Игорь Ковальчук - Скиталец

— Это где? — Молодой рыцарь был озадачен. Он не знал, что такое «метрополия», но спрашивать было неловко.

Трактирщик и все посетители стали объяснять ему дорогу, но поскольку англичанин не знал местных рек, лесов, деревень и городов, то ориентировался в основном на жесты. И утром, позавтракав и набив торока овсом, который ему согласился продать проезжий купец, Дик отправился в ту сторону, куда махали особенно настойчиво.

Дорога, по которой он ехал, была непривычно хороша. По сторонам то и дело встречались села, большие и маленькие, ухоженные и не очень. Все они поражали Дика своей обустроенностью. На его родине деревеньки все норовили спрятаться от посторонних глаз да выглядеть победнее, чтобы у сборщиков налогов не возникло предположение, будто тут есть что брать.

В родном мире Серпианы никто ничего не боялся. Домики выглядели нарядно, ладно, был заметен достаток. От крестьянина, с которым он в первый день ехал к трактиру, Дик уже знал, что больше половины урожая земледельцы должны отдавать в казну и своему лорду. Но что-то все равно оставалось, и этого «чего-то» хватало и на прожитье, и на продажу.

И потому задачей хорошего хозяина стало не спрятать денежки в кубышку, зарытую как можно глубже, а показать свой достаток, похвалиться умением распоряжаться в своем хозяйстве. Похвалиться хочет каждый человек. Поразмыслив, Дик решил, что это, скорей всего, признак благосостояния, то есть нормальной жизни обитателей любой страны любого мира. Судя по этому признаку, легко догадаться, что благосостояния в Англии нет с тех пор, как существуют короли с их налогами.

Местность постепенно становилась все каменистее и холмистее. Через три дня пути вдалеке, возносясь над древесными кронами, стали видны бледно-туманные голубые горы. Дорога взбиралась на холмы, потом ныряла в долину и снова карабкалась вверх. Холмы были очень пологие, где-то они густо заросли кустарником и лесом, где-то — лишь травой и мхом.

Ехать пришлось долго, не один день. Первую ночь Дик провел в лесной чаще, забравшись поглубже в заросли от возможных бандитов, а вторую, плюнув, переночевал прямо у дороги. Никто на него не нападал, даже интереса особенно не проявлял. Несколько раз этой же дорогой проезжали телеги, груженые и порожние, иногда попадались верховые, гнавшие коней изо всех сил, — должно быть, гонцы. Попадались и пешие.

Как ни странно, чем дальше, тем больше становилось попутчиков. Рыцарь-маг был уверен, что после гибели Дома принадлежащий ему замок и земли пришли в запустение. Но не похоже, чтобы твердыня Живого Изумруда, или как она там называется, пустовала, решил Дик. Наверное, поблизости от нее много деревень, туда и направляются телеги с поклажей и без.

В какой-то момент дорога сделала поворот и вознеслась на вершину холма. Лес расступился, и англичанин увидел замок.

Он думал, что после крепости Далхана его ничто уже не может удивить, но ошибся. Увиденное поразило его до глубины души. Перед ним на расстоянии двух или двух с половиной миль возносился над кронами деревьев огромный замок. Причем внимание на себя обращала не столько высота стен и башен, сколько их ширина. Стены, ненамного ниже, чем в замке Рэил, казались самыми обычными, потому что от ворот простирались в каждую сторону на добрую милю. Соотношение длины и ширины было гармоничным, и можно было подумать, что эта крепость — самая обычная, только построена неведомыми гигантами для своих надобностей. Одно удивляло — почему эти гиганты прорубили в стенах такие маленькие окошки и возвели такие узкие башни?

За стенами этого замка, наверное, без труда поместился бы целый Лондон или любой другой известный Дику город и еще осталось бы чуток места.

Англичанин не представлял себе, кому понадобилось строить подобную громаду. Внутри могла бы поместиться уйма народу. Потом рыцарь-маг вспомнил рассказы невесты о клане — что маги и всякого рода нелюди (оборотни, как ни крути, имеют в жилах долю нелюдской крови) живут намного дольше обычных людей. И соответственно умирают реже. Может, в этом Доме просто было очень много людей? Все потомки главы Дома, да их потомки, да их… Да прислуга. Да солдаты. Да офицеры. Да приживальщики… Нет, все равно не получается. Даже всем этим народом не населить крепость размером с город.

И потом, ведь этого каменного монстра надо защищать. Сколько же понадобится воинов? Сколько еды для них, питья, жилья… Сколько с ними возни…

Неудивительно, что Дом Живого Изумруда погиб.

Дик покачал головой. Ехать к запертым воротам замка-громады не хотелось. Но потом ему пришло в голову объехать гигантскую крепость кругом, осмотреть лес. Может быть, в округе найдется что-нибудь интересное или полезное.

Вряд ли замок по-прежнему принадлежит людям Дома. Вряд ли там вообще кто-нибудь живет. Остаткам войска не под силу содержать и охранять такую махину. Если они хоть что-то соображают, то укроются где-нибудь в лесах, но поблизости — все-таки Дом для них не пустой звук.

Дик заставил коня повернуть в лес.

Лесок был редкий, без бурелома, с пышными купами папоротников вперемешку с длинными, похожими на листовидные наконечники копий ростками ландышей. Судя по всему, цветы отцвели давненько, раз листья успели лечь на землю. Англичанин поглядывал по сторонам и выбирал путь полегче, чтобы коню было проще передвигаться.

Жеребцу лес скоро перестал нравиться. Он фыркал, принюхивался, а в какой-то момент принялся артачиться. Похлопав коня по шее, молодой рыцарь успокоил его и прислушался. Вокруг царила тишина, ветерок едва шевелил листья на ветвях деревьев, где-то очень далеко противным голосом крикнула птица и тут же замолчала.

Рыцарь-маг призвал свою силу и приготовился читать заклинание магического зрения, решив, что конь почуял какие-то чары и надо бы все проверить, прежде чем соваться туда.

— Стой, — прозвучал из ниоткуда негромкий голос, и Дик немедленно натянул поводья.

Жеребец с явным облегчением встал как вкопанный.

Англичанин старался не шевелиться, полагая, что и в грудь, и в спину, и даже, пожалуй, в лицо ему сейчас смотрят стрелы. Возможно, они магические и от них не спасет даже кольчуга лорда Мейдаля.

— Эй, маг, ну-ка спешивайся.

— Ты кто такой? — спросил Дик, не торопясь выбираться из седла.

— Спешивайся — или придется тебя спешить.

Молодой рыцарь решил, что, пожалуй, арабского жеребца жалко гораздо более, чем его самого, и послушно спрыгнул на землю.

— Убери руку от оружия.

Дик подчинился. Потом он почувствовал, что кто-то едва слышно подобрался сзади. Рыцарь ожидал, что у него заберут оружие, но его лишь коснулось что-то щекотное и легкое, как собачий обнюхивающий нос, но при этом ощутимое даже сквозь кольчугу, прошлось по его спине, плечам — и отодвинулось.