Трэйси Хикмэн - Таинственный воин

— Значит, мы оба обречены?

— Нет, надежда есть, именно поэтому я тебя и искал.

Монах подходит ближе и говорит очень тихо, а я гадаю, кто, по его мнению, может нас услышать.

— У меня было видение. Если я помогу тебе сбежать из Сада — выведу из города и верну тебе прежнюю жизнь, которую ты потерял, — ты поможешь мне?

— Конечно! — киваю я, не скрывая удивления. — Но как я смогу...

— Ты согласен?

— Конечно согласен! — поспешно отвечаю я.

— Отлично! — говорит монах и пожимает мне руку. Потом снова смотрит вверх. — Как думаешь, она ждет нас там?

— Не знаю, — отвечаю я осторожно.

— Ну, есть только один способ это проверить.

Монах пожимает плечами и входит в дверь замка.

На секунду я задумываюсь — меня интересует не только светящееся окно высоко над нами, но и этот человек, который по-дружески общается со мной во сне, но не признает меня, когда я бодрствую. Кто он такой, почему бродит вместе со мной по этому странному закатному месту? В голове моей отдаются эхом его слова: «Помоги мне, а я помогу тебе».

Я вхожу в дверь вслед за ним.

Замок вдруг меняется. Только что он был маленьким, но теперь кажется огромным. И нигде не видно ни одной лестницы.

Высоко над нами парит крылатая женщина.

— Скажи, как тебя зовут? — спрашиваю я монаха.

Он криво улыбается.

— Зови меня... друг.

— С удовольствием, — отзываюсь я. — Но у тебя ведь есть имя, правда?

— Есть, — отвечает он и, повернувшись ко мне, впивается в мое лицо голубыми глазами. — И я обещаю открыть его тебе, когда настанет время. Я держу его в тайне как ради своего блага, так и ради твоего. Тебе понятно?

— Нет, — отвечаю я. — Но ничего страшного, переживу.

Монах смеется.

— В том-то и дело, чтобы мы оба нашли способ это пережить. Как думаешь, как нам подняться наверх?

Теперь улыбаюсь я.

— Я скажу тебе, когда настанет время.

Мысленно я призываю ветер, и внезапно его порыв подхватывает меня с земли. Я взмываю вверх, оставляя друга-монаха внизу, и вскоре уже парю рядом с крылатой женщиной.

Она печальна. На ее темном лице написаны тревога и боль. Осмотревшись, я вижу, что вся верхняя часть башни обита решетками из кованого железа. На железных перекладинах устроились вороны, они теребят крылатую женщину острыми клювами и рвут ее одежду.

Она смотрит на меня умоляюще и вдруг открывает рот, собираясь заговорить!

Я быстро прижимаю палец к губам, предупреждая ее, чтобы она молчала. Похоже, она понимает меня, потому что не произносит ни звука.

Я оглядываюсь, внимательно изучая железные решетки. Я ищу метафору, толком не понимая, что это такое.

Вдруг ко мне приходит озарение, яснее всех предыдущих, и я понимаю, что надо делать. Я протягиваю руку и, схватив решетку, тяну ее к себе. Она быстро нагревается у меня в руках, становясь гибкой.

И тогда я начинаю лепить из железа, отрывая от него все новые куски. Я сплетаю длинные железные прутья в огромный шар — это клетка для защиты от птиц, которые угрожают крылатой женщине.

Я протягиваю ей клетку, и, к моему удивлению, она берет ее и благодарно склоняет голову. Клетка, которую я сделал, исчезает, а вместе с ней и вороны. Женщина берет меня за руку и тянет вверх, сквозь оставшиеся решетки, на вершину башни.

Мы стоим под кроваво-красным солнцем. Лучи его ужасны: жар обжигает нас, свет слепит. Я отступаю, но крылатая женщина протягивает руку и снимает солнце с неба. Она разрезает ужасное солнце пополам, словно апельсин. Засунув руку внутрь светила, она вынимает оттуда темную бездну и протягивает мне.

Я держу в руке семя тьмы, пронизанное пурпурными молниями. Пока я его держу, солнце остывает и больше меня не слепит.

Крылатая женщина возвращает светило обратно на небо. Его красные лучи простираются по всему небу и слегка тускнеют за тучами на горизонте. Из туч слепляется голова великого дракона. Солнце вдруг гаснет, нас обволакивает темнота.

Я медленно лечу вниз, к подножию башни, где меня ждет монах.

— Научи меня это делать, — говорит он в наступившей темноте.

— Обязательно, — обещаю я осторожно, — когда настанет время.

Вокруг становится совсем черно.

— Увижу ли я тебя снова, друг? — спрашиваю я темноту.

— Да, друг, увидишь, — отзывается голос монаха. — И вместе мы обретем свободу.

(«Книга Галена» из «Бронзовых кантиклей», том IV, манускрипт 1, страницы 39–44)

Гален внезапно очнулся.

— Тише, Гален, тише, — тут же сказала Pea. — Ляг и успокойся. Ты снова в бараках. Драконьи посохи надолго тебя отключили.

Гален не мог спокойно лежать, слишком много мыслей теснилось в его голове. Он с трудом сел, хотя Pea пыталась его удержать.

— Нам надо выбраться отсюда!

— Я с тобой полностью согласна, — резко ответила Pea, — но я не знаю, как. Стража приглядывается к тебе. Но даже если бы стражники ни в чем тебя не подозревали, между тобой и свободой стоят монахи Пир — на всех стенах Сада.

— Ах да, — кивнул Гален, — недремлющее Око Васски, так?

— Никто из Избранных не может укрыться от его взгляда, — прямо сказала Pea.

— Возможно, — улыбнулся Гален. — С другой стороны...

Pea ахнула.

В руке Галена был странный темный шар величиной с яблоко, внутри него время от времени взблескивала пурпурная молния.

— С другой стороны, — сказал Гален, — возможно, Око Васски меня все-таки не увидит.

— Просто не верится! — заявил довольный Лирри, откинувшись на спинку мягкого кресла. — Все получилось, Мимик! Я наконец-то добился всего, чего заслужил!

Мимик как можно почтительнее склонил голову.

— Да, босс. Так и есть.

— Ты только посмотри. — Лирри размашисто взмахнул длинной зеленой рукой. — Разве не удивительно? Ты когда-нибудь мог представить себе такое великолепие? Нет, конечно, не мог — ты же всего лишь техник четвертого класса, в конце концов. Но я мог представить, Мимик, и с трудом верю, что я этого добился.

— Да, хозяин, — ответил Мимик, — все так и есть.

Лирри глубоко вздохнул и поуютнее устроился на мягких подушках. Он знал, что он на голову выше всех, кого когда-либо встречал. Никто из его начальников не смог оценить, насколько он необыкновенный. Лирри видел это в их взглядах, слышал в отрывистых голосах, чувствовал в каждом ударе, который они обрушивали на его голову. Все они были слепцы! А теперь у него имелись доказательства того, какой он необыкновенный. Теперь им придется признать его величие!

Он должен со многими поквитаться. Он держал в уме длинный список недругов и теперь предвкушал, что скоро они получат свое.