Александра Герасимова - Наследники Раскола

Аудитория ахнула.

— И тут было объявлено, что королевне Драдуанской ищут достойного мужа. Ингре Зденешке исполнилось четырнадцать. Ее родители давно умерли. Несостоятельность и продажность регента была вскрыта на днях. Намечались масштабные смотрины. Единственным ограничением для участников было наличие титула. А у Пьера он как раз был…

В зале, в котором находилось много человек, воцарилось такое молчание, которого, казалось, здесь не было даже в моменты полного отсутствия людей.

— Пьер тут же отправился в Драдуанию. Ему удалось познакомиться с Ингрой за три дня до официальных смотрин. И они так и не были начаты, потому что королевна твердо решили выйти замуж за молодого графа де Кресса. Свадьба и коронация уже состоялись…

Невообразимый гул поднялся в зале. Марта смотрела на радостные лица, ставшие ей вмиг чужими, слушала слова и не понимала их смысла. Безумный карнавал закружился перед ее глазами. Ей нужно было подойти к Крису — но как действуют наши ноги? Ей нужно было спросить — но как язык и гортань порождают звуки?

Марта знала, что ответ на вопрос есть в ее сердце. Но она боялась дотронуться до него и умереть от невыносимой боли. Наконец, Крис услышал это отчаянное: «Как?» Но он не знал, как ответить. А Марта смотрела на Криса, и суть произошедшего вступала в ее сознание.

Она поняла все. Отвернулась. Пошла к дверям. И вдруг раздался грустный звон ключей, будто стон, шелест платья, будто горестный шепот. Марта без сознания оказалась на каменном полу Белого зала. Ее подняли руки с аметистовым кольцом на безымянном пальце и уложили на диван. Кто-то помчался за нюхательной солью. Но Марта очнулась до того, как флакончик был найден. Невидящим взором оглядела она присутствующих. И не понимая, что с ней только что произошло, снова двинулась к двери.

— Стойте! — кто-то схватил ее за руку, но она выдернула ее с болезненной дрожью.

— Что с вами? Вас проводить? — княжна прибавила шагу и скоро была у двери. Девушка тяжело оперлась на косяк, будто восстанавливая равновесие. Еще шаг, и она исчезла во мраке коридора.

Марта не вышла к ужину. Леон и Крис несколько раз приходили звать ее — она не откликалась. Леон пытался объяснить происходящее усталостью девушки, но при этом имел такой тоскливый вид, что принц все понял.

Княжна лежала одетая на не разобранной постели. Силы совершенно покинули ее. Долгое время она не могла даже пошевелиться. Но около девяти часов вечера заскулила подросшая Каролина, которая привыкла гулять в это время. Марта издала тихий стон. Щеночек еще более засуетился. И как не хотелось девушке никуда идти, она встала и пошла.

Случайно выглянувший в окно Кристофер Ив увидел белый, печальный силуэт, бредущий по аллее парка вслед за резвящейся собакой. Ему очень захотелось оказаться сейчас рядом с Мартой. Но он знал, вернее, конечно, чувствовал, что будет девушке в тягость.

Из записок княжны Марты:

«…Бога нет! Нет! Нет!! Нет!!! Мир развивается, черпая силы из самого себя. Вот почему порой все так не ладно идет, так не гуманно заворачивается. Все случайно. И нет большего бреда, чем уповать на Случайность! В один момент ты можешь прославиться и разбогатеть, а в следующий пасть в грязь. Надо заранее смириться с тем, что, отпустив человека, ты больше никогда его не увидишь…»

«…А если Бог и есть, то это страшное, злое существо, бросившее нас в этот Ад и смеющееся над нашими мучениями. Нет шанса на счастье, спасение и оправдание. Я так молила за Пьера! И я могла бы стать гораздо лучше, если бы он вернулся ко мне… И что же? Вот и Джомрок был убит, когда получил шанс на спасение…»

«…Конечно, во всем виновата моя бедность. Если бы я была богата, если бы за мной стояло приличное состояние, то Пьер был бы моим. Но в таком случае ты бы никогда не узнала подлинную цену его чувств? Хорошо, я знаю, но разве это сделало меня счастливей?…»

Марта предприняла специальный поход по замку, пытаясь оценить всю степень его нищеты. Это был злой поход. Она вышла за порог комнаты и сразу оказалась в незнакомом месте. Ничто больше не отзывалось в ней теплым чувством! Она видела только ветхость мебели, потертость обивок, замшелость стен. Диковинные вещи, которые так любил собирать ее отец, и которые она так любила разглядывать, теперь казались неуместными и жалкими. А как убоги были эти поцарапанные столы в классных комнатах и измазанные мольберты!

Из всего убранства только шторы в Зеленом зале выглядели более или менее достойно, но когда княжна увидела на них мелкие частые брызги коричневой краски, то долго сдерживаемые слезы брызнули из глаз. Девушка и не вспомнила, в каком веселом детским бою на кисточках появились эти капельки. Она плакала, размазывая слезы по щекам. И была несчастна и не знала, от чего больше: из-за того, что живет в такой бедности или из-за того, что уже никогда не увидит свой дом иначе.

— Марта, что с вами? — появился рядом Крис.

Он уже много дней искал повода поговорить с девушкой, но Марта не видела его в упор. Не захотела и сейчас — отвернулась и быстро зашагала прочь.

Из записок княжны Марты:

«…Каждый за себя! Только за себя!!! Наши силы в этой войне не равны. Быть может даже грешно кому-то помогать, уменьшая причитающиеся ему страдания. Взаимовыручка - как заговор против темного Бога. Друзья как заговорщики. И гнев на них падет, увеличенный многократно. А больше того, что предназначено лично мне, мне не выдержать!!!»

Марта беззвучно плакала. Шок от пережитого не отпускал ее. Облик мира, который теперь вырисовывался в ее сознании, был страшен. Она всегда верила вблагость Бога. Но понимала это как абсолютно без проблемное существование. И теперь она ощущала, что ее предал не только Пьер…

Шло время. В дневнике появлялись новые записи:

«…Не надо истерик. Смотри на вещи трезво. Бог — один, а людей - много, а их просьб и того больше. На данный момент времени у Него есть дела и поважнее, чем исполнение твоих желаний. Сейчас война. Бог выполняет просьбы наших сражающихся воинов, их жен, матерей, любимых. А давно ли ты молилась об отце?»

Крис не оставлял попыток поговорить с Мартой. Однажды он пришел к ней, дверь в комнату оказалась не заперта. Крис постучал и заглянул внутрь. Хозяйки не было, но Каролина бурно приветствовала принца. На тумбочке рядом с кроватью Марты лежал молитвослов. Почти машинально Крис взял его в руки. Верхний правый уголок коричневого переплета с золотым теснением был обтрепан. Отчетливо виднелись следы тонких, как иголки, зубов.

— Карлуша, Карлуша, — покачал головой Крис.