Юлия Остапенко - Что там, за дверью? (“Фантастика 2006” сборник)

“Упырь” все глубже проваливался в красную пыль, и Блин приказал Кеше покинуть машину. Но из программы не выпустил, посадив себе на корму. Наши кары зависли в метре от красной пыли, я локтем вышиб остатки колпака, чтобы Второй, то есть Витек, смог втиснуться ко мне в кабину. В таком виде мы выстроились в цепь и осторожно спланировали в узкий каньон канала.

Это была деревня, марсианская деревня. Домики, похожие на грибы-дождевики, еще какие-то строения, в центре — что-то похожее на огромный мухомор. И отовсюду в нас плевались огнем. Мой кар дымился, валяясь кверху брюхом, рядышком Догорала “пятерка” Славика, чуть поодаль “семерка”. Спрятавшись за ней, бил прицельно из скорострельной пушки Кеша. Его зубы, уже тронутые кариесом, были оскалены в страшной гримасе.

Экран перед моими глазами тревожно мигнул и сообщил, что боезапас исчерпан. Из оружия у меня остался только огнемет. Я доложился.

— Переместиться в тыл, — приказал Блинный, которому оторвало левый манипулятор, и теперь из обрывка рукава “дубль-комбеза” торчали какие-то искрящиеся провода. — Ждать команды…

Команды долго ждать не пришлось, огонь со стороны деревни стих, и над “мухомором” поднялся… белый флаг. Даже не флаг — не очень свежая простыня с вылинявшим фиолетовым штампиком “в.ч. 11310” в углу.

— Огнеметы, к бою! — приказал прапор.

— Зачем огнеметы? Они же сдаются! — прозвучал в наушниках голос Славика.

— Отставить разговоры, блин лохматый, огнеметы к бою! Если враг сдается, его все равно уничтожают!

Мы шли от “дома” к “дому”, ударом ноги пробивали сопливую пленку, закрывавшую входные отверстия — “двери”, и выжигали все внутри огненными струями. Каждый раз там что-то истошно выло, и каждый раз по-разному.

— Это программа, — твердил я себе без конца, снова и снова. — Это не может быть реальностью, это — компьютерная программа. Марс необитаем, на нем нет жизни.

— Влад! Влад! — истошно завопили у меня за спиной. Я немедленно обернулся. Серый человечек длинной острой пикой пригвоздил Витька к стене “домика” и теперь размахивался для следующего удара. Я развернул ствол и нажал на гашетку. Пламя мгновенно охватило серого, он вспыхнул, как спичка, на мгновение мне показалось, что голова его обмотана грязным бинтом. Наваждение какое-то! Я помог Витьку подняться на ноги, обдал его струей пены из огнетушителя… Витек сунул палец в дырку на своей груди, там заискрило, и он тихонько, по-идиотски засмеялся.

— Что значит “не могу”, Пятый, я приказываю продолжать выполнение задания! — раздалось в наушниках.

Я разглядел на экране две зеленые точки, помеченные “5” и “7”, и бросился туда. Славка стоял перед какой-то дымящейся кучей. Самое ужасное было в том, что куча шевелилась. Я подошел поближе, куча сплошь из серых скорченных тел, и они горели заживо. Одна из серых (я почему-то сразу понял, что это самка) с трудом поднялась на тонкие ножки и, подхватив совсем маленького серого детеныша, бросилась бежать…

Блинный повел стволом, нажал на гашетку, и живой факел завертелся на месте.

— Не надо, Слава! — тихо сказал я, заметив движение руки Пятого. Он медленно наводил ствол мини-базуки на нашего командира. Он не успел выстрелить… Блин, вернее, его “дубль-комбез” разлетелся вдребезги на наших глазах. Высокий серый марсианин, стоявший в проходе между домами-грибами, бросил разряженную базуку в красную пыль, сложил тонкие ручонки на груди и с ненавистью глянул на нас своими огромными глазищами. Я опустил ствол огнемета и, не сводя с серого глаз, доложил:

— “Центральная”, докладывает Четвертый, группа-17. Седьмой выбыл из программы, какие будут указания?

