к ней, и девушка не отшатнулась. Спустя мгновение она тоже шагнула ему навстречу. Очень осторожно юноша обнял ее. Снова она слегка помедлила, прежде чем прижаться к нему. Он поцеловал ее. Она неловко ответила на поцелуй. Он положил ее на постель и лег рядом, целуя и лаская ее. Когда его губы коснулись соска девушки, она тихо вскрикнула от удивления.

– Это... приятно, – произнесла она.

Ланиус продолжил. Спустя какое-то время его рука оказалась между ее ног. Она с трудом сдержалась, чтобы не отстраниться. Но вскоре снова удивленно вскрикнула. Целуя девушку, Ланиус опускался все ниже.

– Что ты делаешь? – спросила Сосия и затем: – Ох! – И снова: – Ох!

– Тебе нравится? – спросил он пару минут спустя. Она не ответила, но ему показалось, что он понял ответ на свой вопрос.

– Сейчас может быть немного больно, – произнес он, устраиваясь между ее ног и приступая к делу. Он был остановлен на полпути. Он нажал сильнее. Лицо Сосии искривилось от боли. И тогда он сделал последнее усилие.

– Ты в порядке? – спросил он, как всегда, заботясь о том, кто был рядом с ним.

– Все хорошо, – ответила жена. – Только ты немного тяжеловат.

– Прости.

Он перенес свой вес на локти и колени. Прежде Ланиус не знал, чего ожидать от женитьбы. А сейчас мог сказать, что это очень неплохая затея.

АВОРНИИСКАЯ КОРОНА казалась Грасу тяжелой. Королевская мантия – слишком жаркой и толстой. Пот стекал по его лопаткам вниз по спине. На борту речной галеры командор мог одеваться так, как ему нравилось. С тех пор как он сидел на алмазном троне, этикет диктовал ему, что носить.

Прежде Грас считал, что король – единственный человек в королевстве, который всегда поступает согласно своим желаниям. Сейчас командор имел возможность не раз убедиться, как сильно он заблуждался. Этикет и традиции сковывали короля со всех сторон. «Потому что так положено делать» – эта фраза выводила его из себя каждый раз, когда он ее слышал. Обычай управлял жизнью. Но Грас надеялся, что со временем сможет что-нибудь изменить.

В душный летний день, три недели спустя после свадьбы Ланиуса, он в очередной раз размышлял об этом. Корона давила на голову, а мантия – на плечи. Что произойдет, если он будет сидеть на алмазном троне с непокрытой головой и в легкой льняной рубахе и штанах? Вдруг это настроит народ против него скорее, чем самая жестокая тирания?

Впрочем, у него было достаточно причин для беспокойства, кроме собственных нарядов. Вошедший слуга объявил:

– Зангрулф, посол короля Дагиперта из Фервингии.

Сопровождаемый небольшой свитой, фервинг приблизился к трону. Он отвесил Грасу безупречный поклон. Затем негромко, сквозь зубы произнес:

– Ну что, ваше величество, ты достиг положения, о котором не смел мечтать, когда мы виделись последний раз?

– Да, – ответил Грас. – Я удивлен, что ты помнишь меня с тех пор, как я переправлял тебя через Туолу.

– Ты был слишком хорошим офицером, чтобы не заметить этого даже в спешке. И ты доказал это снова, когда король Дагиперт решил захватить Аворнис – Зангрулф выпрямился и заговорил громче, так что его голос разнесся по всему тронному залу: – Выслушай послание моего господина, могущественного короля Дагиперта. – Всем своим видом и голосом он выражал высокомерие. Помня о том, что фервинги недавно сделали с Аворнисом, он имел на это право. – Мой господин требует, чтобы ты немедленно объявил женитьбу Ланиуса на твоей дочери незаконной, так как Ланиус давно помолвлен с его дочерью, принцессой Ромилдой.

– Нет, – ответил Грас. – Твой господин знает, что помолвка была недействительной. Он принудил архипастыря Букко заключить ее, но мать короля Ланиуса, королева Серфия, расторгла ее, как только узнала.

Зангрулф закашлялся:

– Странно слышать, что ты согласен с королевой Серфией.

Это заставило Граса также поперхнуться. В конце концов, он сослал мать Ланиуса в Лабиринт. Он женил принца на Сосии так же, как Дагиперт прежде пытался заставить его жениться на Ромилде. В чем, собственно, была разница между ним и Дагипертом? «Очень просто: я – аворниец, а Дагиперт – нет».

Дагиперт жаждал подчинить Аворнис Фервингии и править двумя странами. Его план провалился. И Грас прямо сказал об этом послу:

– Короля Дагиперта не касается то, что происходит в Аворнисе.

– Легко говорить кому-то, касается это его или нет, – ответил Зангрулф. – Но если этот кто-то обладает силой, а ты – слаб, глупо позволять себе такую смелость. Так считает мой господин. – Он снова заговорил громче: – Расторгни брак Ланиуса и твоей дочери и признай помолвку Ланиуса и принцессы Ромилды, или мой господин вторгнется в Аворнис и накажет тебя за неповиновение. Исполни его приказ или быть войне.

Его слова эхом отразились в высоких сводах. Придворные шепотом повторяли их, разнося по всем углам зала. Зангрулф, надменный и жестокий, стоял как олицетворение этих ужасных, пугающих слов. Аворнийцы еще не забыли, что фервинги сделали с королевством всего год назад.