Вячеслав Козырев - Как стать героем

Царица также оказалась волшебницей. Знакомая с лесными духами и кудесниками, она сама умела колдовать и видела всех насквозь. Поняв, что во дворце начали напускать на людей порчу, она быстренько отыскала, кто этим занимается. Тихий писарь не показался ей слишком опасным, и царица решила сама наказать проходимца, а с царем переговорить позже, при случае.

Хряк, перепугавшись, вызвал Магистра.

— Если ты мне поможешь, я выпущу Орден на свободу, — пообещал он, но сложил в кармане фигу, решив не торопиться выполнять условия договора: авось пронесет.

В тот же вечер на царство одно за другим посыпались несчастья. На границе словно гром среди ясного неба появились дерзкие грабители и принялись разорять округу, а выступившую против них царскую дружину полностью перебили вместе с воеводою.

Берендей спешно набрал новое войско и лично возглавил поход, оставив дома молодую жену с младенцем. Разговор царицы с мужем не состоялся.

Не успел последний солдат скрыться за поворотом, как в городе начало твориться нечто невообразимое. Резко испортилась погода. Свирепый ветер хлестал дождем по окнам. Ослепительные молнии, вспыхивая, высвечивали все кругом и раскалывались на сухие осколки.

По дворцу заметались встревоженные тени. Странная болезнь скрутила царицу в одночасье; бедняжка таяла на глазах словно свечка, и ничего не помогало — она умирала. Старая знахарка, попытавшись произнести свои заговоры, рухнула рядом на пол без памяти.

— Сглазили, — шептались по углам и замирали в предчувствии беды.

Срочно послали гонца к царю и со страхом стали ждать его возвращения.

Пламя свечей дернулось и погасло. А когда их снова зажгли, то оказалось, что царица не дышит. По всему дворцу разнеслись рыдания.

В темном углу стоял маленький человечек. Закрыв лицо руками, он судорожно всхлипывал, и казалось, плачет вместе со всеми, но если бы кто увидел его лицо, то ужаснулся: коротышка смеялся. Это был Хряк.

Выждав, покуда коридор не опустеет, он стал крадучись пробираться в детскую. Оставалась еще малютка царевна, и писарь на всякий случай решил избавиться и от нее.

Он осторожно заглянул в палату и, не обнаружив ни нянек, ни кормилицы, шагнул к колыбельке и начал читать заклинание.

Внезапно воздух сгустился, превратившись в небольшое плотное облачко. В центре его медленно раскрылись глаза. Одни только глаза, смотревшие холодным, завораживающим взглядом.

Писарь замер, парализованный от ужаса. Он почувствовал, как от этого взгляда начинает таять, распадаться на мелкие кусочки, и уже почти потерял сознание, но тут от сильного удара дверь распахнулась, и в светелку ворвался с обнаженным мечом царь.

Облачко, задрожав, исчезло.

Хряк пошатнулся и рухнул на пол рядом с колыбелью.

— Ты видел, отец родной, — запричитал он, подползая к Берендею на коленях. — Проклятая нечистая сила сжила со свету царицу. Леший да Водяной с Бабой-Ягой. Их совсем недавно тут видели. А глаза. Глаза наверняка Змея Горыныча. Враги они тебе. Кабы я не успел сюда, то и малютку бы тоже извели.

Утром огласили царский указ. Всем чудищам лесным, колдунам и волшебникам под страхом смерти запрещалось приближаться к городу, а уж тем более заходить в него. Возле крепостных ворот поставили столб с вмурованным в него философским камнем, который при появлении нечисти начинал менять цвет…

Хряк вздрогнул. Ему почудился какой-то шорох. Осторожно, чтобы не скрипнула ни одна половица, он подкрался к двери и, затаив дыхание, напряженно прислушался. Затем медленно вернулся на место и вытер вспотевший лоб. Если его обнаружат в этой каморке, ничто не спасет его от встречи с палачом: с тех давних пор царь ненавидел и боялся колдунов. Советник нервно передернул плечами и снова задумался, возвращаясь к событиям пятнадцатилетней давности…

Так мелкий писарь сумел пристроиться во дворце. Потихоньку, где хитростью, где лестью, используя магические заклинания, он втерся в полное доверие к Берендею и вскоре стал его главным советником, решив больше не вызывать Магистра (кто знает, что потребует Серый Орден) и уж тем более не открывать магический круг, благо никакого договора на бумаге подписано не было.

Деньги и награды лились рекой. Казалось, Хряк получил все, что хотел: исполнились его самые заветные желания, самые смелые мечты, однако в последнее время бывшего писаря все чаще мучила одна и та же заноза — ему невыносимо, до волчьего воя, захотелось стать царем.

И в самом деле, если все делалось по его, Хряка, указке, то он вполне мог править царством и самостоятельно: хитрости-то никакой, знай отдавай приказы, подписывай указы, а уж забота всех остальных — быстренько, без размышлений, его волю исполнять. Не выполнят — палач завсегда наготове, а новых желающих приблизиться к трону немерено, только свистни.

Оставалась маленькая пустяковина: придумать, каким образом избавиться от Берендея, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Здесь ничего путного в голову не приходило. Народ у нас завсегда встает на защиту слабых да обиженных; можно на троне и не удержаться.

Пришлось снова прибегнуть к помощи черной магии.

Каждый вечер советник запирался в своем тайном убежище и начинал наводить порчу. Медленно, понемногу он отравлял смутой царство: нашептал ветер, принесший проливные дожди, и все посевы залило водой; подбил нескольких лихих людишек на разбой, и по вечерам все чаще раздавался скрип закрываемых на ночь ставней и запоров — от греха подальше.

Но главное — он старался стравить людей между собой.

Дело, однако, могли испортить местные волшебники, поэтому на них стали сваливать все неприятности и несчастья. Вскоре уже многие вокруг верили, что ведуны, знахари и кудесники — и есть та самая нечистая сила, приносящая беду. Начались гонения. Не только знакомство, но и доброе слово в их защиту приравнивалось к государственной измене. Недовольных ловили и, заперев в баньке, поджигали. Огонь запылал по всему царству. И больше всего рвения в этом деле проявлял, естественно, сам советник.

Все шло как по маслу, и, наконец, настал тот час, когда возле Берендея не осталось никого, кто мог бы противостоять Хряку и прийти царю на помощь. Правда, оставалась дружина, но молодой воевода Липуня был человек прямой и бесхитростный, к дворцовым интригам совершенно не способный.

По вечерам, выдув ведерный самовар чаю с пирогами, советник садился за стол и раскладывал гадальные карты, стараясь предугадать будущее. Если гадание заканчивалось хорошими предсказаниями, то он довольно потирал ладошки, благодушно поглядывая по сторонам; если плохими, то посуда летела на пол, и на другой день он ходил мрачнее тучи, вымещая зло на каждом, кто попадался ему под руку.