Ник Перумов - Война мага. Том 4: Конец игры

Сеамни застонала и подалась назад. Кое-кто из магов Радуги поспешил опуститься на колени, другие низко склонились.

Пятёрка старших чародеев Семицветья, наверное, собрала в кулак все силы, чтобы приветствовать новоприбывшего вежливыми, но не подобострастными наклонами головы.

— Всё ли готово? — сварливо осведомилась парящая фигура. Слова человеческого языка давались ему с явным усилием.

— Всё, как и обещано… э-э… величайший, — с явным трудом ответил Треор.

— Так! — удовлетворённо всхрюкнуло существо, окидывая пленников холодным, равнодушным взглядом. — Не станем терять… а-а-а… времени, как это вы называете.

— Тебе страшно, «величайший»? — вдруг с усмешкой проговорила Сеамни. — Ты уже полностью отвык от человеческого тела, тебе ненавистна сама мысль, что слова надо произносить, колебать воздух, вместо обыденной для тебя мыслеречи?

Император, маги Радуги, нергианцы — все в полном изумлении уставились на ту, кого ещё так недавно звали Видящей народа Дану. Все — кроме самого «величайшего». Тень под низким капюшоном полностью скрывала лицо (или что у этого существа имелось вместо него), но правитель Мельина мог сейчас поклясться — могущественный маг Нерга уставился на дерзкую с неподдельным изумлением, переходящим едва ли не в тревогу.

— А, Иммельсторн, — проскрипел он наконец. — Конечно, конечно. Сила Деревянного Меча велика, Видящая. Надеешься на неё и сейчас? Напрасно. Меч покинул тебя, отрёкся от недостойной его носительницы. Очень скоро он окажется в нужных руках и тогда-то начнётся самое интересное. Но ты этого уже не увидишь, я обещаю.

— Нельзя быть таким самоуверенным, — спокойно бросила ему в лицо Сеамни. — И не стоит думать, что всех на свете можно купить.

— Отчего же? — Кажется, нергианец стал находить в происходящем нечто забавное. — Всегда можно предложить равный обмен. Мы предложили его Клавдию Варрону и не ошиблись. Он продал вас за императорскую корону Мельина…

— Что ж, по крайней мере, я рад, что он не продешевил, — сухо бросил Император.

— Ты прав. Варрон не продешевил. И я намерен исполнить обещание.

— Закрыть Разлом и изгнать козлоногих? — усмехнулся Император. — А я-то уже решил, что вы одна шайка-лейка.

Шипение. Так, наверное, усмехалась бы змея, будь она на такое способна.

— Разлом будет закрыт. Мы не заинтересованы в победе козлоногих здесь и сейчас.

— Смотрите, как бы ваш хозяин не разгневался, — словно невзначай бросил Император. Он не мог не заметить, что волшебники Радуги слушают эту перепалку, как зачарованные.

— Наш хозяин? Х-ха! Пребывай в этом заблуждении, глупый человек. Развеивать твоё незнание я не собираюсь. Тем более что тебе осталось совсем недолго.

— Да, у вас нет хозяина, — вдруг кивнула Сеамни. — Вы вступаете в договоры и альянсы со всеми, с кем только можно, ведёте двойную и тройную игру и думаете, что сможете остаться над схваткой. А ведь когда-то вы были людьми. Настоящими людьми. Пока не превратили себя… Разлом ведает во что.

— И это всё тебе открыл Деревянный Меч? — недоверчиво переспросил нергианец. Похоже, осведомлённость Дану всерьёз сбила его с толку.

— Считай, что так, — пожала плечами Сеамни. — Но что тебе беспокоиться? Мы ведь все умрём, и очень скоро.

— Да, вы умрёте. А мы получим бесценное знание. У Нерга нет к вам зла, правитель Мельина и его Дану. Нет и к этой чародейке, ей просто не повезло оказаться там, где излилась сила. До внутренних распрей среди Магических Орденов нам дела нет, как и до большинства происходящего в пределах человеческого мира.

— А зачем потребовалось заманивать нас в пирамиду, ты случайно не знаешь? — как можно более небрежно спросил Император, следуя старому правилу — «если тебя затащили на виселицу, требуй, чтобы верёвку намылили как следует и притом самым лучшим мылом — кто знает, что случится, пока палач будет занят!».

— Твоё любопытство, человече, поистине неуместно. Особенно перед лицом ждущей тебя судьбы.

— Но всё-таки, а, всесильный маг Нерга? Ведь для такого мудреца и провидца, как ты, дать ответ ничего не стоит!

— Вас заманили в пирамиду именно для того, чтобы вы её взорвали, — ехидно заявил нергианец. — Когда Разлом и его твари вторгаются в какой-нибудь мир, — как тебе известно, миров существует великое множество — у них есть много способов довести дело до конца. У ваших — и наших, кстати, — врагов всё предусмотрено. Взрыв пирамиды должен был высвободить разрушительную магию. От вашей армии ничего бы не осталось, и солоно пришлось бы многим землям окрест, пусть даже и пустым.

— Но мы остались в живых.

— Да, вы остались в живых. Чем и подарили нам возможность закрыть Разлом. А в живых вы остались только потому, что на тебе, бывший правитель Мельина, была надета белая латная перчатка. Мы знаем и кто носит её пару, знаем, что он вот-вот появится среди нас; а пока могу сказать, что враг перехитрил сам себя. Перчатка должна была помочь тебе, Император, уничтожить Радугу; после чего Мельин бы пал, причём не понадобился бы никакой Разлом. Однако вмешалась другая сила, — Императору показалось, что в голосе нергианца прорезалась настоящая ненависть, — и первоначальный план козлоногих рухнул. Им пришлось идти по обходному пути, относительно долгому и трудному. Того, кто сумел прорваться в их пирамиду, ждала печальная участь, если бы не их же собственный подарок. Этого они никак предусмотреть не могли. Думаю, что и сами не знали.

— Что ж, спасибо за ответ, нергианец, — надменно кивнул Император. — Теперь я умру спокойно.

— Вряд ли вы, люди, на это способны — спокойно умирать, — заявил «величайший». — Впрочем, ты прав. Эти разговоры бессмысленны. Вы перестанете быть, а Разлом закроется. Нерг же получит… однако это вас уж тем более не касается.

Отданный им приказ, наверное, был беззвучным — никто не услышал ни слова, а пятеро младших чародеев Всебесцветного Ордена разом двинулись к Императору, Сеамни и распростёртой Сежес.

«Величайший» не удержался от нелепого и показного трюка — заставил бесчувственную волшебницу воспарить над землёй, головой к нему. По двое аколитов встали справа и слева от чародейки, ещё один — в ногах.

— Если ты веришь… — начал было Император, собираясь закончить словами: «в невиновность Клавдия, неплохо бы ему показать себя», и тут предрассветные сумерки вспорола густая стая свистящих стрел.

Иные нашли цель — маги Радуги падали, кто со стоном, а кто безмолвно; другие — воткнулись в землю, на древках с треском горели фитили, пламя быстро перекинулось на холщовые мешочки, сизый дым с необыкновенной быстротой растекался во все стороны, и уцелевшие чародеи зашлись в приступах жесточайшего кашля, падая на колени и хватаясь за горло.