Стивен Дональдсон - Обладатель Белого Золота

Доррис, Герн и еще двое харучаев палками и головешками разгоняли Мрак вокруг Сандера и Холлиан. Сандер уничтожал хлопья могучим красным лучом. Первая и Хоннинскрю неистовствовали, словно берсеркеры. Сотканный-Из-Тумана едва успевал подбрасывать им бревна взамен разъеденных ядом. Красавчик, у которого осталась всего одна фляга витрима, тоже орудовал дубинами. А Кайл, уворачиваясь от Мрака, метался по пещере, забросив Ковенанта на спину, словно куль с овсом.

Попадая на пол, хлопья выедали в нем дыры размером с великанские кулаки. Пещера заполнилась острым запахом дыма, словно гранит начинал тлеть.

Болтаясь за спиной Кайла, Ковенант силился набрать в легкие воздух — он должен был докричаться до гравелинга.

— Сандер, — еле слышно прохрипел он. По счастью или по случайности, Кайл услышал его и понял. Лавируя между хлопьями, он устремился к гравелингу.

В следующее мгновение Ковенант уже стоял рядом с Сандером. Голова его кружилась, он с трудом держался на ногах, а онемевшие руки, кажется, не ощущали даже рвущегося из них огня. Имей он возможность рассмотреть искаженное невероятным усилием лицо Сандера, ему, наверное, стало бы еще хуже, но Ковенант видел перед собой лишь сияющий самоцвет крилла. Свет, ставший для него точкой опоры в безумном хаосе пещеры.

То, что отряд все еще держался, само по себе было чудом. Но Мрак казался неисчерпаемым, а сила смертных — даже Великанов и харучаев — имела свои пределы. Здесь, в непосредственной близости от питавшего его Ядовитого Огня, Мрак был особенно могуч. Но могучим был и магический клинок Лорика. Качнувшись в сторону Сандера, Ковенант обеими руками ухватился за крилл. Он боялся, что и сам не устоит и гравелинга опрокинет на пол, однако Сандеру удалось напрячься и на какой-то момент удержать Ковенанта на ногах.

Этого момента Ковенанту хватило, чтобы из самого сердца направить отчаянный импульс дикой магии в самоцвет крилла.

Ныне его сила была столь же черна, как и сам Мрак. Но побуждения его были чисты, и, вобрав силу кольца, самоцвет не допустил в себя порчу. Вспыхнув подобно солнцу, он разорвал завесу мглы, не только высвечивая потолок и самые дальние углы предвратного зала, но, казалось, пронизывая насквозь гранитную плоть твердыни, обнажая самые ее кости. Будь его глаза под стать серебристому пламени, он мог бы узреть самое сердце великой твердыни и скрывающегося в своем тайном убежище Гиббона. Но Ковенант не обладал подобным зрением, а в этот миг не видел вообще ничего.

Острая вспышка силы длилась всего мгновение. Когда оно миновало, Ковенант с трудом поднялся на ноги и, преодолевая головокружение, огляделся по сторонам. Пещера освещалась проникавшим сквозь ворота солнцем и самоцветом крилла, вновь светящегося обычным своим светом. На разных расстояниях смутно виднелись человеческие фигуры, но различить, кто есть кто, Ковенант не мог.

Зато он сразу увидел, что Мрак исчез. Черные хлопья были уничтожены без остатка. И ему удалось сохранить контроль над дикой магией.

Не в силах удержаться на плывущем из-под ног полу, Ковенант беспомощно ухватился за плечо первого подскочившего к нему харучая. Казалось, онемение его рук и ног перекинулось и на все тело и поразило все органы чувств. Он не слышал ничего, кроме отдаленных раскатов грома, словно за пределами Ревелстоуна неожиданно взошло солнце дождя.

Мысли беспорядочно вытесняли одна другую. Где Ном? Где пленники Верных, и селяне, и харучаи? Неужто всех их убили? А Гиббон? Он наверняка где-то затаился. Что он еще предпримет?

Порча укоренилась в Ковенанте столь глубоко, что любое и уж тем более подобное использование оскверненного пламени угрожало его рассудку. Ему казалось, будто он говорит вслух, хотя зубы оставались сжатыми. И почему никто не прекратит этот проклятый гром? Должен же я слышать хотя бы сам себя!

Но гром нарастал и уже не казался столь отдаленным. Измученные, израненные люди спешно собирались с силами, готовясь встретиться с новой угрозой. Первая взмахнула мечом, и Ковенанту показалось, что он расслышал ее боевой клич.

В следующий миг стало ясно, что гром представлял собой не что иное, как отдающийся эхом по каменным коридорам топот чудовищных копыт.

Верные напустили на Ковенанта и его спутников табун Рысаков.

Бешено мчащиеся звери появились из прохода в дальнем конце пещеры и мгновенно обрушились на отряд. Поддерживающий Ковенанта харучай оттолкнул его в сторону, где его подхватили на руки двое других воинов. Передавая Ковенанта и Линден с рук на руки, харучаи переместили их назад, к разбитым воротам, так что между ними и выходом из твердыни находился лишь Сотканный-Из-Тумана.

Все харучаи, оберегавшие Неверящего и Избранную, имели ранения: прочие, вместе с Первой и Хоннинскрю, уже устремились в бой. Сандер и Холлиан остались в центре пещеры. Холлиан не желала расставаться с возлюбленным, а Сандер надеялся перехватить контроль над Рысаками или, во всяком случае, посеять среди них сумятицу. Но на сей раз это ему не удалось. Он слишком ослаб, в то время как силу Верных подпитывала близость Ядовитого Огня.

Не менее двух десятков свирепых тварей обрушились на отряд, грозя втоптать его в камень чудовищными копытами.

Защитники Ковенанта и Линден уже понесли немалый ущерб: левая нога Фола стояла в луже его же собственной крови, на бедре Герна зияла страшная рана. Остальные четверо воинов тоже имели тяжелые ожоги. В воздухе все еще стоял едкий запах Мрака и боли.

От отчаяния Ковенант сам едва не завыл, как зверь. Отряд нес потери, а он еще ни на йоту не приблизился к своей цели. Его власть над силой ослабевала, и опасность разрушения мира возрастала с каждым мгновением.

Неожиданно позади раздался крик. Чудом совладав с головокружением, Ковенант обернулся и увидел, что Сотканный-Из-Тумана угодил под копыта сразу четырех Рысаков.

Оставаясь у входа, Великан должен был прикрывать отряд с тыла, но возвращение зверей, отосланных Сандером в пустыню, застало его врасплох. Подмяв незадачливого стража, бестии, зловеще сверкая багровыми, как Ядовитый Огонь, глазами, обрушились на отряд с незащищенного тыла.

Герн и еще двое харучаев отбросили Ковенанта к стене и встали перед ним, прикрывая его своими телами. Фол и остальные оттащили к противоположной стене Линден, видимо рассчитывая, что, разделившись, они заставят разделиться и атакующих зверей. Но что могли противопоставить израненные, изможденные люди силе и ярости взращенных Солнечным Ядом чудовищ.

— Негодяй! — проклинал Ковенант Гиббона, словно тот мог его услышать. — Мерзкий ублюдок! — Забыв о порче и о риске, он уже готов был высвободить силу, чтобы попытаться спасти этих храбрых и беззаветно преданных людей.