Павел Марушкин - Дети непогоды

— Слушай, я вот всё думаю… Помнишь, мы увели у кипадачи книжку?

— Ну?

— Я бы хотел поискать кого-нибудь, кто мог бы перевести, что там написано.

— А ты пробовал обратиться в букинистическую лавку? — Иннот почесал за ухом. — Там наверняка кто-нибудь разбирается в редких письменах.

— Пробовал. Никто ни сном ни духом. Где бы ни спрашивал, все только репу чешут.

Иннот поперхнулся кофе. Хлюпик, расплывшись в улыбке до ушей, любовался произведённым эффектом.

— Ты так быстро всё схватываешь, что меня это начинает пугать, — пробормотал Иннот.

— А где ещё могут её перевести?

— Ну… Сходи в университетскую библиотеку, например. Я, кстати, тоже с тобой прогуляюсь — есть дело к Афинофоно.

— В университет?

— Ну да. — Иннот встал. — Прямо сейчас и поплывём.

— Почему поплывём?

— Университет расположен на острове. Конечно, туда можно добраться и по суше, через мосты, но по воде быстрее.

На набережной Иннот вскинул руку, подзывая гидротакси — длинную жёлтую лодку с орнаментом из чёрных квадратиков вдоль бортов.

— Ты книжку-то не забыл? — спросил Хлюпика приятель, устраиваясь на носу.

Вместо ответа смоукер похлопал себя по карману. Лодка отчалила; как всегда, движение на реке было оживлённым. Хлюпик с удовольствием глазел по сторонам — и, засмотревшись на перебранку двух торговцев жареными ракушками (оба во всё горло костерили друг друга посередине моста), едва не пропустил момент, когда из-за поворота показался Университетский остров.

— Вот это да!

— Что, впечатляет? — гордо спросил таксист, направляя лодку в узкий канал, ведущий во внутренние дворики.

— Ещё бы! — Хлюпик, задрав голову, восторженно разглядывал тёмно-красные уходящие вверх стены, поросшие у основания зелёными бархатными мхами, уродливых чугунных созданий, прячущихся в нишах, вознесённые на головокружительную высоту изящные остроконечные башенки, крытые матово-чёрной черепицей.

В этом месте канал заканчивался большим круглым прудом с удобными ступенчатыми спусками. Слева и справа возвышались университетские стены; между ними был разбит небольшой сквер. Студенты и преподаватели прогуливались по аллеям, сидели на скамейках, на ступенях пруда, даже на низких ветках деревьев. Многие читали; кое-кто потягивал пиво.

— Нам сюда, — Иннот, не дав Хлюпику оглядеться, потащил его под арку.

Над ней выгибалась покрытая облупившейся кое-где позолотой надпись, сделанная витиеватым старинным шрифтом. Хлюпик прищурился, пытаясь разобрать её.

— Овладевай знаниями… Не то…

— Не то знания овладеют тобой. Древний девиз бормотологического отделения. Значит, так, сначала зайдем к Афинофоно, я с ним переговорю, а потом заглянем в библиотеку. Ты не против?

— Хорошо, — пожал плечами Хлюпик. — Только не оставляй меня здесь одного; я в жизни не найду дороги обратно.

Действительно, немыслимое обилие скрипучих лестниц с толстенькими перилами, переходов, подъёмов, спусков и галерей совершенно запутало Хлюпика. Ему с первого взгляда понравилась царившая тут атмосфера весёлой сосредоточенности и вместе с тем какой-то особенной лёгкости — казалось, в проходивших мимо людях сконцентрировано что-то такое, не имеющее названия, чего так не хватало остальным вавилонянам. Но страшно запутанный внутренний лабиринт университета был выше его понимания — он сейчас даже не смог бы точно сказать, на каком этаже они находятся.

— И как здесь студенты ориентируются? — удивлённо спросил он друга.

— На запах еды, — серьёзно ответил Иннот. — Это как стрелка компаса: расположение любого помещения запоминается относительно столовой. А мы, кстати, уже пришли. — И он тихонько поскрёбся в низенькую, почти незаметную дверь.

Та чуть-чуть приоткрылась, и Иннот юркнул в образовавшуюся щель. Затем из щели появилась его рука и поманила Хлюпика. Тот осторожно, бочком, вошёл следом за приятелем. Помещение было довольно узким и невероятно длинным — в дальнем его конце вроде бы стояли набитые чем-то шкафы, но вот что находится на полках, разобрать от входа не представлялось возможным. Высокий сводчатый потолок, сложенный из того же тёмно-красного кирпича, что и стены, пересекался через равные промежутки огромными двутавровыми балками. Свет сюда проникал косыми колоннами из маленьких зарешеченных окошек под самым потолком; Хлюпик понял, что они находятся в подвале.

— Привет, Хлю! Как поживаешь? — спросил его Афинофоно, сдвинув на затылок маску с окошечком тёмного стекла и снимая с рук грубые кожаные рукавицы. — Рад, что зашёл навестить.

— Привет! — Хлюпик огляделся.

— Это лаборатория элементологии. — Афинофоно широким жестом обвёл рукой массивные дубовые столы, уставленные странного вида приборами.

Некоторые были столь необычны, что надолго приковывали к себе взгляд. Особенно один… В нескольких шагах от Хлюпика прямо к потолку на мощных цепях была подвешена железная сфера или, скорее, клетка, — внутри неё между грубой ковки полос металла скакала туда-сюда сердито жужжащая голубоватая молния.

— Что это? — зачарованно спросил Хлюпик, подходя ближе.

— Осторожно! — в один голос рявкнули Иннот и волшебник, и вовремя — Хлюпик, сам не зная зачем, протянул к клетке руку. Волшебник ухватил его за плечо и резко рванул. Ошарашенно моргая, Хлюпик отлетел в сторону.

— С ума сошёл! Это ж лаборатория! Здесь нельзя ничего трогать руками! — возмущённо сказал каюкер.

— Ты, между прочим, тоже хорош, Иннот, — волшебник покачал головой. — Привести в лабораторию человека, не предупредив его, — та ещё идейка. Ты, вообще-то, знаешь, что у нас студентов прежде всего натаскивают по технике безопасности? Как думаешь, зачем?

— Да, блин… — Иннот выглядел смущённым.

— А что… Что это такое? — Хлюпик с лёгким холодком между лопаток наблюдал за маленькой пляшущей молнией; та всё билась и билась в безостановочном танце между прутьями клетки.

— Это электрический элементаль, или грозовик, как их ещё называют. Своего рода живой атмосферный разряд, — Афинофоно снял очки и протёр их. — Маленький, конечно. Кстати, не смотри на него пристально — вредно для глаз.

— А если бы я…

— Если бы ты дотронулся до него? Вышла бы вполне симпатичная человекообразная головешка — элементаль хоть и маленькая, но всё же молния.

— А зачем это ему? Зачем меня убивать?

— Он просто хочет выбраться на свободу, вот и всё. Для этого сгодится любой проводник, пересекший границы его обиталища: А смерть — всего лишь побочный эффект… — И Афинофоно задумчиво уставился куда-то вдаль.

Иннот деликатно кашлянул.

— Ты, конечно, по поводу своей шкатулки? — улыбнулся волшебник.

— Да, верно. Тебе удалось?