“Центральная” молчала, связи не было. Что ж, придется брать командование на себя как старшему по званию.

— Внимание, группа-17! Четвертый принял командование группой! Приказываю прекратить огонь и выдвигаться к точке эвакуации.

Шкала зарядки на моем экране тревожно светилась оранжевым. Я бросил огнемет вместе с ранцем в пыль, повернулся к серому спиной и, поддерживая под локоть продолжавшего хихикать Славку, двинулся из деревни.

Я нажал иконку “Print”, еще раз прочитал уже на бумаге свой отчет об операции и поставил внизу свою подпись. Аллее, теперь можно и отдохнуть. Сцепив пальцы рук на затылке, я откинулся в кресле, возложил ноги на стол, едва не скинув “клаву” на пол, и замурлыкал: “Дембель в маю, все по…” ^ общем, без особого значения. Да, скоро май, все растаяло, птички орут оглашенно…

И чего они так носятся с этой операцией? Замучили уже этими отчетами: что, да как, да почему Четвертый принял решение об отходе, а не закончил операцию… Да пошли они в жопу со своей операцией! Учили, что с “оранжевым” уровнем нужно немедленно выдвигаться к месту подзарядки? Учили. Вот я и выдвинулся…

А справедливости ради стоит признать — классная программа эта атака на марсианскую деревню, и все так реально прорисовано, особенно трупы этих “серых”, обугленные. Вторую неделю по ночам снятся, в холодном поту просыпаюсь, жрать ничего не могу, тошнит.

— Ребята! Ребята, скорее! — раздался истошный вопль за дверью. Ради шутки так не орут. Я сорвался с места, грохнув-таки “клаву” на пол, и ринулся в учебный класс.

Славик, судорожно дергаясь, висел на брючном ремешке, каким-то образом привязанном к крюку плафона, его за ноги старался удержать Кешка. Это он так истошно орал. Я быстро вспрыгнул на стол, на ходу выдергивая штык-нож из ножен, и что есть силы заработал пилой по ремешку. Повалив Кешу, Славик свалился на пол, на шее его явно виделась узкая синюшная полоса. Он, как рыба, судорожно хватал воздух ртом.

— Что ты, глупенький, — одним взмахом я вспорол ножом ворот комбеза, чтобы Славка мог вздохнуть, — что ты задумал-то, братан?

— Они живые, — еле слышно всхлипнул Славик. — Они были живые…

Я постучался, услышав “Войдите”, толкнул дверь. Блинный в парадном офицерском кителе на голое тело, в парадной же фуражке с высокой тульей и летными “крылышками” на кокарде сидел за столом с одинокой бутылкой водки и стаканом. Китель был с полковничьими погонами и массой разноцветных планок, означавших медали и ордена разных стран мира. По крайней мере Звезду Героя, Белого Орла, Пурпурное Сердце и орден Почетного Легиона я узнал сразу.

— А, сержант Четвертый. — Блинный махнул рукой, мол, обойдемся без доклада, и указал рукой на стул. Я сел. Прапор, точнее — полковник, достал из ящика стола второй стакан и поставил передо мной.

— Что, дембель, удивлен? — спросил он, наливая водку и кивая на свои погоны.

— Нет, — спокойно ответил я.

— А я и знал, что ты не удивишься, потому как прозорлив, собака! — Он опрокинул в глотку напиток, я подумал и последовал его примеру. Что и говорить, после долгого воздержания стакан водки сразу и без закуси — это слишком круто! Я закашлялся, на глазах у меня выступили слезы. Блинный спохватился, быстро распахнул дверцу сейфа и выставил на стол открытые банки с черной икрой и октопусами. Я закусил головоногим и наконец смог перевести дух.