Стеф Свэйнстон - Год нашей войны

— Потому что ты до сих пор не стала эсзаем.

Я взял бокал, который, очевидно, был налит для меня, и отхлебнул освежающего белого вина.

— Насекомые останутся за Стеной, Молния. Их не может быть так много.

— Да, а потом они отодвинут свою Стену и построят еще одну, и еще, и так, пока мы не потеряем всю Авию. Я помню, как быстро они захватывали земли вначале.

Лучше сменить тему, пока Молния не начал вещать о тех героических днях, когда Круг только формировался.

— Похоже, что чудесное спасение только добавило Станиэлю страха.

Молния вынул письмо с пометкой «Секретно».

— Судя по тону этого послания, он просто в ужасе.

— Пока Данлин сражался, он валялся в стогу сена и сочинял стихи. — Свэллоу продемонстрировала свою приверженность общему мнению о военном мастерстве нового короля, не отрывая взгляда от нотной тетради.

Не знаю, было ли это связано с вином, но я почувствовал прилив сил и оптимизма.

— Не беспокойтесь. Ему не удастся долго держать солдат в Рейчизе. У них есть дома, возлюбленные и урожай, от которого ничего не останется к концу следующего месяца.

— Ну, — мрачно заметил Молния, — будем надеяться, что они предпочтут собирать пшеницу и печь хлеб, чем сидеть в парке Рейчиза за пять фунтов в день.

— Он им платит?

— Похоже, это действительно так, если я правильно понимаю то, что написано в этом письме. Но время идет, и, когда посевы начнут гибнуть, ему придется платить им все больше и больше. Казна опустеет. Если бы Данлин был жив, он бы умер тысячу раз, узнав, как его брат пускает на ветер семейное состояние.

— Позволь мне поехать и поговорить с ним.

— Хорошо. Но мы также хотим знать, как дела у Торнадо в Лоуспассе. По крайней мере, один из нас на передовой. Я хотел бы вернуться… но Сан считает, что то, чем я занимаюсь здесь, на данный момент важнее.

Я знал, что не стоит много болтать в присутствии Свэллоу, однако не удержался:

— И что же ты здесь делаешь?

— Пишу письма и разговариваю с людьми.

Свэллоу отложила свои ноты.

— Если ты направляешься ко двору, можно мне пойти с тобой?

Наши затруднения никак не были связаны с Ондин, и я сказал об этом, но Молния не согласился:

— Еще одна встреча с императором может помочь прошению Свэллоу. Ты вел ее концерт в Зале, и теперь я буду тебе признателен, если ты сопроводишь ее ко двору.

Как я и полагал, целью этого визита была очередная встреча с императором.

— Почему ты сам этого не сделаешь? — простонал я.

— Вряд ли меня можно считать лицом незаинтересованным.

Свэллоу как-то сказала, что обдумает предложение Лучника выйти за него замуж только после того, как будет принята в Круг. Тактически очень верный ход, поскольку теперь Молния старался получить у императора как можно больше аудиенций. Однако я знал, что если у Сана складывалось определенное мнение по какому-то вопросу, то он редко его менял. На самом деле именно его мнение и было определяющим при решении любого вопроса. Продолжая настаивать на своем, Свэллоу шла ему наперекор. Сан ничего не должен своим эсзаям — он платит им бессмертием, а это гораздо больше, чем любые привилегии.

Молния попросил меня сопроводить Свэллоу для того, чтобы сохранить лицо в том случае, если ее прошение будет отклонено. В отличие от него, я ничего не боялся, поскольку скандалы уже давно испортили мою репутацию. А если бы я помог Свэллоу получить желаемое, то Молния проявил бы по отношению ко мне великодушие и одолжил денег либо простил бы те двести тысяч фунтов, которыми ссудил меня в девяносто третьем.

Поначалу, когда я только присоединился к Кругу, Молния присматривал за мной. Я был юнцом из Хасилита, ничего не знавшим ни о Насекомых, ни о владении мечом, к тому же весьма осторожным, но отчаянно желающим угодить. Он давал мне уроки верховой езды и этикета и даже позволил вести вольную жизнь в Микуотере, пока я досконально не изучил авианский язык. За это время я стал его близким другом, и только он и Терн удерживали меня на прямой линии. Я мог отплатить ему тем же, взяв Свэллоу под свое крыло.

— Тогда идем, — обратился я к ней. — Сейкер, а у тебя какие планы?

— Я пойду наверх, на галерею.

— Я так и знал.

— Может быть, мне стоит спеть при дворе, — задумчиво произнесла Свэллоу. — Я уверена, мне удастся растопить даже сердце императора. Он согласится сделать меня бессмертной только для того, чтобы вечно наслаждаться прекрасными концертами.

Она не хвасталась — все так и было на самом деле, однако, насколько я знал, император ненавидел музыку и не мог отличить Лунную сонату от футбольного марша.

— Мне сложнее, чем другим, — снова заговорила Свэллоу, — поскольку не существует музыканта Круга, которого я могла бы вызвать на состязание и сместить. Имеет ли значение мнение остальных эсзаев?

— Голос императора — решающий, — с грустью сказал Молния.

Он видел, как изменилась Свэллоу за прошедший год, но с каждым разочарованием ее стремление присоединиться к Кругу только росло. Ее желание было прочным, как алмаз, и в то же время хрупким, как старое стекло. Оно могло иссушить ее душу, и тогда она осталась бы обиженной на весь мир и неуклонно стареющей.

— Ну, мы идем?

Молния одним махом осушил бокал своего безумно дорогого вина. Бледная от напряжения Свэллоу кивнула. Молния как-то сказал мне, что если девушка бледнеет — это знак любви, а если краснеет — скромности. Но насколько я мог судить, Свэллоу была просто испуганной девочкой, запутавшейся в сложной паутине собственных амбиций. Я хотел освободить ее. Я был абсолютно уверен, что Свэллоу безумно волнуется, поскольку она смотрела не на меня, а словно внутрь себя, прокручивая в голове возможные сцены, которые могут разыграться при дворе. Я участливо обнял ее за плечи, схлопотав ревнивый взгляд Молнии, и сказал, что ей нужно быть мужественной.

Молния не раз повторял Свэллоу, что ее борьба за вступление в Круг закончится раз и навсегда, стоит ей только выйти за него замуж. Прошел уже год, но она так и не согласилась. Я хотел выяснить, что мешает ей пойти на этот шаг, с тем чтобы запастись достойными аргументами, которые помогут ее переубедить. Слава богу, я не восхищаюсь ею так, как Молния, но я хотел бы, чтобы она к нам присоединилась. И хотя я плохо разбирался в музыке, но я знал, что она — самый талантливый композитор, которого рождало Четырехземелье за все время его существования. К тому же она была прекрасным человеком, с которым можно выпить и который замечательно играет на гитаре.

Я двигался, привычно обходя или переступая неровные плитки в полу, но Свэллоу оказалась в этом коридоре впервые, и ей приходилось спешить изо всех сил, чтобы не отстать. Лучник шагал позади нас, и стрелы в его колчане ритмично постукивали друг о друга.