Павел Марушкин - Дети непогоды

— Слушай, а летать в грозу не опасно?

— Опасно, конечно… Я, собственно, ищу место для посадки. Пока ничего не попадается.

Хлюпик взглянул вниз. Ступа шла над болотами — тысячи мелких речек, ручейков, озёр раскинулись там, сплетаясь в подобие паутины. Кое-где прямо из воды торчали деревья.

— А что тебя смущает? Давай сядем на один из островов.

— Понимаешь, они все очень низкие. Я тут немного спустился и посмотрел — сплошное болото. А гроза наверняка поднимет уровень воды. Я боюсь, нас просто затопит.

— А ступа разве не плавает?

— Не знаю. Честно говоря, мне проверять не хочется. Давай-ка высматривай что-нибудь повыше с правого борта, а я буду смотреть с левого.

— Может, снизимся немного?

Куки покачал головой.

— Сверху дальше видно.

Хлюпик во все глаза уставился вниз, время от времени бросая опасливые взгляды на тучу. Она занимала уже полнеба. Раскаты грома рокотали почти каждую минуту. Ветер усилился, и Хлюпик обхватил себя руками. В лесу ему никогда не требовалось ничего, кроме набедренной повязки, — в случае дождя все смоукеры прятались в корзинах, а жаркое солнце быстро высушивало влагу.

— Я совершенно не узнаю местность, вот в чём беда! — крикнул Куки. Гром теперь грохотал почти непрерывно, и приходилось повышать голос, чтобы расслышать друг друга.

— Я думал, ты знаешь дорогу!

— Я могу примерно определить направление, в котором нам нужно лететь. Но никаких знакомых примет не осталось. Видишь там блеск вдалеке? Похоже на разлив большой реки. Если это Камелеопард, то мы близко к цели.

— Каме… Что?

— Бэбилон стоит меж двух великих рек: Камелеопарда и Строфокамила. Ты случайно не географию завалил на своём экзамене?

Хлюпик что-то невнятно буркнул; в этот момент порыв ледяного ветра так сильно качнул ступу, что оба аэронавта повалились на дно.

— Ого! — сказал Куки. — Вот это мне уже не нравится. Сейчас пойдём на снижение!

— Слезь с меня! — пропыхтел Хлюпик.

Ступу болтало из стороны в сторону. Куки, бормоча проклятия, пытался справиться с управлением. Хлюпик раскорячился на дне, упершись ногами в противоположную стенку. Внезапно совсем рядом сверкнула молния. Гром был ужасен; казалось — рушатся горы. Ступа вдруг резко провалилась на несколько десятков метров — Хлюпик взвыл от тошнотворного ощущения в животе — и кое-как выровнялась над самыми верхушками деревьев. Порывы ветра следовали один за другим; кроны шумели и сгибались под их напором. Вихрь сорванных листьев внезапно окутал ступу, залепив Куки на миг глаза и рот.

— Садимся! Лететь слишком опасно! — прокричал Хлюпик.

— Я пытаюсь!

Ступа неслась, задевая за ветки. Внезапно впереди сверкнула водная гладь.

— Держись! — закричал Куки.

Хлюпик изо всех сил, аж костяшки побелели, вцепился пальцами в борта. Они летели всё ниже и ниже и, наконец, коснулись воды. Брызги веером разлетелись из-под днища. Ступа запрыгала по воде, как камень-блинчик, и, наконец, остановилась, зачерпнув напоследок через край. Потоки воды обрушились на Хлюпика и Куки.

— А всё-таки она плавает, — нарушил молчание Куки. — Никогда бы не подумал — такая тяжёлая!

Ступа, погрузившись почти на две трети, тяжко покачивалась. Хлюпик вздохнул и начал ладонями вычерпывать со дна воду. Куки без особой надежды потянул какой-то рычаг. Ступа медленно и неуверенно заскользила вперёд.

— Ого! Получается, — удивился Куки.

