Ирина Юрьева - Магия взгляда. Часть 2: Ливтрасир

Услыхав их ответ, Орм впал в гнев. Сожалея о том, что доверился им, отказавшись пойти сам, он твердо решил идти в лес, несмотря на мольбы. Понимая, что Свельд пошла в домик, Орм верил, что сделает все, чтобы вновь найти дочь. Понимая, что путь к дому будет неблизок и, плохо помня дорогу, он думал, что все равно сможет найти Свельд и Бьерн.

— Даже если придется бродить в лесу целое лето, я их отыщу! — думал Орм.

Он сумел, укротив свои чувства, собраться как следует, взяв с собой и арбалет, и кинжал, и запас еды. Шкура оленя была легче, чем одеяло, поэтому именно ей довелось оказаться в походном мешке.

— Когда я уйду, поднимите мост и заприте ворота, — сказал он прислужнику. — До моего возвращения не открывать никому!

Орм не мог не заметить смущения этого парня. Все в замке, нежданно лишившись не только хозяйки с хозяином, но и Эмбалы, которая издавна ведала общим хозяйством, боялись остаться одни. Но Орм верил, что люди сумеют дождаться его возвращения.

Громкий крик нескольких слуг, долетевший до Орма откуда-то снизу, заставил отвлечься.

— Что там происходит? Вряд ли они будут так голосить без причины, — подумал он, ринувшись к лестнице и на ходу вынимая свой арбалет.

Он не думал, что в замке чужие, но ужас, звучавший в людских голосах, говорил, что случилась беда.

Убирая центральную залу, служанки болтали о том, что случилось у них прошлой ночью. Эмбала… Свельд… Бьерн… Имена их с утра повторялись на разный лад. Ильди считала, что Эмбала, ночью заметив побег, попыталась вернуть Свельд с ребенком. Служанки не верили ей, (нелюбовь старой женщины к Рысям была всем известна) но придумать других объяснений они не могли.

Неожиданно факелы в комнате начали тухнуть.

— Что это? — воскликнул испуганный голос одной из служанок. — Мне трудно дышать!

— Я не вижу почти ничего! — подхватила другая, когда с потолка в залу хлынул дымящийся луч.

Упав на пол, он стал багроветь, наполняясь пугающим светом и завиваясь в клубок. Постепенно клуб начал темнеть, уплотняться, расти, образуя большое яйцо-кокон. С каждой минутой оно становилось все зримей, объемнее, ярче, но вдруг “скорлупа” стала меркнуть, покрывшись какими-то ржавыми пятнами. Трещина, черной змеей прорезая покров, зазмеилась по ней, разбивая “яйцо” изнутри.

Неизвестно, чего ждали женщины. Может, рождения страшной змеи, появленья дракона или другого чудовища, но из яйца скользнул рой вихрей. Женщины даже не поняли, что происходит, когда вихри ринулись к ним…

Перепуганный вопль слуги, что вбежал в залу, слышали все. Он увидел, как десять служанок, мгновенно иссохнув, рассыпались в пыль, а на месте пяти вихрей ясно возникли фигуры. Людей? Так назвать их посмел бы не каждый, поскольку они пока были еще лишены человеческой плоти. Чем больше вбегало людей, тем быстрее пришельцы росли, обретая тела. Не прошло десяти минут, как половина живущих у Орма людей, устремившись в центральную залу на крик, стала прахом.

Пять вихрей-пришельцев, во всем уподобившись людям из плоти и крови, уже разбрелись искать тех, кто пытался укрыться. Они не стремились теперь распылить попадавшихся слуг, им нужны были пленники. Страх, исходивший от жителей замка, забившихся в бочки, углы, сундуки, вел чудовищ к их будущим жертвам. Настигнув, они не пытались связать людей грубой веревкой. Один взмах руки, и любой человек не мог двинуться с места. Так было до самого верха, пока…

Орм, бросившись в залу, не стал идти к главному входу. Он только потратил бы время, пытаясь добраться туда через длинную сеть коридоров, опутавших замок. Такой путь хорош для гостей, но хозяин всегда должен быть впереди остальных. Потаенная лестница между двух стен совершенно отвесно спускалась из башни в центральную залу. Высокая дверца с особым глазком, (полной копией ярких камней, украшавших ковер-гобелен, прикрывающий дверь) позволяла не только войти в любой миг, но и видеть все, что происходит.

Сначала Орм не поверил глазам.

— Нелюдь… Нежить… Чудовище…

Для Гальдорхейма такие слова были чем-то привычным. Их часто бросали тем, кто был не слишком похож на других, и они не пугали. Теперь Орм впервые почувствовал, что крылось в них. Его ловкость, отвага, особая сила, которой Орм раньше гордился, сейчас ничего не могли изменить, как и навыки боя. Чем можно убить вихрь-призрак? Стрелой арбалета? Мечом? Или, может, кинжалом? Поверить в такое способен лишь только безумец! Вот Руни…

Орм вздрогнул от мысли, внезапно пришедшей на ум. Несмотря на пугающий дар, металл ранил жену точно так же, как самых обычных людей, но охотник, пришедший убить ее, в это не верил. Кинжал, принесенный им, был таким странным, что Орм не решился его утопить или выбросить. Черный клинок теперь мирно лежал на дне старой шкатулки в одной из жилых комнат.

Зная, что он не способен сейчас изменить ничего, Орм опять устремился наверх. Вынимая кинжал, он отметил, что руки дрожат. Орм не знал ни особенной Силы клинка, ни того, с кем придется схватиться. Он не был уверен, что этот кинжал сможет чем-то помочь, но и ждать, когда призраки смогут его уничтожить, не мог.

— Прячьтесь все! Не ходите в зал! — крикнул Орм, выйдя на лестницу, но тишина подсказала, что башня пуста.

Топот мерных тяжелых шагов удивил. Люди так не ходили, а призраки-вихри из залы казались бесплотными. (Орм не дождался конца превращения.) Тело, возникнув в проходе, напомнило не груду плоти, а тяжкий гранит, непонятно зачем получивший жизнь. Мысль была странной, поскольку свежая кожа вошедшего в комнату, как и сложение, были прекрасны. Однако тяжкая поступь и угловатость движений внушали сомнение, есть ли в такой оболочке душа.

— Стой! — велел ему Орм, поднимая кинжал.

Клинок ярко блеснул. Рукоять шевельнулась в ладони, внезапно нагревшись, а Орм ощутил, что его страх исчез. Он боялся прозрачного духа, но все, что имело реальную плоть, было очень понятным.

— Не двигайся! — вновь повторил Орм.

Он видел, как монстр вскинул руку, почувствовал, как разрывается… Сеть? Петля? Орм не знал этого, но ощущал, что кинжал разрубил недоступную взгляду веревку. Неловкость противника, хоть и владевшего Силой, ему недоступной, внушала надежду. Но топот, который, казалось, сломает ступени, сказал, что другие чудовища тоже идут.

Орм вдруг вспомнил старинный обычай Гальдора. Он слышал, что в Лонгрофте смерть от своей руки люди считали позором, у них же когда-то ее почитали за подвиг. Теперь Орм почувствовал, что понимает, откуда возник такой взгляд.

— Лучше броситься вниз со стены, чем рассыпаться, дав оболочку такой дряни! — быстро мелькнуло в мозгу, но ему умирать не хотелось.

Пять монстров, столпившись у входа, теперь ждали, что он предпримет. От комнаты с креслом-ловушкой его отделял лишь пролет одной лестницы.