Ирина Сербжинская - Вечный Странник

Сати закатила глаза, толстая Ирка глядела на нее с сочувствием.

Сати взяла чашку и вышла на балкон. Он был огромный, с кирпичными перилами, с увитым плющом навесом. В дальнем углу стояли два пластиковых кресла и маленький столик, заваленный газетами и заставленный кружками: работники музея в хорошую погоду пили здесь чай. Сати тоже частенько принимала участие в их чаепитиях, и каждый раз вид с балкона заставлял ее сердце сжиматься от красоты. Вокруг музея расстилался большой старый парк, уступами спускающийся к берегу. Посреди широкой медленной реки лежал изумрудно-зеленый остров. За рекой, далеко-далеко, там, где ясное летнее небо смыкалось с землей, тянулась гряда синих гор.

Сати поставила кружку на белые облупившиеся перила, глянула вниз. Там шелестели кусты боярышника, по дорожкам парка чинно прогуливались мамаши с детишками. Рядом с балконом росло высокое раскидистое дерево: благородный ильм.

Сати подумалось, что если исключить современно одетых людей и прогулочные трамвайчики, снующие по реке, то пейзаж будет почти таким же, каким его видел каждый день из своего окна последний генерал-губернатор.

Когда в глаз великого мага со всего размаха заехал кулак, он окончательно понял, что день не задался. Незачем было и просыпаться.

До мордобития, впрочем, жизнь тоже не радовала.

Утром Тильвус пересчитал бутылки в продранном полиэтиленовом пакете и задумался: на беляш уже хватало, а на пиво – нет. Необходимо было раздобыть еще хотя бы парочку. Шаркая по нагретому солнцем асфальту, он поплелся к зданию строительного техникума, там почти всегда можно было найти что надо. Предчувствие и на этот раз его не обмануло: на бордюре тротуара, рядом с клумбой поблескивали в пыльной зелени боярышника три пустые бутылки мутного стекла. Неторопливой походкой, привычно обшаривая глазами обочины дороги – вдруг обнаружится еще бутылочка-другая, тогда хватит и на сигареты, он уже поравнялся, с крыльцом, когда из-за угла показались конкуренты: пара бомжей из привокзального сквера. Тильвус как-то встречался с ними, но близкого знакомства избегал, характер у парочки был скандальный и вздорный. Он прибавил ходу, претенденты на добычу – тоже. Один, помоложе, одетый, несмотря на теплый вечер, в болоньевую синюю куртку, поднажал и схватил бутылку первым. Подобной наглости Тильвус вытерпеть не мог и тут же ввязался в бой. Поединок получился бурным, но недолгим: на третьей минуте драки великий маг получил в глаз и потерпел позорное поражение. Конкуренты забрали трофеи, спрятали их в большой пакет с яркой надписью «Салон «Бабочка» – изысканное нижнее белье из Франции» и гордо удалились.

Тильвус кряхтя подобрал свой кулек и тоже двинулся прочь от места сражения, чувствуя, как левый глаз, в который угодил кулак, начинает заплывать. Он поднялся по крутому переулку, свернул на главную улицу города и остановился, чтобы отдышаться. В самом начале улицы, возле площади с фонтанами, почти на целый квартал тянулось серое здание банка, огромное, самодовольное, сверкающее зеркальными стеклами. Возле входа в огромных керамических вазонах пламенели пурпурные левкои. Тильвус подошел поближе к зеркальной стене и озабоченно вгляделся в собственное отражение, пытаясь оценить урон, нанесенный ему противником. Так и есть! Верхнее веко набрякло, грозя почти полностью закрыть левый глаз, губа опухла и увеличилась в размерах раза в два. Тильвус осторожно потрогал губу, вздохнул, сделал шаг назад, чтобы разглядеть картину полностью. Сияющее стекло отразило непрезентабельную фигуру городского бродяги, потасканного и побитого жизнью («А теперь и не только жизнью», – мрачно подумал Тильвус), в мятых бесформенных штанах, подпоясанных обрывком синей нейлоновой веревки, в продранной белой футболке-сетке. Неопрятная полуседая борода торчала клоками.