В этот момент хлынул ливень. Тяжёлые струи забарабанили по головам, больно хлестнули по плечам, взъерошили воду. Весь мир моментально стал серым и расплывчатым, словно акварельный рисунок на влажном шёлке.

— Правь к берегу! — сказал Хлюпик. — А то сейчас утонем.

— Кстати, ты плавать умеешь? — поинтересовался Куки.

— Конечно. У нас же речка под боком. А ты?

— А как же!

Ступа ткнулась в низкий болотистый берег. Увязая по щиколотку, приятели с трудом выкатили её на относительно твёрдую почву — там сплетались узловатые корни незнакомых Хлюпику корявых деревьев, и без сил повалились рядом.

— Однако надо бы спрятаться от дождя, — пробормотал через некоторое время Куки и встал. — Эй, Хлю, помогай!

Тяжело пыхтя, они перевернули ступу и забрались под неё. Куки подложил под край несколько палок, так, чтобы оставался проход для воздуха. Хлюпика била крупная дрожь.

— Отожми свои тряпки, — посоветовал Куки. — Сейчас согреемся.

Он принялся копаться в заплечном мешке. На свет появились какие-то странные штуковины. Куки протянул Хлюпику плоскую, толстого стекла флягу в затейливой кожаной оплётке.

— Вот, хлебни.

— Это что, ром? — Хлюпик откупорил сосуд (пробка повисла на ремешке), недоверчиво понюхал и сморщился — резкий запах обжёг носоглотку.

— Ром? Лучше! Это ректификованный винный спирт высокой очистки. Один глоток — и ты будешь в полном порядке.

— Ну, если высокой очистки, — пробормотал Хлюпик, с интересом осмотрел флягу и глотнул.

В узком пространстве вопль прозвучал просто оглушительно. Смоукер подпрыгнул, ударился макушкой в днище ступы и ошеломленно замотал головой, сипло кашляя. Куки только посмеивался.

— А почему, ты думаешь, там что-то сохранилось после стольких дней пути? Как раз поэтому — много не выпьешь…

Отдышавшись, Хлюпик вернул Куки фляжку. Тот тоже сделал глоток, крякнул и убрал её подальше.

— Ну, как себя чувствуешь?

— Кошмарно! Словно жидкого огня глотнул, — Хлюпик всё не мог прийти в себя. — Предупреждать надо!

— Ну, извини, — Куки шутливо развёл руками.

— И какие у нас теперь планы?

— Планы остались прежними — кончится гроза, и мы продолжим путь. А пока можно вздремнуть или сыграть во что-нибудь. Знаешь какие-нибудь игры? У меня карты есть.

— Давай лучше рассказывать истории.

— Кто первый?

— Может, ты? Ты же много путешествовал.

— Давай тогда тянуть жребий, — Куки нашарил под ногами несколько веточек и протянул Хлюпику кулак. Тот вытащил короткую и вздохнул.

— Ну ладно. Есть в нашей семье одна легенда…

Перегнида пинком распахнула дверцу избушки, ввалилась внутрь и тяжело рухнула на кровать, громко лязгнув своими изумительными вставными зубами. Сил не оставалось даже на то, чтобы выругаться. Чёрный кот, зная, что хозяйке, когда она в таком состоянии, лучше не попадаться под руку, тихонько скрылся под креслом. Перегнида лежала, молча таращась в прокопчённые потолочные балки, увешанные пучками трав и переплетённые паутиной. Ночью по ней ползали маленькие светящиеся паучки, бусинами разноцветных огоньков рассекая темноту.

За окном шумел ветер. Изредка что-то стучало по крыше — бородавчатые сосны роняли созревшие шишки. Быстро темнело. Небо заволакивали облака. «Будет дождь», — подумала Перегнида. В других обстоятельствах она бы развеяла их или, наоборот, заставила бы сгущаться над избушкой, пока не хлынет ливень, — просто для того чтобы напомнить себе (и всем вокруг), что такое настоящая ведьма.