Курт Бенджамин - Принц снов

Неожиданный ответ прозвучал откуда-то сзади, из-за спины. Реакция принца оказалась стремительной: вскочив, он принял воинственную позу и даже поднял для бокового удара ногу. Но выяснилось, что голос принадлежал Свину. Да, за диваном стоял джинн. Теперь он уже был одет — раздобыл где-то грубые штаны и простую, запачканную грязью рубашку. Грязь застряла и между зубьями грабель, и в раздвоенных копытах — обуви на ногах у джинна не было.

Льешо изменил позу и расслабился, однако внутренне все еще оставался настороже.

— Что произошло? — требовательно повторил он. — Куда ты меня завел?

О встрече с хозяйкой пчел юноша не обмолвился ни словом, опасаясь, что ее создало его собственное воображение.

— Ты и сам прекрасно знаешь, что мы пришли в небесные сады.

С этими словами Свин оперся на грабли; его круглая гладкая физиономия носила следы явного изнеможения. На ручке граблей запеклась кровь, а на черных толстых пальцах джинна нельзя было не заметить кровоточащих рваных мозолей. Да, Действительно, передняя пара копыт у Свина оказалась заменена человеческими руками.

— Так вот то, что здесь произошло, — это отчаяние. Однако мне удалось как следует поговорить с младшими садовниками, и в результате мы хотя бы получили дождь.

— Да уж, заметил. — Недовольно морщась, Льешо выкрутил мокрую до нитки рубашку. — Меня славно промочило. Почему-то все считают, что в раю постоянно светит солнце.

— Льешо, ты же видел, что происходит, если постоянно светит солнце: именно так образовалась пустыня Гансау. Даже небесным садам нужен дождь. А садовникам время от времени требуются пинки и тычки в мягкое место — иначе они совсем перестают выполнять свои обязанности. Впрочем, думаю, что вскоре нам удастся навести здесь порядок — хотя бы ненадолго.

— Почему же ненадолго? — удивился Льешо.

Да, сохранять воинственную позу уже казалось излишним — от усталости Свин едва держался на задних копытах. А потому юноша снова уселся на обшарпанный диван и смел листья, освобождая местечко рядом с собой. Однако джинн не мог усидеть — он в гневе мерил шагами ветхий павильон.

— Да потому ненадолго, что, когда ты проснешься, мы оба снова окажемся в Акенбаде. Я как следует отколотил работников граблями, да только рай все равно остается под началом лежащего у его врат демона. А помощь придет лишь после того, как Фибия освободится от власти гарнов — ведь именно они и натворили здесь столько бед. Едва мы с тобой вернемся на землю, младшие садовники снова опустятся и постепенно впадут в свое обычное состояние — начнут играть в карты, пить спиртное и плакать. Дураки! — С этим восклицанием Свин бросился на диван, едва не проломив почтенный, едва живой предмет мебели. — Раньше те, кого Богиня призывала на работу в свой сад, могли при желании его покинуть, однако никто этого не делал. Теперь такой возможности они не имеют, зато обожают оплакивать утраченную свободу, которую прежде ничуть не ценили.

— А что же сама Богиня? — поинтересовался Льешо.

Он надеялся увидеть ее, ожидал, что она выйдет его поприветствовать, подтвердит, несмотря на все сомнения разнообразных советчиков, что принц — ее супруг, что он ей нужен.

— А я думал… — Свин удивленно и несколько растерянно откашлялся и неловко поерзал — так что диван жалобно заскрипел под его немалым весом. — Что, разве к тебе никто не подходил?

— Никого не видел, кроме тебя. Да еще когда разыскивал тебя, наткнулся на хозяйку пчел — она пыталась согнать с дерева рой. И все, больше никого здесь не было.

— Ага, значит, хозяйка пчел… — Свин задумчиво взглянул на Льешо, и теперь уже растерялся принц. — А она с тобой разговаривала?

— Казалось, она считает, что я пришел, чтобы во сне подарить раю свободу. Но это же невозможно, правда?

Свин пожал плечами:

— Никогда не слышал, чтобы такое происходило. Однако я никогда не слышал и о том, что можно превратиться в жемчужину и спастись от опасности, скатившись в протекающий между землей и небесами ручей.

— Ты — джинн, — резонно заметил Льешо. — А способности — свойство той или иной территории. Еще совсем недавно я был рабом и ловцом жемчуга. Сейчас же я способен сражаться, но мой истинный дар служит живой приманкой в руках волшебника Хабибы — он размахивает им перед носом мастера Марко. А еще, как оказалось, я очень хорош в качестве багажа. — Разумеется, в этот миг Льешо вспомнил о том, как болтался, привязанный к спине верблюда.

— Но хозяйка пчел… она решила, что ты способен на большее, верно?

— Она сказала, что мои сны очень важны. Здесь.

Юноша кивнул в сторону сада.

— Значит, так оно и есть. Верь в это. — Свин кивнул, как будто желая подтвердить то, что знал и прежде. — Впрочем, странно, что эта женщина не изменила мнения — ведь теперь она знает, что твои умственные способности оставляют желать много лучшего.

Колкость прошла незамеченной, поскольку Льешо глубоко задумался.

— Не хочешь же ты сказать…

Нет, этого просто не может быть. Великая Богиня должна быть прекрасна или по крайней мере так же ужасна, как госпожа Сьен Ма. Она не может надеть грубое домотканое платье простой селянки, не может заниматься разведением пчел. Однако обсудить проблему со Свином так и не удалось. В сон ворвался знакомый голос Хабибы.

— Льешо! — звал волшебник издалека. — Просыпайся! Быстрее!

Свин тоже услышал голос.

— Пора возвращаться, — согласился он.

— Вот вы где! — В зарослях возле павильона появился чародей. — Совершено нападение. Необходимо срочно забрать тебя отсюда и дать возможность прорицателям накрепко закрыть ворота.

Какие ворота? И как Хабиба смог проникнуть в его сон? Однако настойчивость мага заставила юношу вскочить, не давая себе времени найти ответы.

— Указывай путь, мой господин.

Хабиба окинул юношу странным взглядом.

— Но это ведь твой сон, Льешо. Все, что ты должен сделать, — это проснуться.

— Не могу, о господин. — Льешо сокрушенно пожал плечами. — Я совсем запутался.

— Придется этим заняться. Впрочем, несколько позже. Сейчас совсем нет времени.

Казалось, маг разговаривает с кем-то, кого Льешо не видит. Затем последовал легкий толчок, и принца ущипнули, да так сильно, что от неожиданности и боли он невольно подскочил. Хабиба исчез, а Льешо очутился в полном одиночестве на священной горе Акенбад.

Каду обнаружила юношу на вьющейся меж пещерных святилищ тропинке.

— Льешо! — громко позвала она. — Ты проснулся или нет?

Схватив принца за руку, она с силой встряхнула его. Судя по всему, удивление и даже шок в полной мере отразились на лице — ведь Льешо совсем не ожидал, что вместо собственной постели проснется в горах.

— Проснулся. Но как же я сюда попал?