Курт Бенджамин - Принц снов

Адар уперся ладонями в отполированный прилавок:

— Две комнаты, если, конечно, они у вас найдутся, и ужин посытнее.

— Ужин у нас всегда готов, и ценой не обижаем.

Трактирщик махнул рукой мальчонке, появившемуся из-за ширмы с подносом, на котором возвышалась целая гора чрезвычайно аппетитных пирогов. Блюдо в облаке дивного аромата специй предназначалось сидящей в углу зала компании голодных солдат. По знаку брата паренек остановился. Адар повторил заказ, и мальчишка проворно скрылся за ширмой.

Трактирщик вытер руки о фартук и посмотрел на храпящего в углу хозяина.

— Ну а что касается комнат, то папа подходит к этому вопросу осторожно, ведь у нас в доме девочки, сестры.

Одна из этих сестер украдкой стрельнула в Адара глазами и, покраснев, юркнула в кухню. В длинном платье и накидке она явно старалась двигаться как можно легче и в то же время женственнее.

Трактирщик настороженно взглянул на Адара, но тот равнодушно улыбнулся, не показывая виду, что обратил внимание на едва скрытый вызов в походке девушки.

Помолчав, трактирщик наконец принял решение:

— Император возлагает все надежды относительно безопасности Шана на свою армию, а я, наверное, могу сделать то же самое с трактиром. Четверть таэля за пироги и пиво; комната стоит один таэль — осталась только одна свободная. Там чистое белье и свежие матрасы. Однако если вашим охранникам требуется на ночь общество, то искать его придется на стороне; наша гостиница подобных услуг не предоставляет.

Услышав это, Льешо подумал, что вряд ли только что ускользнувшая скромница любит скучать в одиночестве, но решил не делиться подобными соображениями с ее братом. А тот продолжал объяснять порядки заведения:

— Кроме вашей, у нас еще четыре комнаты, и все они сейчас заняты. Все наши гости — мужчины; так что вашей даме не стоит бродить ночью.

Говоря это, трактирщик показал на Карину. Трудно было определить — то ли он просто не заметил, что Льинг тоже женского пола, то ли решил, что она и сама сможет справиться с излишним вниманием соседей. Льинг, как и Льешо, осталась в недоумении: как воспринимать подобное умолчание — в качестве оскорбления или в качестве комплимента?

— А человек будет спать в конюшне?

Парень кивнул в сторону мастера Дена, и Льешо невольная грубость вывела из себя. Это вовсе не слуга, это бог, подумал он, и ты просто недостоин принимать его в своем трактире. Моли, чтобы в ответ на твои оскорбительные слова он не проклял твои пироги и тем самым не заставил их постоянно пригорать. Однако юноша прекрасно понимал, что их безопасность полностью зависит от анонимности путешествия.

Адар, впрочем, обладал куда большей выдержкой, подкрепленной содержимым кошелька.

— Я никогда не расстаюсь ни со своим слугой, ни со своим учеником, — спокойно заявил он.

— Разумеется, господин.

Трактирщик лишь пожал плечами: дескать, чудачества иностранцев его вовсе не волнуют. Потом, выйдя из-за прилавка, повел постояльцев к двум низким нарядным столикам — столешницы их были инкрустированы черно-красным лакированным орнаментом. Трех телохранителей и «слугу» он отправил за один столик. Господина и его ученика усадил за второй.

Со своего места Льешо прекрасно видел весь трактир; он очень внимательно его осмотрел. Слева от Адара сидели несколько весьма крепко сбитых мужчин. Одеты они были скромно, но со вкусом, и, судя по внешнему сходству, казались родственниками. Компания самозабвенно погрузилась в поглощение мясного пирога с овощным соусом. В дальнем конце зала сидели двое мужчин с золотистой кожей и темными волосами. Младший чем-то неуловимо напоминал Бикси, и Льешо вдруг подумал: как-то его другу живется сейчас на ферме Шокара. Переведя взгляд на старшего, Льешо невольно вздрогнул: это вполне мог быть сам мастер Марко — если бы не шрам через все лицо и искрящееся в глазах веселье. Мастер Марко никогда не улыбался, а тем более не смеялся вот так, как этот человек, — ни разу за все то время, что Льешо знал его. Однако присутствие в трактире людей, явно принадлежавших к той же национальности, что и волшебник, напомнило принцу, что враги его тоже могут путешествовать тайно.

Льешо и его друзья были здесь единственными гражданами Фибии. Больше того, они могли похвастаться императорскими мундирами, хотя по молодости лет и принадлежали к низшим чинам. Впрочем, в этом отношении они оказались вовсе не одиноки: за несколькими столами очень чинно и спокойно, сдержанно обсуждая дела, обедали группы военных. Стоило Льешо взглянуть на них, как военные тут же замолкали на полуслове, твердо выдерживая его взгляд. Возобновляли они еду и разговоры лишь после того, как принц отворачивался. Присутствие Адара, который, несомненно, и нанял всех этих людей, вполне объясняло, почему совсем молодые рекруты выбрали именно данный постоялый двор, дорогой и скучный. Думали ли военные еще о чем-то, определить было трудно — они ничем себя не выдавали.

К столам новых гостей подошли мальчик и девочка — оба в ярких фартуках. Они предложили воду, чтобы перед обедом вымыть лицо и руки, и чистые теплые полотенца. Выполнив свои обязанности, они исчезли так же тихо, как появились. Официант же, скрывшись за кухонной дверью, вернулся через пару минут с целым подносом пирогов. Нельзя сказать, что начинка их оказалась чрезвычайно мягкой — пожевать там было что, — а острая приправа вызывала слезы на глазах и улыбку на губах.

— Вино, господин?

Подошел трактирщик, держа в одной руке два маленьких глиняных сосуда, а в другой — проволочную корзинку с несколькими свечами и подсвечником. Один графин он поставил на стол, за которым сидели телохранители — им предстояло довольствоваться холодным вином. К столику Адара и Льешо трактирщик приблизился с почтительным поклоном, соответствующим тому статусу, который он приписал этим людям, и поставил перед ними проволочную корзинку с глиняным верхом. Девочка зажгла свечу, а брат-трактирщик поставил на глиняную поверхность кувшин.

— Дамам — сидр, — коротко распорядился Адар.

Впрочем, Льинг вполне могла пить вино наравне с мужчинами, а Льешо предпочитал сидр. Однако он решил не шокировать хозяев своими утонченными пристрастиями, тем более что уже поверг их в недоумение, сев ужинать вместе с собственными слугами. Едва компания с огромным аппетитом приступила к обеду, как из открытой входной двери послышались голоса:

— … рабы… торговля…

Ввалившаяся в зал толпа гарнов сразу выделялась своей пыльной национальной одеждой. Уверенные, что так далеко от родной страны никто не поймет их языка, купцы не стеснялись, воодушевленно и весьма откровенно обсуждая собственные дела.