Терри Брукс - Талисманы Шаннары

Как бы то ни было, сейчас он незрим.

Потоки солнечных лучей омывали склоны Зубов Дракона, размывая самые глубокие тени, обнажая плоские ровные грани скал! Взору Уолкера открывались простиравшиеся до самого горизонта на севере пустоши Стреллихейма.

Он видел восточные окрестные земли до ущелья Дженниссон и южные — до Кеннона. Сквозь деревья, окружавшие цитадель, мерцала синева ручьев и заводей, меж ветвей, радуя и изумляя глаз, порхали разноцветные певчие птицы.

Уолкер Бо глубоко вдохнул полуденный воздух. В такой день возможно все. Все что угодно.

Он был одет в свободный балахон. Капюшон сброшен на спину, так что черные волосы Уолкера струились по плечам, отросшая борода тщательно причесана. Облик его, впрочем, был скрыт от глаз, и, окажись здесь случайный прохожий, он не увидел бы ничего, кроме обыкновеннейшей крепостной стены. Отдых восстановил силы Уолкера. Раны, полученные три дня назад, затянулись, никак о себе не напоминая.

Он не думал о событиях прошлого, мысли его были устремлены в настоящее, на то, что происходит ныне, сегодня, сейчас.

Порождения Тьмы уже десятый день осаждали цитадель. И сегодня Уолкер Бо решил положить конец осаде.

Оглянувшись на северную сторону замка, он увидел, как из-за угла появился всадник — Глад; громыхая костями, он трясся на ящероподобной кляче, не глядя ни влево, ни вправо, полностью погрузившись мыслями в собственный безумный мир. Серый, словно пепел, и бесплотный, как дым, он клонился вперед, нависая над дорогой.

Всадник промчался всего в нескольких футах от Уолкера Бо и не заметил его.

«Сейчас или никогда!» — подумал новообращенный друид.

Он снова устремил взгляд на долину, вспоминая иные времена и иные края, все события, предшествовавшие этому дню, всех друидов, что пришли в Паранор и обосновались здесь. Их были сотни, но все они, кроме одного, погибли тысячу лет тому назад при осаде Паранора Чародеем-Владыкой. Выжил лишь Бреман, став единственной надеждой народов и наследником чудесной силы друидов. Затем Бреман ушел, и на его место заступил Алланон. Теперь и Алланон покинул этот мир, остался он, Уолкер Бо.

Пустой рукав на искалеченной руке Уолкера был подколот к плащу за спиной. Он в сотый раз ощупал плечо и несколько дюймов неуклюжей культи. Сейчас Темный Родич уже с трудом припоминал, каково это — иметь две руки.

Он сам удивился, что ему так трудно это себе представить. За недели, прошедшие со времени его столкновения с Асфинксом, столько всего случилось и сам он изменился так разительно, что можно было позабыть всю прежнюю жизнь.

Даже гнев и недоверие к друидам ныне исчезли; да и с чего было Уолкеру в его новом воплощении испытывать неприязнь к друидам? Все это кануло в прошлое. Ушла, поглощенная прошлым, и ненависть к Угрюму-из-Озера. Злой дух изо всех сил пытался уничтожить его — и проиграл. И ныне он тень в земле теней и никогда не выйдет оттуда, а Уолкер Бо никогда туда не вернется. Прошлое унесло прочь и Пи Элла вместе с Королем Камня. Уолкер нашел в себе силы противостоять всем, кого посылали против него, и теперь от врагов остались лишь отрывочные воспоминания, почти вытесненные нынешними заботами.

Вдыхая свежий воздух, Уолкер задумался, безотчетно сосредоточившись взглядом на том, что перед ним происходило. Теперь мимо него скакала Война, выставив острые клинки и пики, сверкая доспехами и чернея глазницами шлема.

Уолкер не обратил на порождение Тьмы никакого внимания. В тишине и спокойствии внутреннего мира он снова и снова воспроизводил в воображении то, что должно произойти. Ход за ходом проигрывал он партию, составленную им, пока он отлеживался в крепости, перебирал в уме все действия, которые ему предстоит совершить, просчитывал ответные вражеские маневры. На сей раз ничто не должно быть оставлено на волю случая. Он либо победит, либо…

Губы его тронула еле заметная улыбка.

Либо нет.

Вернувшись чувствами и мыслями на землю, он снова взглянул на небо. Полдень миновал. Но мир еще не набрал предельной яркости, а зной не разгорелся в полную силу, так что придется подождать. Свет и жара послужат ему лучше, чем порождениям Тьмы, — он сознательно выбрал полдень. Сначала он намеревался сбежать под прикрытием тьмы. Но тьма была союзницей его противников, ибо эти существа, рожденные ею, черпали из нее силу.

Уолкер же, обладавший магией друидов, обретал силу в сиянии солнечного света.

В сущности, это будет противоборство сил, которое определит, кому жить, а кому умирать.

Все силы, какие есть на земле, в этот раз сойдутся один на один.

Бо вспомнил последнюю беседу с Коглином.

На ступенях, ведущих через башенные ворота во внутренний двор, где он задержался, что-то зашевелилось, и появился Коглин. Исхудавшее его тело выскользнуло из тени винтовой лестницы, сопровождаемое легким шелестом одеяния и хриплым затрудненным дыханием. Он быстро взглянул на Уолкера, морщинистое лицо высунулось из-под низко надвинутого ветхого капюшона и спряталось. Старик приблизился и остановился, повернувшись к ведущей наружу двери.

— Ты готов? — спросил он.

Уолкер кивнул. Они уже обсудили все или, по крайней мере, все, что склонен был обсуждать Уолкер. Больше говорить было не о чем.

Тонкие, казавшиеся почти прозрачными руки старца покоились на каменных выступах, поддерживающих и защищающих окованную железом дверь.

— Позволь мне пойти с тобой, — тихо попросил он.

Бо покачал головой:

— Мы уже отказались от этой мысли.

— Перемени решение, Уолкер. Позволь мне пойти. Я тебе пригожусь.

«Как убежденно он говорит», — подумал.

Уолкер.

— Нет. Вы с Шепоточком останетесь здесь.

Стойте у двери и впустите меня, если счастье мне изменит.

Коглин сжал губы:

— Если оно тебе изменит, мне некого будет впускать в башню.

Верно, подумал Уолкер. Но это ничего не меняет. Он не позволит старику и болотному коту идти с ним. Он не хочет отвечать за их жизни.

У него много забот и со своей собственной.

— Думаешь, я не смогу позаботиться о себе? — произнес старик, словно читая его мысли. — Ты забываешь, что я заботился о себе задолго до того, как ты здесь появился, — раньше, чем появились друиды. И было время, когда Я присматривал за тобой.

Уолкер кивнул:

— Я знаю.

Старик взволнованно размахивал руками, — Может статься, мне предназначено еще раз присмотреть за тобой. Может статься, я еще тебе понадоблюсь. — Он снова поднял скрытое капюшоном лицо и взглянул на Уолкера. — Я уже стар, Бо. Я давно живу на свете — целую вечность! Во всяком случае, не так уж важно, что случится со мной.

— Это важно для меня, — А вот и напрасно, совершенно напрасно! — Коглин не на шутку разволновался. — Что такое вообще моя жизнь? Что с того, что ты привязан ко мне? И потом, я втянул тебя во всю эту историю. Я убедил тебя отправиться к Хейдисхорну, а потом прочесть летопись друидов. Неужто ты забыл?