Ярослава Кузнецова - Золотая свирель

Пауза. Я закусила губу, чувствуя, как веки наливаются горячей тяж е стью.

— Сволочи… Сволочи бессердечные. Если бы узнать, кто…

— И что бы ты тогда сделала?

— Голыми руками…

Ютер хмыкнул. Покачал головой.

— Ну, ну. Одну такую сволочь бессердечную топили в реке. Как ни странно, помогло. Хотя, если бы меня спросили, я бы сказал, что не приве т ствую продолжение сей практики. Чудо единично. Да и Толстого Минго с нами больше нет.

— Толстый Минго — это кто?

— Ну как — кто? Архипастырь ордена перрогвардов, Псов Сторожевых. Лет эдак… если не ошибаюсь, лет тринадцать назад Толстый Минго преставился, а преемник его сейчас — сэн Терен Гройн из Холодного Камня.

— Погоди, погоди… Минго, говоришь… Минго Гордо! Как же! Это он меня судил и допрашивал, и велел испытать водою. Только он архипастырем тогда не был. Он этим был… как его… слово такое заковыристое… короче, помощником у старого епископа он был… Его Каланда с собой привезла, из Андалана, разве нет?

— Ну, кто кого с собой привез — это отдельный вопрос, — Ю покачал головой. — Примас покойный в охрану королевской невесте собственного гвардейца отжалел, кальсаберита, не абы что. Сперва Толстый Минго коадьютером был при старом Ганоре. А потом расцвел пышным цветом. Твое дело у него первым было. Он тогда отличился, он ведь, считай, чудо сотворил. Примас как раз после этого расследования прислал ему назначение и архипасты р ский жезл. А кальсаберит на радостях новый орден организовал. Теперь у нас тут собстве н ные Сторожевые Псы завелись, такой геморрой. Монахи при мечах. В том самом Холодном Камне и сидят теперь.

— Какое такое чудо?

— Королеву вернул — вот какое. Из колдовского плена, считай, вызв о лил.

— Погоди, Ю. Ты что, правда считаешь, что я Каланду похитила и к у да-то упекла?

Пауза. Незнакомый мужчина, которого я называла детским именем своего старого дружка, молчал, кусал губы и разглядывал свои сплетенные пальцы. Потом вздохнул и спр о сил:

— А что еще мне остается думать? У тебя был зуб на королеву и все про это знали.

— Зуб на королеву? — я напрягла память, но тщетно. Я когда-то злилась на Каланду? Бред… Такого никак не могло произойти. Она для меня почти божеством была. Высшим с у щес т вом…

Ютер покачал головой:

— Я не знаю, что там между вами произошло. Ты мне не докладывалась, королева тем более.

— А что все знали-то?

— И этого не помнишь? Королева с тобой поигралась и бросила. Ты пыталась с ней встретиться, но в замок тебя не пускали. Пару раз даже плеткой вытянули, когда ты лош а дям под ноги полезла. Когда я пришел к тебе на хутор, ты мне там устроила истерику с криком и слез а ми…

— Я устроила истерику?..

Вот это да… Вот это новости… Проклятье, не помню! Ничего не помню!

— Ты, кто же еще… Я тоже как дурак расклеился, размяк, пообещал тебе, что буду сл е дить за ними…

— За кем?

— За Каландой и этой ее дуэньей, госпожой Райнарой. Следить и ра с сказывать, что они делают. И ведь следил, как дурак, и как дурак бегал к тебе рассказывать! А в один прекра с ный день пришел, рассказал, а ты словно с цепи сорвалась. Вскочила и унеслась куда-то в ночь. Я тебя подождал, п о дождал, а наутро твоя бабка меня вытолкала. Я вернулся в замок и узнал, что принцесса пропала. Ну и что я после этого должен был подумать, скажи пожалу й ста?

Я сидела ошарашенная. Экие страсти… Я, конечно, любила Каланду, но не до такой же степени, чтобы разобидеться на невнимание и прирезать ее где-то темной ночью… Нет, погодите, она же вернулась, значит я ее не резала. Значит, я сделала что-то другое. Вот ведь… я и не предполагала, что во мне кроется такой темперамент…

Ладно, поразмышляем об этом после, а сейчас надо узнать как можно больше, если уж мне попался словоохотливый рассказчик. И к тому же пра к тически прямой свидетель всего произошедшего.

— Но ведь королева вернулась?

— Вернулась, — согласился Ю. — Через три дня. Рано утром к берегу пристала лодочка и из нее вышла королева. Очевидцами была целая пр о пасть народу, потому что в порту в этот день как раз освящали новые кора б ли. Стоял такой густой туман, что воды совсем не было видно. Сначала никто не обратил на лодку внимания, думали, это рыбаки с ночи возвращ а ются.

— Ты сам-то видел это?

— Я там был, но, как всегда, все прозевал, — Ю невесело усмехнулся. — Я смотрел на к о рабли и на священников, а потом где-то сбоку начали орать и толкаться, я чуть в воду не св а лился. Потом все расступились и я увидел королеву. Она, сказать по правде, выглядела не слишком торжественно. Была взъерошенной, испуганной. Кажется даже, плакала. К ней п о дошли старый епископ Ганор и Толстый Минго, и она опустилась перед ними на к о лени. Ее тут же отвезли в замок. Народу закатили празднества на три дня. Потом говорили, что лодо ч ка шла сама, без парусов и весел, а когда королева из нее вышла, она самостоятельно разве р нулась и уплыла в туман. Еще говорили, что лодку сопровождал ангел, а когда она уплывала, звучала небесная музыка. Еще говорили, что в тумане возник коридор, и лодка возн е слась аки птица, а в воду цветы посыпались. Ну и тому подобную чепуху, тогда каждый объявлял себя свидетелем чуда. И каждый пытался перепл ю нуть остальных.

— А Каланда? Что Каланда? Ты видел ее после?

— Конечно. Я же лекарь, и отец мой был лекарем. И скажу, что после возвращения она здорово изменилась. Как-то… замкнулась, что ли… Словно весь огонь, который раньше фе й ерверком горел, весь ушел внутрь. Но от этого она еще краше стала. Красивее женщины я в о обще никогда не видел, хоть и нагляделся с тех пор всяких высоких леди разноцветных. От королевы нашей Каланды все просто дурели. Вот только со Змеиным Князем она не ладила, а остальные ей руки лизать готовы были. Леогерт Морао ни в чем ей отказать не мог. А вот Мораг, — Ю понизал голос. — Мораг у нее страшненькая получилась, сказать по правде. Э н хендра, ни в отца, ни в мамку… да и рост аховый. Даже обидно. Куда вся красота подев а лась?

— Да нет, — пробормотала я, скорее для себя, чем для него. — Принцесса красивая, только этого не видно. Слишком уж экзотичная внешность.

— Может быть, — не стал спорить Ютер. — Далеко на юге, говорят, вообще живут люди черные как трубочисты. Или как дьяволы. А у некоторых нет головы, а лицо размещается п о среди груди… а у некоторых головы в о обще собачьи. Экзотика, опять же…