Курт Бенджамин - Принц снов

— Если бы можно было обернуться птицей и прилететь домой как можно скорее!..

Льешо наклонился в седле, словно готовый взлететь при первом же порыве ветра. Но ничего не произошло. Конечно, куда ему? Взлететь смогла бы Каду, а он не обладает ее удивительными способностями.

— Бедный Льешо! Если бы я мог хоть чем-то тебе помочь! Слова прозвучали словно извинение. Неужели брат ни в чем его не винит? Скорее всего он, по своему обычаю, рассуждает логически и понимает, что в той трагической ситуации Льешо ничего не мог поделать. Но если он ни в чем не виноват, за что же тогда такие муки?

— Получается, я любимчик Богини?

В словах юноши сквозил горький сарказм. Если то, что испытывает он, — милость, как же тогда выглядит божественная немилость? И что в таком случае божья кара?

— Поверь мне, все случившееся не имеет значения. — Чтобы подчеркнуть свои слова, Адар с силой сжал руку младшего брата. — Каждый твой шаг рассчитан Богиней. Все имеет цель, даже мучения Долгого пути и вот эта медленная поступь каравана, которую ты с таким трудом терпишь.

— На все воля Богини…

Льешо сжал поводья. Он этому не верил, и собственное неверие пугало его даже больше, чем воспоминания. В Кунгол надо вернуться как можно скорее — отчаянное нетерпение отдавалось болью в теле и потом на лбу. Легкое прикосновение прячущегося в заплечном мешке короткого копья дразнило; казалось, что со всех сторон раздается шепот врагов: «Он умрет, он должен умереть…»

Льешо представлял себя великим и сильным военачальником, освободителем собственного народа, но огромные расстояния и собственная слабость воздвигали на пути к цели непреодолимые препятствия.

— Боюсь, мы опоздаем, — наконец произнес он. Родная Фибия стонала под гнетом завоевателей-гарнов, а ему еще предстояло во что бы то ни стало найти четырех братьев и жемчуг из ожерелья Богини.

— Достойный муж должен выказывать огромное долготерпение, равно как и неотступную готовность сражаться за свою даму, — начал было Адар.

Льешо тут же его остановил.

— Я вовсе не достойный муж, — уныло возразил он. — Я ждал, но Богиня просто не пришла.

Адар рассмеялся — так тихо, что его собственный конь даже ухом не повел:

— Она пришла. Льсшо, не волнуйся. На тебе лежит тень Богини. Я вижу ее в твоих глазах.

— Нет, не пришла. Я бы знал.

Братья стояли, разговаривая, а мимо них проходили последние звенья каравана. Надо было трогаться в путь. Садясь верхом, Адар заговорил откровеннее:

— Богиня явилась мне в облике монахини, которую я встретил в храме Луны. Не знаю, каким именно способом она пришла к тебе — может, когда-нибудь ты сам спросишь ее об этом. Но для того, чтобы все выяснить, придется ждать. Ворота в рай расположены далеко от Шана, а караван должен двигаться так, как это угодно животным, а не так, как хочется людям. Или же вообще не двигаться.

Братья натянули поводья и неторопливо направились вперед, сопровождаемые любопытными взглядами незнакомцев — и шпионов императора, и гарнов-торговцез. Скоро они заняли свое место в караване. Мастер Ден, казалось, и не заметил отсутствия братьев, зато Льинг и Хмиши обменялись недовольными обеспокоенными взглядами. Карина следила за приближением всадников, настороженно сощурившись, однако на губах ее играла улыбка, а взгляд ни на секунду не отрывался от лица Адара.

Карина ясно выбирала Адара, и ее предпочтение отзывалось в сердце Льешо болью. Но у этих двоих так много общего — даже темперамент сходный. А он — что может предложить девушке он? Смущенный Льешо уступил брата его спутнице, а сам вернулся в компанию карлика со странным именем Собачьи Уши. Пусть лекари обсуждают состав порошков для лечения воспаления мочевого пузыря — он больше никогда не позволит себе открыть собственные чувства. Однако карлик, судя по всему, придерживался иного мнения: он смерил Льешо насмешливым взглядом, словно влюбленного дурачка, которому приспичило поплакать на чьем-нибудь плече.

— Если ты настаиваешь именно на таком выражении лица, то, клянусь, путь не покажется тебе близким, — заметил Собачьи Уши, взирая на спутника с высоты верблюжьих горбов. — Я вовсе не уверен, что в моем репертуаре достаточно песен о разбитом сердце.

Льешо внимательно взглянул на карлика. Да, он желал Карину — или, возможно, просто хотел, чтобы она желала его. Но если задуматься, любовные разочарования вовсе не тревожили его душу. Истинную боль приносил Долгий Путь. Истина заключалась в том, что теперь, когда они действительно направлялись домой, он никак не мог простить себя за то, что в трагическое время, меряя дорогу шагами в противоположном направлении, он был еще слишком мал, чтобы понимать происходящее. Поэтому сейчас ему хотелось плакать, кричать, вгрызаться зубами в горло врагов, ногтями вырывать из груди сердца — все для того, чтобы накормить умирающих в тяжком пути верных подданных. Увы, врагов поблизости не было; раздавалось лишь нежное позвякивание верблюжьих колокольчиков, тихонько постукивали и шуршали товары в тюках, негромко переговаривались люди, неторопливо шагали животные — им предстоял дальний путь. Льешо не с кем было разделить терзавшие его мучения.

Неожиданно все звуки каравана заглушил громкий голос. Это император Шана, сидевший на своем верблюде в окружении тюков шелка и звенящих медных кастрюль, запел гимн провинции Гуинмер. Собачьи Уши достал из футляра флейту; ее чистый, высокий, слегка дрожащий голос красиво переплетался с выразительной старинной мелодией.

Харлол бросил на Шу встревоженный взгляд, словно пытался решить, шутит ли купец или выражает свои чувства вполне искренне? Однако слуги Шу хором подхватили гимн, а второй куплет уже пел и сам новый погонщик. Поющие обращались к духам пустыни Гансау; гимн в провинцию Гуинмер принесли странствующие по пескам кочевники. Даже мастер Ден — лукавый бог Чи-Чу в человеческом обличье — счел необходимым присоединиться к всеобщей молитве, возносимой чуждым духам.

Запел и Адар, и скоро уже весь караван с воодушевлением распевал красивый старинный гимн.

Когда же наконец торжественная песнь подошла к концу, над караваном взлетела новая мелодия — на сей раз обращенная к лукавому богу веселая песенка, и с особым удовольствием ее подхватил мастер Ден.