Стивен Дональдсон - Обладатель Белого Золота

— Сандер, положи ее. — Кулаки Ковенанта судорожно сжались. — Ты утонешь, если попытаешься ваять ее с собой. Оставь ее здесь, мы поможем тебе похоронить ее.

Сандер не отвечал и даже не смотрел на Ковенанта. Похоже, ждал, что Неверящий уберется с его пути. Голос Ковенанта посуровел:

— Не заставляй нас отбирать ее у тебя.

В ответ Сандер опустил Холлиан пониже, так что ее ноги коснулись земли. Никакой перемены в его чувствах Линден не ощутила и никак не предвидела того, что последовало дальше.

Правой рукой Сандер вытащил из-за пазухи крилл. Тряпица, в которую был обернут кинжал, размоталась и полоскалась на ветру. Гравелинг ухватился за раскаленную рукоять ничем не защищенными пальцами. Лицо его исказила гримаса боли, но он не дрогнул. В сиянии самоцвета угадывалась недвусмысленная угроза.

Подняв Холлиан левой рукой, он зашагал вниз, к реке.

Ковенант посторонился, Линден и Великаны — тоже. Затем, чтобы не оставлять Сандера наедине с бурным, холодным потоком, Первая послала Красавчика следом за ним.

— Он рвется в Анделейн, — прохрипел Ковенант. — Собирается нести ее всю дорогу, до самых Холмов. Понимаете почему? Кого он рассчитывает там встретить?

Не дожидаясь ответа, Ковенант поспешил за гравелингом и Красавчиком. Линден, едва не застонав, проводила их взглядом. Сандер намеревался встретиться с Умершими. С Нассисом, своим отцом. С Калиной, своей матушкой. С женой и сыном, которыми он пожертвовал ради спасения подкаменья Мифиль.

Или же с самой Холлиан?

Господи Иисусе, да как же такое вынести? Он просто-напросто лишится рассудка.

Линден прыгнула в реку и, подхваченная потоком, понеслась вниз по течению. Рядом мощными гребками рассекала воду Первая.

К столь сильному холоду Линден готова не была. Обостренная чувствительность — результат усиления видения — делала ее чрезвычайно уязвимой. В сравнении с тем, что ощущала Линден сейчас, вода реки Мифиль, где ей, Сандеру и Ковенанту тоже довелось основательно искупаться, казалась чуть ли не теплой. Холод обжигал оголенные нервы так, что она готова была взвыть от боли. Порой ей казалось, будто уже в следующее мгновение она окончательно падет жертвой Солнечного Яда. Однако могучее плечо Первой представляло собой надежную опору. К тому же рядом находился и Ковенант. Невзирая на неистовый дождь, сотрясающие воздух громовые раскаты и вспарывающие небеса молнии, Линден чувствовала, как неудержимо устремляется он к своей цели. И силилась вытерпеть и холод, и страх, и отчаяние, лишь бы не поддаться Злу, что обрушил на нее Лорд Фоул. А со временем найти способ положить этому конец.

Вспышка молнии высветила Красавчика, опережающего Первую на один-два гребка. Одной рукой Великан поддерживал Сандера, тогда как тот удерживал Холлиан на поверхности так бережно, словно его возлюбленная просто спала.

Ближе к середине дня клокочущий поток вынес спутников в новое, более широкое русло. Серая слилась с Белой, и теперь спутники оказались отданными на волю образовавшейся от этого слияния реки Соулсиз. Остаток этого и весь следующий день они неслись вниз по течению, словно подхваченные вихрем опавшие листья.

Яростный ливень мешал Линден ориентироваться в пространстве, но ночью, как только небо прояснилось и над исхлестанной бурей пустошью поднялась ущербная луна, она поняла, что река повернула к востоку.

На второй вечер после слияния потоков Первая поинтересовалась у Ковенанта, долго ли им осталось добираться до Анделейна. Ковенант и Линден зябко жались к теплу маленького костра. Первая и Красавчик пристроились рядом, словно даже им для поддержания духа требовалось нечто большее, нежели «глоток алмазов». Неутешный Сандер, как и в предыдущие ночи, оставался в отдалении. Он сидел неподвижно, склонившись над окоченевшим телом Холлиан так, словно ожидал, что к ней вот-вот вернется дыхание. На самом краю лагеря, куда едва достигал свет, бок о бок стояли Вейн и Финдейл. Линден не знала, то ли они тоже плыли по реке, то ли пересекали исхлестанную дождем равнину каким-либо другим способом. Так или иначе, каждый вечер после захода солнца оба появлялись возле стоянки и молча дожидались рассвета.

Некоторое время Ковенант задумчиво глядел на огонь. Потом он заговорил:

— Мне трудно судить о проделанном пути… — От холода лицо его сделалось восковым. — Мы движемся по реке Соулсиз, а она течет прямиком к Горе Грома, и пока… — Он непроизвольно протянул озябшие пальцы к огню, но в следующий миг инстинкт прокаженного заставил его отпрянуть. — Все зависит от солнца. Пока не взойдет солнце пустыни, река не высохнет и будет нести нас вперед. Думаю, мы должны добраться до Анделейна завтра, а уж в какое время — сказать не берусь.

Первая кивнула и вернулась к своим раздумьям. Рана зажила, но при всей своей крепости она чувствовала себя уставшей. Помедлив несколько мгновений, Великанша извлекла из ножен свой длинный меч и, словно не зная, чем еще занять себя, принялась медленно и методично начищать клинок.

Красавчик словно в ответ достал свою флейту, вытряхнул из нее воду и попытался было играть, но он слишком устал для занятия музыкой и скоро оставил эту затею.

Через некоторое время Линден вспомнила о солнце и испытала некоторое облегчение. И солнце плодородия, и солнце чумы в любом случае сделают воду теплее, позволят увидеть небо и окружающий мир. Да и солнце пустыни всяко не принесет с собою холода.

Но вскоре ее стало беспокоить, что Ковенанта все еще бьет дрожь. Быстрый взгляд позволил ей определить, что он не болен. Трудно было предположить, что какая бы то ни было болезнь коснется человека, побывавшего в Ядовитом Огне.

Но он усилием воли стянул себя в столь тугой узел, что дрожал от напряжения, словно его трясла лихорадка.

Коснувшись его руки, Линден взглядом спросила, что его так тревожит.

Он мрачно посмотрел на нее, а затем уставился на костер, словно рассчитывал отыскать нужные слова между угольев. Но когда он заговорил, слова его удивили Линден.

— Ты уверена, что на самом деле хочешь в Анделейн? Помнится, в прошлый раз ты отказалась.

То была правда. Тогда она отказалась, хотя даже на расстоянии ее оголенные нервы ощущали благотворные эманации деревьев. Страх ее отчасти объяснялся рассказами Холлиан, считавшей Анделейн проклятым местом, отнимающим у людей рассудок. Но лишь отчасти. Основная причина заключалась в боязни всего, способного воздействовать на ее обостренную чувствительность. Солнечный Яд вливался в нее подобно мучительному недугу, но природа недуга как такового была ей ясна. Анделейн казался страшнее, ибо от него исходила угроза ее с таким трудом обретенному самообладанию. Линден не верила в возможность благоприятного исхода от всего того, что имело над ней такую власть.