Холли Лайл - Подстрекатель

Некоторые начнут задавать вопросы — правильные вопросы, те, которые нужно было задать уже давно. Раньше Джесс намеревалась упросить Рейта хотя бы вернуться в дом, провести время с ней и его друзьями, снова стать частью своей старой жизни. Но он поднялся над этим. Он нашел путь — чудесный, потрясающий, удивительный путь. Пришла пора и ей сделать то же самое.

Джесс ехала домой — точнее, туда, что она считала своим домом после побега из Уоррена — и по дороге размышляла о своей жизни. Она притворялась и делала это везде. Во-первых, она пыталась быть такой, какой не была; она делала это, чтобы выжить, но ложь есть ложь. Далее, она притворялась, что у нее с Соландером может быть будущее. Позволила ему думать так ради своего удобства. Джесс знала, что, оставаясь с Соландером, она тратила его время и не давала ему найти женщину, которая полюбит его так, как он того заслуживал.

Кроме того, она растрачивала и свою жизнь. Поддерживала отношения, которых в действительности не хотела, лишь потому, что пока она с Соландером, ей не придется признать правду, что у нее ничего нет, а также потому, что чувствовала вину за ту боль, которую причинит ему, если уйдет. Она заслужила эту вину, не так ли? Но она не могла остаться с ним и быть той женщиной, которой нужно быть. Она лгала друзьям, обманом получила образование, притворялась на скучных собраниях ковила с их пагубной бюрократией; приняла деньги, на которые не имела права, чтобы иметь возможность прикрыться происхождением из далекой Империи. Оставшись наедине с собой и будучи, впервые за долгое время, на редкость откровенной, Джесс поняла, что ей не нравится женщина, которой она стала.

Итак, нужно что-то менять.

Оставить Соландера. Найти свой дом и самой за него платить. Аккуратно разорвать связи с семьей и именем Артис. Понять свою жизнь — кем она хочет быть.

В любом случае ей есть с чего начать. Если, будучи стольти, она не могла работать на кого-либо, то Джесс могла начать свое дело, которое обеспечивало бы ее. Сидя за длинным обеденным столом, она узнала, как начать такое дело, куда вкладывать полученные от него деньги и как эти инвестиции потом будут работать на нее.

В ковиле она знала женщину примерно ее возраста, которую можно убедить присоединиться к ней и вместе заняться бизнесом. Они бы отбирали, если необходимо обучали и нанимали музыкантов, которые играли бы на вечерах стольти. Джесс обдумала эту идею, и она ей понравилась. Живое искусство — вроде того, чем Рейт занимался в театре. Возможно, они смогут арендовать его театр, когда в нем не будет спектаклей, и предложить жителям Нижнего Города концерты лучших музыкантов. У людей из Нижнего Города были свои развлечения, но Джесс думала, что живая музыка им понравится. Она не рассчитывала получить прибыль от этого, пока не увидела, что сделал Рейт. Если даже его работа была несовершенна, она все равно… так сказать, дышала.

Джесс решила, что по дороге домой зайдет в Дом Кейверринов, чтобы узнать, хочет ли Джин стать ее партнершей.

Когда у нее будет партнерша и дело, которое обеспечит ее средствами для жизни, Джесс сможет найти место, где жить. И после этого скажет Соландеру, что между ними все кончено. Она боялась этого. Боялась прежде всего потому, что видела панику в глазах Соландера, когда Рейт порвал с ними и, главное, с Велин. Она чувствовала его тревогу, когда тот упоминал Рейта. Соландер считает, что она может уйти от него к Рейту, но он никогда не поверит, что она хочет уйти от него просто так, потому что это полностью противоречило ее природе. Джесс закрыла глаза, пока аэрокар вез ее домой. Она боялась дней и ночей, которые последуют за сегодняшним днем.

Велин просматривала конечные контракты, которые прислали ей родители, проверяя каждый пункт и выискивая лазейки, которые родители или их адвокаты могли пропустить или счесть малозначительными для женщины ее положения. Закончив, поставила под документом свою подпись, которая по сути означала слияние состояний двух семей. Луэркас тал-Джернас скоро вернется из продолжительной поездки в другую Империю, где, как сообщила его семья, он все-таки нашел чародея, который вернет ему отличное здоровье и тело.

Два дня назад она разговаривала с Луэркасом по дальней связи и решила, что медицинский маг гораздо более щедрый, чем природа. Ее избранник никогда не был красавцем; теперь же Велин казалось, что его красота прекрасно сочетается с ее собственной. У них будут красивые дети, и они будут хорошо жить. Тот факт, что они не любят друг друга — они, по сути, даже не знали друг друга, — мало значил для них обоих. Контракты предполагали значительную свободу для других интересов, когда у них появится два законных ребенка, которые продолжат семейный бизнес и унаследуют состояние.

Луэркас занимал хороший пост в Совете — возглавлял Департамент Исследований. Он заслужил репутацию за выдающиеся успехи и за некую безжалостность, которая обеспечивала богатство и положение, а также положения тех, кто отваживался следовать за ним за счет робких. Он был сторонником повышения эффективности магии. Хотел расширить Империю, присоединив территории, которые контролировались другими державами: Стритией, Западным Манарканским Господством, Протекторатом Огненного Кольца, богатого полезными ископаемыми. У него были конкретные цели, ясные планы, четкие амбиции. Он не ставил смыслом жизни спасение стада жирных, бесчувственных животных.

Возможно, сжигание душ и неправильно по большому счету, но это создало Империю и удерживало ее от распада. Чем больше Велин думала об этом, тем больше убеждалась в великолепии Харс Тикларим, а все, что олицетворяла Империя, выше незначительных забот по поводу источника магии или ее цены. Без магии Империя бы погибла, а это стало бы более серьезной трагедией.

Прошли последние представления, а чудесный аромат цветущих чайных и розовых кустов вокруг театра Нью-Бринч обещал наступление весны. Свет брал верх над тьмой, улицы наполнялись людьми, которые жаждали сладости воздуха и мягкости бриза. Они шли к Нью-Бринч, влекомые экзотическими ароматами и звуками музыки и смеха. Рядом с театром они увидели бесплатное уличное представление — мужчины и женщины, одетые в красные и золотистые одежды, показывали небольшие пантомимы с поразительной точностью и остроумием. Эти актеры направляли людей ко входу в театр, где продавались билеты на будущие спектакли.

Цены на дешевые места были довольно низкими, и люди, очарованные загадочным входом в театр с красивыми картинами и орнаментом и желавшие увидеть больше, платили свои гроши и уходили домой с билетами на какой-либо из трехдневных и трех вечерних спектаклей.