Курт Бенджамин - Принц снов

Значит, смерть приходит вот так… Льешо напрягся из последних сил, все еще надеясь освободиться из пут. Грозное пламя сжигало его изнутри, в то время как дрожащее тело покрылось ледяной испариной. В короткие минуты прояснения сознания он и сам удивлялся, как можно одновременно гореть в огне и дрожать от холода. Где он, каким образом вновь попал в плен?

В бреду постоянно являлся мастер Марко, напоминавший крылатое чудовище с львиными лапами и змеиным хвостом. Иногда он же вдруг представал в виде огромной хищной птицы. Острыми, словно кинжалы, когтями птица эта разрывала живот страдальца.

В голове эхом отдавался голос мага:

— Да, слабые создания называют это смертью. Избавление невозможно.

Льешо и сам слышал, как кричал во сне, будто понимал, что помощь не придет.

— Кого-то ждешь?

Мастер Ден обошел вокруг грубо сколоченной деревянной скамейки и уселся рядом, подождав, пока с лица Льешо не сойдет растерянное выражение.

— Глаза твои были открыты, но на оклик ты не отвечал.

— Наверное, я забылся, — сказал Льешо все еще глуховатым от смутного ужаса голосом. — Точнее, вспоминал давний сон.

Неподалеку шумел водопад, словно подсказывая, где именно происходят события. Имперский город Шан славился великим множеством пышных садов и парков, но Императорский Водный Сад, разбитый в честь провинции Тысячи Озер, стал для Льешо особым местом — именно сюда он неизменно приходил, чтобы привести в порядок мысли и чувства. Подобно ему самому, Водный Сад немало пострадал в недавней битве. Дотла сгорел ажурный деревянный мост, а всадники Гарнии безжалостно вытоптали участок пышной болотной травы возле речушки, которая еще немало дней после схватки казалась красной от крови. И все же в самом центре Водного Сада бурный водопад по-прежнему изливал свои прозрачные струи в каменный бассейн, а из него растекался причудливыми ручейками среди изысканного разнотравья. В многочисленных небольших прудиках плавали водяные лилии, и лотос гордо воздевал из ила золотистые венцы. Защищенный потоком, прятался в глубине зелени небольшой каменный алтарь в честь Чи-Чу, хитрого бога смеха и слез.

И сад, и Льешо сумели уцелеть в схватке и залечить раны. И вот сейчас Льешо сидел на скамейке, напоминавшей расколотое полено и установленной на самом краешке пышного веера светящихся брызг, и созерцал святилище лукавого божества, столь любимого императором. Чи-Чу наставлял уму-разуму юного принца, лишь постигавшего тонкую науку царствования. Льешо внимательно смотрел на алтарь, будто ожидая от него небесного откровения. В руке он крепко сжимал серебряную монетку и скомканный клочок бумаги. Украдкой взглянув на мастера Дена — ведь именно он и был лукавым богом Чи-Чу, только ловко замаскировавшимся, — Льешо положил записку на крошечный алтарный камень, прижав монеткой, чтобы листок не унесло ветром. А потом снова уселся на скамейку и приготовился ждать.

Мастер Ден молчал, он не взял приношение. Если бы дело дошло до состязания, одолеть лукавого бога смогла бы только вечность. Льешо тихонько вздохнул и сдался.

— Он приходит ко мне в снах — мастер Марко. Говорит, что я умираю, и я ему верю. Потом вдруг просыпаюсь, и оказывается, что его нет, а я все еще здесь. И все еще жив. Но дело в том, что сны порою более реальны, чем окружающий мир.

— Так ты хочешь знать?..

— Хочу знать, правда ли это. Или я просто схожу с ума?

— Понятно.

Льешо оставалось лишь ждать, когда мастер Ден продолжит начатую речь. Поначалу тревога не утихала, но молчание длилось, и постепенно страхи и сомнения сами собой улетучились. Весело звенела вода, падая на камни и рождая в солнечном свете мириады разноцветных радуг. Солнце грело спину, легкий ветерок обвевал лицо, живым теплом дышало дерево скамейки, на которой сидел юноша. Солнце не спеша двигалось по небосклону, и Льешо поворачивал голову вслед за его теплыми лучами, стремясь поймать их закрытыми глазами и улыбаясь этой нехитрой игре. Не осознавая, что происходит, юноша пропускал сквозь свое измученное, израненное тело красоту и сияние окружающего мира. Он уже ощущал, как и в сердце, и в уме воцаряется живительное спокойствие, приковывая тело к скамейке в безупречной непрерывности настоящего.

— До тех пор, пока тебе удается удержать в сердце красоту земного существования, он не сможет возобладать. — Мастер Ден слегка пожал плечами. — Но как только ты утомишься, устанешь от окружающего, сразу ищи поддержку и опору в чем-то ином.

Мысли его обратились к Карине, целительнице с волосами цвета Дракона Золотой Реки и глазами, как у Мары. Она считалась восьмой смертной богиней, однако юноша чувствовал, что учитель имел в виду вовсе не это. На самом деле великая цель-опора уже существовала: освободить родную страну и открыть Небесные Врата. И сон сейчас требовался куда более мощный, чем те, которые посылал мастер Марко, чтобы нарушить душевный покой юноши. Все другие задачи — найти и освободить потерянных братьев, выполнить поручение смертной богини Сьен Ма, повелевшей найти ожерелье, — придется на некоторое время отложить. Сейчас-главное — вобрать звуки, запахи и ощущения мира и почерпнуть в них силы для предстоящей безжалостной борьбы.

Двое сидели, отдыхая в спокойном молчании, до тех пор, пока солнце не достигло зенита. Лишь тогда мастер Ден поднял с алтарного камня записку Льешо.

— Ты нужен во дворце.

Он подкинул высоко в воздух серебряную монетку, а потом, ловко поймав, сунул в кошелек. Глаза лукаво блеснули, на лице мелькнула хитрая улыбка. Не зря же мастер Ден — лукавый бог, бог розыгрышей и плутовства.

— Пора в путь.

Льешо облачился в тот наряд, который ему предстояло носить в дороге, — мундир кадета императорского ополчения. Дары смертной богини — нефритовая чаша и короткое копье, которое нетерпеливо рвалось в бой, — постоянно сопровождали его. С этими драгоценностями он не расставался ни на минуту. Оставалось найти товарищей и отправиться в дорогу. И все же Льешо подверг план сомнению.