– М-да… – в раздумье произнес великий маг и пошевелил грязными пальцами босых ног, обутых в пляжные шлепанцы. – Видок, конечно…

Мягко хлопнула зеркальная дверь, показался рослый, широкоплечий, похожий на Джеймса Бонда охранник в черном костюме и при галстуке, с мобильным телефоном в руке. Он окинул Тильвуса профессионально тяжелым взглядом, и чародей оробел.

– Ну ты что, старый? – поинтересовался «Джеймс Бонд» голосом мягким, как наждачная бумага. – Долго тут стоять будешь?

Тильвус подхватил пакет и торопливо двинулся по улице, испуганно оглядываясь. Охранник подождал, пока он отойдет на порядочное расстояние, и вернулся на свой пост.

Городские часы на центральном универмаге мягко прозвенели девять вечера. Тильвус ненадолго задержался возле магазина, разглядывая выставленный в витрине спортивный тренажер, озадаченно поскреб в бороде, соображая, как должна работать эта сложная конструкция из сверкающих металлических трубок, похмыкал и двинулся дальше. Дел было полно, конкуренты не дремали, поэтому на Красной линии бутылки попадались нечасто.

Совсем недавно универмаг был ничем не примечательным сооружением из бетона и стекла. Но пару лет назад, когда городские власти решили восстанавливать исторический облик центральных улиц и принялись за реставрацию старинных домов на Красной линии, все здания, построенные позже и отличавшиеся унылой бездарной архитектурой, тоже поменяли облик. Их стилизовали под старину так искусно, что приезжие не могли отличить старинные дома от современных и искренне считали, что исторический центр города сохранился таким с незапамятных времен.

Огромное здание центрального универмага перестроили, покрыли красной черепицей, а наверху установили башню, на которую водрузили самые точные в городе часы. Вначале Тильвуса забавляло, что горожане определяют время по часам, но потом он и сам, проверяя урны на наличие пустых пивных бутылок, нет-нет да и поглядывал на высокую башенку с круглым циферблатом.

В городе Тильвус жил довольно давно, по человеческим меркам, конечно. Возможно, следовало выбрать другую местность, с более мягким климатом. Но ему нравился именно этот старинный город, раскинувшийся на трех зеленых холмах, с могучей широкой рекой, тенистыми бульварами, с цветущей по весне сакурой, с лютыми бесснежными зимами. И люди здесь жили в общем-то неплохие.

Тильвус поглядел на городские часы и прикинул, что делать на Красной линии сегодня совершенно нечего. Будний день, народ недавно пришел с работы, перекусил и расслабляется сейчас у телевизоров с бутылочками пива. Выносить мусор пойдут утром, часиков в восемь, тогда и можно будет пошурудить по бачкам во дворах.

Шаркая пластиковыми шлепанцами, он спустился с центральной улицы на бульвар, миновав трехэтажный старинный особняк красного кирпича на углу. Когда-то этот дом, как и многие другие в городе, принадлежал богатой семье купцов-миллионеров. В свое время глава семьи создал собственную торговую империю в прямом смысле слова с нуля: далекий необжитый край тогда только-только начинали осваивать предприимчивые люди. Вначале смышленый парнишка работал приказчиком в лавке богатого маньчжура, потом открыл небольшую лавку, затем купил баркас и стал промышлять самостоятельно: скупал пушнину, развозил товар по далеким стойбищам, по немногочисленным русским селениям, сколачивая собственный капитал. Большие деньги его не испортили: когда состояние перевалило за миллион, купец выстроил первую в городе школу, ночлежный дом, открыл ремесленное училище, заложил большой парк у реки. Уйдя на покой, долгое время был церковным старостой, дело же свое передал сыновьям.