Холли Лайл - Подстрекатель

В самом конце длинного коридора они свернули налево. Прямо перед ними оказался сад с фонтанами — источниками питьевой воды и аккуратными дорожками, проложенными среди старых деревьев и деревянных скамеек. Велин подумала, что сад выглядит достаточно аскетично. Справа оказался еще один коридор. Дорожка, по которой они прошли, привела их к кабинету. Здесь их встретил человек в одежде того же цвета, что и у Велин и ее спутника.

— Добро пожаловать, — сказал он, не поднимаясь со своего места. — Прошу вас, устраивайтесь поудобнее. — Он посмотрел на юношу. — Джошен, ты можешь идти. Пожалуйста, вернись к третьему звонку, мне потребуется твоя помощь.

Юноша согласно кивнул, улыбнулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Все стулья в комнате были с прямыми спинками, жесткие. Едва ли их создатели собирались сделать их удобными. Велин выбрала самый дальний от двери, осторожно повернула его, чтобы одновременно видеть и сидящего за столом, и дверь, и осторожно села.

Незнакомец начал:

— Меня зовут брат Атрик. Конечно же, на самом деле меня зовут по-другому. Никто из членов Ордена Резонанса не называется настоящим именем. Мы отказываемся от своих имен, когда вступаем в Орден, и сжигаем наше прошлое.

— Вряд ли это законно, — заметила Велин.

— Если человек не пользуется услугами Империи, это абсолютно законно. Мы — независимый орден живописцев, музыкантов, писателей, философов, творцов. Некоторые выдающиеся умы и величайшие таланты всего Матрина обитают в наших стенах. Мы предлагаем убежище и уединение тем, кто не согласен с тем, что Империя диктует творцам форму и содержание их творчества.

— Как давно вы существуете? — поинтересовалась Велин.

— Я полагаю, вы имеете в виду Орден, а не меня лично. — Брат Атрик улыбнулся собственной шутке, но, казалось, нисколько не расстроился, когда Велин не ответила улыбкой. — Орден Резонанса владел землями в Харс Тикларим более двух тысяч лет назад. В Манаркасе и Инджарвале мы существовали еще дольше.

Велин старалась не выказывать своего удивления, прекрасно понимая, что это сделать очень трудно. Она была уверена, что Рейт отправил ее в подполье, с которым он когда-то связывал свои восторженные юношеские планы переустройства общества. Вместо этого он, судя по всему, засунул ее в своеобразную колонию известных художников и прочих деятелей искусства.

О боже. Он, видимо, настолько не доверял ей, что не рискнул отправить в то место, где она могла бы научиться чему-нибудь действительно нужному и полезному.

— Как я сюда попала? — спросила Велин. — Я находилась в пансионате, ожидая результатов судебного процесса против моего бывшего мужа. В мою комнату ворвались несколько человек, одетых во все черное, связали мне руки и завязали глаза, сунули под нос какое-то вонючее средство, от которого я, по-видимому, уснула. Следующее, что я помню, — мое пробуждение здесь, у вас, в какой-то комнате. Меня ожидала ванна и чистая одежда. Мои волосы оказались коротко острижены и высветлены. — Девушка вздохнула. — Вообще-то я знаю, как я оказалась здесь. Вот только не понимаю зачем.

— Тебе нужно было где-то жить, где ты была бы надежно защищена от преследований твоего бывшего супруга. Геллас прислал ко мне гонца, который сказал, что ты скоро будешь у нас и что мы должны предоставить тебе убежище и обращаться с тобой как с одним из нас. Ты должна оставаться у нас до тех пор, пока мы не убедимся, что тебе ничто не угрожает.

— Так его беспокоит моя судьба?

— Мне показалась, что очень, — ответил Велин брат Атрик и улыбнулся. — Он сказал, что когда-то любил тебя, и мы должны любой ценой оберегать тебя.

— Почему же вы станете выполнять его просьбу?

— Защищать тебя? — ответил вопросом на вопрос брат Атрик.

— Да. Если Луэркас узнает, что со мной произошло, он причинит немало вреда вашему Ордену. Зачем вам подвергать себя опасности из-за меня?

— Магистр Геллас был необычайно щедр к нашему Ордену. Он помогал нам деньгами, давал роли нашим актерам в своих спектаклях, а также находил применение рукам наших музыкантов, строителей и даже писателей, используя их в своих постановках. Он наш самый лучший покровитель.

— И это все?

Брат Атрик негромко рассмеялся и покачал головой.

— Наш Орден практически никогда ни в чем не испытывал особой нужды. У нас есть земли, недвижимость и огромный творческий потенциал. Все это приносит нам немалый доход. Однако только с появлением Магистра Гелласа мы оказались в самом центре общественного внимания. Сейчас все изменилось. Сейчас наши художники и писатели, танцоры и актеры выступают перед широкой аудиторией, как в Империи, так и за ее пределами. На протяжении двух тысяч лет никто не смог сделать для нас больше. Мне кажется, этого вполне достаточно.

— Но разве вы не являетесь частью созданного Рейтом подпольного движения?

Может быть, недоуменное выражение лица брата Атрика и было наигранным, однако он настолько точно рассчитал время для ответа, не сделав ни одной паузы, что Велин поверила в его искренность.

— Рейт? Подполье…

— Да, Рейт. Это настоящее имя Магистра Гелласа. Подполье — группа людей, которых он подобрал для свержения тирании имперских магов и освобождения уорренцев.

На этот раз на лице собеседника Велин появился неподдельный ужас.

— Ты намекаешь на то, то есть хочешь сказать, что Магистр Геллас — предатель? Неужели это правда? И ты можешь предъявить доказательства его подрывной деятельности и рассказать о его истинной личности? Черт побери, мы не можем позволить себе иметь дело с человеком, который причастен к государственной измене!

— Так вы ничего не знаете о Рейте? О том, откуда он родом и все такое прочее?

— Если все, что ты говоришь, — правда, то мы должны окончательно и бесповоротно порвать с ним. Мы выживаем благодаря терпимости Империи. Мы вовсе не желаем ее свержения. А что ты имела в виду, говоря о его происхождении? Я знаю, что он родом из Верхнего Города, из клана Артисов.

— Он родом из Уоррена, — сказала Велин. — Я сама вытащила его оттуда, когда мы были еще детьми, правда, я была немного старше его.

Брат Атрик теперь смотрел на Велин с нескрываемым ужасом.

— Так, значит, и ты предательница? Значит, ты признаешься в том, что содействовала побегу уорренца из Уоррена? Или ты все-таки сошла с ума?

На какой-то миг он сжал виски ладонями и зажмурил глаза, как будто у него болела голова. Затем открыл глаза, и Велин увидела в них нечто пугающее.

— Это были глупые детские выходки, — поспешила сказать девушка, по-прежнему не понимая столь разительной перемены в поведении своего собеседника.

— Даже если все так, как ты говоришь, то, даже повзрослев, ты продолжала держать это в секрете, причем очень долго, многие годы. Если бы ты еще тогда во всем призналась, тебе вряд ли сделали что-то плохое за твой проступок. Но, надолго утаив свои действия, ты превратила детские выходки в преступление, в государственную измену.