Стивен Браст - Гвардия Феникса

Тэк, насколько ему позволяло ранение, нахмурился:

– Ваша светлость разрешает мне говорить свободно?

– Мы не только разрешаем, – нетерпеливо заявил Г'ерет, – а требуем.

– Тогда я вам расскажу.

– Ну?

– От вас, ваша светлость, капитан.

Дженикор обратила свирепый взгляд на ошеломленного Г'ерета.

– Как, от меня?

– Да, именно.

– Из моих собственных уст?

– Ну, я сам не слышал, но мне сказали, что вы так говорили.

– Но это же совсем другое дело.

– Вовсе нет, – возразил Тэк. – Мне предельно ясно дали понять, что все так и было.

– И все же, – сказал капитан, не спуская глаз с Дженикор. – Мы ведь никогда не встречались, не так ли?

– Да, до сегодняшнего дня я не имел такой чести.

– Значит, кто-то вам сказал, будто я говорил все эти глупости?

– Совершенно верно.

– Кто?

– Я не могу ответить на ваш вопрос.

– Как не можете?

– Искренне сожалею, ваша светлость, поскольку прекрасно понимаю, что вы хотите узнать имя того, кто распускает про вас такие слухи.

– Не только хочу, я требую! – вскричал Г'ерет.

– И все же приказ...

– Какой приказ? Кто отдал столь замечательный приказ?

– Мой капитан, Ланмарея.

– Она приказала вам скрыть имя человека, который оклеветал леди Дженикор?

– Да. Нам приказано было не называть имена пленников.

– Пленников?! – вместе воскликнули Г'ерет и Литра.

– Ну да, тех, кого мы арестовали.

– Это еще что такое? – осведомилась Литра. – Вы произвели арест?

– Ну, я – гвардеец, – ответил Тэк.

– А потом вам приказали не раскрывать имена тех, кого вы арестовали?

– Вы правильно меня поняли. Я... – Он замолчал, потому что почувствовал неимоверную слабость, после чего с трудом продолжил; – Прошу прощения у ваших светлостей. Да, да, так оно и было: мы произвели арест и позаботились о том, чтобы никто из арестованных не вступал в контакт с посторонними. Более того, нам приказали держать в строжайшем секрете не только имена арестованных, но даже и Дома, к которым они принадлежат.

– А сколько их всего? – спросила Литра.

– На сей счет никаких распоряжений мы не получали, так что я могу ответить вашему превосходительству: четверо мужчин, две леди и один лакей.

– Как, лакей? – нахмурилась Литра.

– Такое у меня создалось впечатление, ваше превосходительство, – пояснил Тэк.

Иногда именно неожиданные детали делают убедительными самые невероятные истории.

– А имена, – настаивал на своем Г'ерет, – вы не можете нам открыть имена?

– К сожалению, не могу, ваша светлость. За исключением имени того пленника, что два дня назад дал мне совет, который теперь нельзя назвать хорошим, остальных имен я даже не знаю.

– Два дня назад? – насторожился Г'ерет. – Именно тогда вы произвели арест?

– Совершенно верно.

– Но кто же все-таки отдал столь постыдный приказ?

– Капитан Ланмарея.

– Значит, если она прикажет вам назвать имя того человека, вы так и сделаете? – вмешалась главнокомандующая.

– С радостью, ваше превосходительство.

– Надеюсь, вы понимаете, что я ее командир?

– О, здесь не может быть никаких сомнений.

– Следовательно, если бы я отдала ей приказ, она бы повиновалась?

– Разумеется, ваше превосходительство.

– Очень хорошо. А теперь назовите мне его имя – и немедленно.

Тэк уставился на Литру:

– Ваше превосходительство мне приказывает?

– Да. Отвечайте немедленно.

– Значит, это приказ?

– Приказ – и я не намерена его повторять.

Тэк немного подумал, а потом сказал:

– Похоже, придется сдаться.

– Так будет лучше, – вмешался Г'ерет. – Уж поверьте мне.

– Что ж, я вам скажу.

– И поскорее, – потребовала Литра тоном, не терпящим возражений.

– Вот мой секрет: я не знаю, к какому Дому он принадлежит, но зовут его Пэл.

Дженикор ахнула, а Г'ерет с удивлением посмотрел на Тэка.

– Пэл? – переспросил он.

– Так он себя назвал.

– Он гвардеец?

– У меня создалось такое впечатление, хотя его форменный плащ был несколько длиннее, чем положено.

– Он невысок, неплохо сложен? – продолжал расспрашивать Г'ерет.

– И, у него маленькие изящные руки? – добавила Дженикор.

– И на лошади он сидит весьма уверенно?

– С темными глазами?

– Носит легкую шпагу в стиле необи, с гардой дуэлянта и рубином на рукояти?

– А улыбка у него такая выразительная...

– И смуглое лицо, как у джагала?

– Манеры мягкие и привлекательные?

– Ну, – ответил Тэк обоим, – вы весьма точно его описали, только...

– Да? – спросила Дженикор.

– Я не заметил его улыбки.

– Что? – вскричал Г'ерет. – Пэл арестован?

– Значит, вы его знаете? – осведомилась Литра.

– Конечно. Он из моего батальона и является отличным солдатом.

– И, – продолжала Литра, обращаясь к Тэку, – вы не знаете, по какому обвинению его арестовали?

– Заверяю вас, леди, не имею ни малейшего представления.

– Зато я знаю, что мне следует делать, – я немедленно направляюсь к его величеству, – заявил Г'ерет.

– А я буду вас сопровождать, – сказала Литра. Аллистар, который внимательно слушал весь разговор, хотел что-то сказать, но потом явно передумал.

Неожиданно Дженикор, погрузившаяся в глубокие раздумья, громко расхохоталась.

– Ну? – удивленно проворчала Литра.

– Ваше превосходительство, это так забавно. Я все поняла.

– В самом деле?

– Да. Пойдемте, друзья, нам здесь больше нечего делать. Что до вас, сударь, – обратилась она к Тэку, – уверяю, что вы прощены.

– Вы меня прощаете?

– Да, не сомневайтесь. Более того, желаю вам скорейшего выздоровления.

– Вы очень добры, миледи.

Пока Дженикор объяснялась с Тэком, Аллистар, который за все время не проронил ни слова, отвел Литру в сторону и о чем-то тихонько переговорил с ней – лицо главнокомандующий потемнело от гнева. В конце разговора она пожала плечами, словно хотела сказать: “Теперь от меня ничего не зависит”, и вся компания покинула дом Тэка.

Что же до Дженикор, то она, задумчиво глядя вдаль, пробормотала себе под нос: “О кавалер, вы истинный йенди...”

В то время как Литра, Дженикор и Г'ерет покидают раненого гвардейца, мы вновь обратим наше внимание на тех героев, за которыми так терпеливо следовали по всему континенту.

Айрича и Кааврена поместили в одну камеру, и тиаса, убежденный, что идея Пэла, в чем бы она ни заключалась, обязательно принесет свои плоды, пытался брать пример с невозмутимого Айрича, спокойно занявшегося вязанием. Мы погрешим против истины, если скажем, что Кааврену удалось достигнуть желаемого. Сначала он ходил по камере взад и вперед – право узников, которым они владеют с тех самых пор, как появились тюрьмы. Затем принялся изучать два маленьких оконца высоко в стене.