Джим Хайнс - Приключения гоблина

Риана поднялась навстречу людям. Гоблин, усилив хватку, перетянул ее к себе. Свободной рукой он выхватил кинжал и поднес лезвие к основанию поврежденного пальца. Девушка оглянулась, глаза ее расширились от ужаса и осознания неожиданного предательства.

Джиг не располагал временем для объяснений. Прежде чем эльфийка успела исторгнуть хотя бы звук, он как можно сильнее двинул клинок на себя.

Усилие оказалось излишним. То ли яд размягчил кость, то ли гоблин не привык пользоваться таким острым оружием, но кинжал, без труда пройдя сквозь палец, погрузился в его собственное предплечье.

Потрясенная Риана наблюдала, как ее кровь струится из среза на фаланге.

Джиг смотрел на свою кровь, бежавшую из раны на руке. Силы покинули гоблина. Колени грозили подогнуться, а кинжал выскользнул из пальцев. Боль распространилась от пореза по всему телу. Он повернул голову к эльфийке, разлепил вялые губы...

Сузив глаза, Риана здоровой рукой заехала ему по носу. Отлетая к стене, Джиг поверил в правдивость по крайней мере одной из легенд: эльфы действительно гораздо сильнее, чем кажутся.

Он осторожно потрогал нос. Кровь толчками потекла из обеих ноздрей, но перелома, кажется, не прощупывалось. Гоблин сглотнул, и кровь побежала но задней стенке гортани.

Отвратительно. Даже хуже Рислиндова зелья.

Джиг принял сидячее положение и пристроил голову между коленками, одной рукой зажимая ноздри.

По спине, напомнив о необходимости соблюдать бдительность, протопали восемь горячих ног. От кого это Клякса ударился в бегство?

Он поднял глаза и сфокусировал взгляд на острие меча. Джиг с самого начала считал его шедевром оружейного искусства, но только теперь сообразил, для чего по всей длине безупречно прямого клинка шли узкие желобки. Для легкости. Так рука принца не устанет держать меч, направленный в сердце врага.

— Нам следовало убить тебя с самого начала, гоблин.

— Меня? — переспросил Джиг. «Пожалуй, вопрос глупый. Сколько еще гоблинов ты здесь видишь?»

— Я отвернулся на несколько коротких мгновений, а ты обнажил сталь против собственных спутников.

Благородная ярость в голосе Бариуса была столь совершенна, что на мгновение Джиг всерьез почувствовал себя виноватым. Только на одно мгновение. А потом вспомнил, почему он так поступил.

— Я? — ошарашено переспросил гоблин. — Я слышал твой разговор с Дарнаком. Лучше отрезать ей палец, чем...

Принц ударом в челюсть опрокинул его на спину. Любуясь красотой потолка, Джиг прикинул, есть ли вообще смысл вставать. Пожалуй, нет, решил он. Все равно наземник продолжит его бить. Лучше остаться лежать на этом самом месте. Пусть Бариус хотя бы меч об пол затупит, когда станет приканчивать гоблина.

Глаза Джига проследили одно из голубых завихрений в центре потолка. Узор исчезал в воде.

«Да, так гораздо лучше. Пока я не двигаюсь, ничего не болит. Мне следовало подумать об этом с самого начала. Они бы меня прикончили без всей этой тягомотины. По крайней мере, умер бы с удобствами».

Бариус не спешил.

«Чего он тянет? Опасается меч попортить?»

Джиг ухмыльнулся. Какое оскорбление для принца — он повредит свое драгоценное оружие о простого гоблина. Улыбка оказалась неверным тактическим ходом. Очередной удар разнес верхнюю губу, и все веселье разом испарилось.

Джиг, закрыв глаза, попытался расслабиться.

«Вот почему из гоблинов получаются такие плохие приключенцы. Получил пару раз по голове и выбыл из строя».

Ну, если честно, его еще вышвырнуло из водоворота прямо в каменную стену. И потеря крови из раны на руке бодрости не прибавляла. И если бы за последние полтора дня ему довелось хоть раз по-гоблински поесть, он пребывал бы в гораздо лучшей форме. Но ведь настоящие герои отряхиваются от дюжины стрел и продолжают сражаться. Гоблины же имеют обыкновение бегать с воплями, ударившись большим пальцем ноги о камень.

Сильная рука ухватила его за раненое предплечье. До того момента Джиг не сомневался в собственной готовности умереть. Он ждал смерти всю дорогу. С тех самых пор, как Порак погнал его в туннели.

Смерть, несомненно, принесла бы избавление, но когда гоблина могучим рывком вздернули в сидячее положение, Джиг и ожидание гибели счел, в общем-то, неплохим способом проводить время. Возможно, он сумеет получить еще одну небольшую отсрочку. Гоблин закрыл голову здоровой рукой и ударил вслепую.

— Ладно, закончили, — проворчал Дарнак. Алкоголь в гномьем дыхании едва не отправил Джига в очередной нокаут. Он пробился даже сквозь заполненные спекшейся кровью ноздри.

— Что? — Гоблин резко раскрыл глаза. Где Бариус? Почему он еще жив?

— Я знаю, что ты сделал, — негромко пробормотал Дарнак. — Только теперь она тебя ненавидит. Против обычного яда это бы не помогло, но ты, возможно, спас ей жизнь.

— Правда?

— Ни слова об этом, предупреждаю. — Гном избегал встречаться с ним взглядом. — Он в ярости. Бариус то есть. Рвет и мечет. Я убедил его дать тебе подышать еще немного, но оружия тебя лишили. И посадят обратно на привязь.

— А Риана?

— Я слегка починил ей руку. По правде говоря, Землетворцу следовало бы меня пнуть за то, что я сам не додумался. А так — небольшое лечение, и кожа заросла поверх среза, гладкая, как яйцо. Риана выбита из колеи, имей в виду, но жить будет. — Он сжал молоток на цепочке и закрыл глаза. — Теперь давай посмотрим, что я могу сделать с твоей рукой. Наконец-то Джигу выпала возможность увидеть, как гном призывает свое божество ниспослать ему магию исцеления. Зажав молоток в толстом кулаке, Дарнак забормотал. Гоблин слушал внимательно, но слова оказались иностранные. Это гномий язык, догадался он. Речь звучала как смесь кашля, плевков и скрежета зубовного. Немного похоже на гоблинский, но недостаточно близко, чтобы разобрать.

Увлеченный языком, Джиг не сразу заметил, как боль в руке понемногу утихла. Ощущение кромсаемой и раздираемой плоти превратилось в тусклое жжение, неприятное, но не слишком сильное. Он чувствовал, как с каждым ударом сердца пульсирует его кровь. Пульс становился все отчетливее, гулом отдавался в ушах. Казалось, сейчас сама кожа начнет дергаться в такт ударам. Жар в руке нарастал.

«Похоже на кузницу», — вдруг подумалось Джигу.

Невидимый молот заново ковал поврежденную плоть. Все-таки лечение исходило от гномьего божества.

Дарнак убрал ладонь. Темно-синий рубец протянулся на всю длину предплечья. Кровь все еще покрывала кожу темной потрескавшейся коркой. Джиг потер руку, любуясь новым шрамом. Его боевым шрамом. Ну и пусть заработал он его не совсем в бою. Разве обязательно ставить сородичей в известность, чье оружие нанесло ему такую страшную рану?