Ярослава Кузнецова - Золотая свирель

Глубоко-глубоко под ногами, меж объедков и винных пятен, я разглядела толстеньк о го моллюска в шитой золотой канителью раковине. Н а гнулась, протягивая удлиняющуюся на глазах руку — сквозь вязкие пласты течений, сквозь путаницу водорослей, сквозь лохмотья тины… рыбий скелет облекся плотью и скользнул прочь… тарелка распалась двумя пол о винками пустой перловицы. Пальцы зачерпнули песок и донный мусор вместе с з о лоченой раковинкой — и отправили их широким, неспешно оседающим ве е ром прямо в лупоглазые лица, слипшиеся гроздью воздушных пузырьков. Рыжая и черная муть, клубясь, потянулась со дна.

— Ээээааа… раа… ооо…

Округлое тельце моллюска медленно взорвалось, сначала бархатно-бурой, а затем масляно-золотой вспышкой, на мгновение распустившись лохматым солнечным георгином — и каскадом хлынуло, пролилось вниз, звенящим шелестом перекрыло мучительное мычание великанского гол о са.

— …!!!

Я покачнулась, едва удержавшись на столе. Горло саднило так, словно я кричала на ветру… а в проходе между столами, там, где только что топтались шесть человек, возвыша л ся курган золотых монет.

Вершина кургана на ладонь понималась над столешницами. Основ а ние его широко растеклось по соломе, и в нем, как в зыбучих песках, увязла мебель.

Мама моя… это что, все высыпалось из маленького кошелечка короля Нарваро На й герта? Высокое Небо…

— Золото! — взвизгнула служаночка, — Чтоб мне провалиться! Чтоб мне провалиться!!!

Курган зашевелился, осыпался со звоном, на поверхность вынырнула чья-то багровая рожа с безумными глазами.

Служаночка перебежала зал, бросилась перед кучей на колени и пр и нялась поспешно нагребать монеты в подол.

— Налетай!!! — я закашлялась, окончательно сорвав голос. — Золото! — захрипела я, по д бадривая напуганных. — Скорее, пока вас не опередили!.. Вира… за вашего Гафа…

Курган бодро шевелился, из недр его доносились удивленные возгласы. Посетители повылезли из углов и поспешили за своей долей. По лес т нице застучали шаги — появилась хозяйка.

Я слезла со стола. До меня уже никому не было дела. Давешние мстители, ошалев, в о зились в звенящей куче, загружая золото за пазуху, наполняя шапки и сапоги.

Хлопнула дверь, раздался удивленный вскрик — и я поняла, что у м е ня очень мало времени.

На четвереньках я заползла под стол, куда еще никто из страждущих не догадался з а браться, и принялась по-собачьи рыть осыпающийся склон.

— Пепел! — в горле ужасно першило, все время хотелось кашлять. — Ты где, Пепел? О т зовись!

Под коленями я почувствовала что-то мокрое — и с ужасом обнаружила, что солома у края кургана пропитана кровью, а по подолу быстренько расползается темное пятно.

Проклятье…

— Пепел!

Рука на что-то наткнулась, я запустила туда вторую — ворох ткани, мокро… сгребла в горсть, рванула… склон рухнул, засыпая мне колени, я, наконец, увидела пепловы пегие ко с мы, перекошенное лицо и н а крепко зажмуренные глаза.

— Пепел, ты жив? Ты жив?

За спиной у меня послышалось шебуршание и сдавленный возглас — кто-то догадался обойти курган и обнаружил незанятые территории. Я хл е стнула бродягу по щекам — раз, и еще раз.

— Да очнись же ты, наконец!

Он вздрогнул и сморщился от удара еще больше.

— Г…госпожа…

— Вылезай отсюда! Скорее! Сейчас здесь смертоубийство начнется!

Кое-как, с моей помощью, Пепел выкарабкался из-под груды золота. Рядом надрывно сопел и толкался в спину очумевший старатель.

— Ты сильно ранен?

— Ничего страшного, продержусь. Оглушило немножко.

— Скорее, Пепел, пожалуйста…

— Да я догадался уже…

Мы вылезли из-под стола и поняли, что уходить таки придется через окно. Куча золота уменьшилась больше чем на треть, а то, что осталось, растащили почти по всей зале, колич е ство же старателей увеличилось вдвое. Кое-где уже вспыхнули ссоры. Дверь была заперта на засов, и к ней подта с кивали один из двух длинных общих столов.

Я вылезла в окно и помогла спуститься Пеплу. Похоже, рана его и в самом деле не б ы ла опасной, хотя рубашка на левом боку пропиталась кр о вью, и сам герой при ходьбе заметно кособочился.

Мы поскорее спустились в проулок, свернули в какую-то подворотню, пересекли ул и цу Олений Гон и снова углубились в переулки. Мне хот е лось уйти от гостиницы как можно дальше.

Кстати, где-то здесь была площадь с фонтаном, где я впервые увидела Пепла, и, на свою беду, подала ему золотой. Ага, вот и она. С фонтаном и кумушками.

— Ой-ей! Пепел, голубчик, кто ж тебя так, сердешный?!

— Кровищи-то, кровищи…

— Ой, девочки, как же так, средь бела дня мирных людей по живому режут!..

— Не расстраивайтесь по пустякам, добрые женщины. — Любимец к у мушек одарил всех щербатой улыбкой, и добрые женщины разом умил и лись. — В кабаке споткнулся и неловко упал на вертел… а светлая госпожа была так милосердна, что помогла мне добраться до вас.

Я фыркнула и откашлялась:

— Видели бы вы, как драпал жареный поросенок! Пепел, снимай рубашку, я хочу п о смотреть, куда тебя ткнули.

Он не стал спорить и рубашку снял. Я осмотрела и промыла рану — и впрямь, ничего опасного, лезвие скользнуло вдоль ребер и кровь останов и лась сама. Одна из добрых женщин пожертвовала на повязку старое полотенце, другая вынесла старую мужнину рубаху — и П е пел оказался умыт, одет и доволен, правда, петь отказался, ссылаясь отсутствие "сухой ве т ки", рану и усталость.

Пока он любезничал с горожанками, я попыталась тихой сапой смыться, но неотвя з ный Пепел нагнал меня у края площади.

— Куда же ты направилась, госпожа моя?

Он пристроился рядом и зашагал бок о бок, искательно заглядывая мне в лицо.

— Ох, не знаю. Боюсь, мне придется уйти из города. Как можно скорее.

— Хочешь, я спрячу тебя, госпожа?

— С чего бы это? — Я остановилась.

— Хотя бы на время. Тебе надо успокоиться и подумать. Услуга за услугу — ты вытащ и ла меня из этой заварухи.

— А ты кинулся меня защищать, хоть тебя никто и не просил.

Он вскинул голову, отбрасывая за плечи слипшиеся жидкие косицы великолепным жестом обладателя буйной гривы:

— Женщине не обязательно просить о помощи, госпожа, чтобы пол у чить ее от меня.