Александр Плахотин - Тень Скорпиона

— Молодой человек, — неотрывно разглядывая облака, изрек брат Осиф, — даже я, человек, ничего не сведущий в искусстве магии, ответственно вам заявляю: дабы расколоть этот камешек, нужно или знать какой-нибудь секретик, или просто… сосиска…

Услышав такое, Инвар недоуменно поперхнулся и сделал пассы руками немного не так , отчего камень вдруг резко взвился в воздух и с угрожающим гулом понесся на отдыхающую троицу.

— А при чем здесь «сосиска»? — Девин Каяс даже бровью не повел в сторону неумолимо приближающейся громадины.

— Да! При чем здесь «сосиска»? — поддакнул брат Юкола, одергивая рясу. — Мэтр, эта штука нас раздавит?

— Если ничего не предпринять, то да.

— На все воля Небес!.. — смиренно кивнул монах, разлегшись на мягком травяном ковре.

Инвар запаниковал. Первым его желанием было кинуться за парящим валуном вдогонку, но… Набрав в грудь побольше воздуха, подмастерье попытался мысленно дотянуться до летящего снаряда.

За шторами опущенных век сгустился светло-голубой, почти прозрачный туман. Здесь было все так же, как в обычной жизни, но все-таки… Чуть шевелящаяся под ветром трава замерла копьями вверх… Легкий ветерок рывками пробежал над землей. Еле-еле порхающая бабочка оставляла за собой рельефные следы там, где она была за мгновение до этого… В остановившемся времени Инвар протянул руку. Вполне материальную, ощутимую. Он дотянулся до уходящего камня, спрутом опутал его пальцами, наклоняя к земле все ниже… ниже…

С пугающим жужжанием камень упал в локте от ног брата Осифа, вспахав землю. Монах, лениво отмахнувшись от надоедливой мухи, пробормотал:

— Сосиска…

Плюнув в сердцах, Инвар развернулся, чтобы уйти в пещеру, как резкий голос учителя заставил обернуться.

— А урок?!

Камень, как ни в чем не бывало, стоял на том же месте.

— И даже не проси… — равнодушно сказал Скорпо в ответ на умоляющий взгляд ученика. — И, откинувшись обратно в траву, изрек приговор: — Лентяй!

— А чего вы, собственно говоря, от него добиваетесь? — зевнул Юкола. — Вроде малец вполне способен расколоть этот камень тем же способом, как и остановил его… В чем проблема?

— В способе… — огладил плоский животик чародей. — Сейчас он остановил его с помощью сознания…

— Телепатически, что ли?

— Вроде того… Парень умеет и знает все, что надо знать… В том смысле, что я передал ему свои знания…

— И в чем же «но»? — Брат Юкола, кряхтя, перевернулся на живот, одновременно подгребая под обросшую щеку побольше травы.

— Два «но»… — Чародей последовал примеру монаха. — Он не может управлять стихиями… Природными стихиями…

— Прискорбно… — Собеседник попытался убрать из-под пуза острый камешек. — А второе что за хрень? Вы говорили о двух «но». — И снова зевнул, еле справляясь с дремотой.

— Контроль… — Вывернул голову Каяс посмотреть, над чем сейчас усердствует его ученик. — Повелевать стихиями он рано или поздно научится, а вот контроль… Боюсь, это будет бичом всей его жизни.

— На все воля Небес… — пробормотал монах, засыпая.

— Ет точно… — покорно согласился волшебник, тоже перестав сопротивляться послеобеденной дремоте.

Тем временем Инвар, обливаясь потом, пытался вызвать огонь внутри валуна. Вроде все просто — войти в камень, это он сделал; далее, сросшись с каменной средой, нагреть ее до кипения… Вот здесь и начинались проблемы. Как ни старался ученик, ему хотелось перетечь в эйфорию подсознания и сотворить требуемое по-привычному, легко… Но нет, надо было, соединив силу воздуха и огня, родить пожар.

Стань воздухом… Растворись в нем… Стань одной из его бесчисленных частиц… а затем проникни сквозь поры камня… войди в него и достигни самого сердца… Теперь не спеши… Зачем? Ведь у тебя впереди вечность… Ты сам — вечность… время… Найди малую толику ничего и заставь его двигаться… Сначала медленно… затем быстрее и быстрее… Пока оно разом не вспыхнет жаром пламени… А теперь беги! Покинь его…

— ДА БЕГИ ЖЕ ТЫ, ОТЦА ТВОЕГО В…! — Инвар насилу вышел из прострации, не понимая, что происходит.

Мелькнула тень, и его снесло в сторону. Тут же раздался оглушительный грохот, и на подмастерье посыпался щебень.

— Инвар, мой дорогой, — Скорпо сел рядом, отряхивая пыль с одежды, — тебе еще Айдо говорил: контроль, контроль и еще раз контроль! От себя могу добавить только одно… — маг, поведя плечами, хрустнул шеей, — пойди-ка умойся! Грязен, как само Отродье!

— Не поминай нечистого всуе! — Брат Юкола привстал на локтях. — Мг-м… а ведь неплохо сказал!

— Запиши… а то забудешь, — перевернулся на бок брат Осиф.

Заключенного, неряшливо одетого плотного бородатого мужичка, остановили у толстой, крепко сбитой дощатой двери.

— Даю совет, паря, — взялся за ручку конвоир, — не зли этого мужика. Целей будешь.

— Ой! Да неужто сам Ведьмачий меня гостевать буде? — И хоть сказано это было с нескрываемой насмешкой, в глазах вора мелькнула тень страха.

Вместо ответа страж открыл дверь и чуть подтолкнул пленника вперед.

— Господин Мийяра, привели, вот… — Солдат поставил ремесленника посреди комнаты, а сам, стараясь не делать лишнего шума, попятился прочь.

За столом, неторопливо просматривая многочисленные бумаги, сидел невероятно худой человек с наброшенным на голову капюшоном плаща.

«Урод, что ли? Или боится, что опосля на улице кто узнает». — Вор недобро прищурился, поглядывая на двух абсолютно лысых плечистых парней. Эти лиц своих не скрывали, о чем-то перешептывались, протянув руки к жарко пылающей жаровне. Несмотря на то, что наверху, на улице, царило лето, в камерах подвала канцелярии тайных дел было ощутимо холодно.

— Имя? — Прозвучавший из-под капюшона низкий голос был слегка раздражен.

— Мое, что ль? — Вор решил поиграть под дурачка. — «Авось пронесет… вроде нет у них ничего на меня».

Капюшон чуть взметнулся вверх и сразу же опустился, но пленник успел рассмотреть острый, с ямочкой подбородок да пару злых, глубоко посаженных глаз.

Длинные пальцы пробарабанили по столу, и в следующий миг на плечи пленника с легким свистом опустился хвост бича.

— Ах-ххх… ты-ы-ы!.. — Мужик, не последний человек среди братства ночных ремесленников, изогнулся от невыносимой боли, вспыхнувшей поперек спины.

Со вторым свистом его кинуло на пол.

Невозмутимо свернув тяжелые извозчицкие бичи с медными бляшками на концах, молодцы сели и вернулись к прерванной беседе.

Тяжело дыша, вор кое-как встал на ноги и, набычившись, посмотрел на своего палача.

— Имя? — Голос был совершенно таким же, как прежде. Те же интонации, та же раздражительность. Только в этот раз от него веяло холодом… Могильным холодом.