Катарина Керр - Дни изгнания

– Хорошо, не скажу. Но мне все равно не нравится эта твоя так называемая подружка. Сомневаюсь я, что она – богиня. Бьюсь об заклад, она дух или призрак, и не должна она покидать Иные Миры, чтобы устраивать здесь такую путаницу.

– Не призрак. И не Иные Миры. – Она крепче сжала его руки и так печально, так тоскливо уставилась ему в глаза, что его сердце невольно потянулось к ней. – Ты поцелуешь меня, Мэйр? Один скромный поцелуй!

Он улыбнулся, наклонил голову и по-братски прикоснулся к ее губам. Потом поднял голову и увидел, что орешник исчез. Вокруг них в мерцающих пурпурных сумерках расстилался луг, покрытый цветущими розами. Их аромат опьянял. Мэйр оттолкнул Синевласку и с криком вскочил на ноги. Она, смеясь, тоже встала и начала танцевать вокруг него.

– Теперь ты мой! Мы будем так счастливы!

– Эй, ты! Немедленно верни меня назад!

– Погоди немного. – Она остановилась и с такой детской непосредственностью улыбнулась ему, что он испугался, не сошел ли с ума. – Конечно, мы вернемся. Совсем-совсем скоро.

Мэйру казалось, что она не способна на откровенную ложь, поэтому он немного успокоился и огляделся. На расстоянии около четверти мили от них стояло нечто, похожее на дан, но куда роскошнее, чем даже дворец в Аберуине; может, двадцать красивых башен, но он с трудом мог разглядеть их в тумане…

– Пойдем, я познакомлю тебя с ней, и ты вернешься домой, – сказала фея. – Пожалуйста. Совсем ненадолго.

Мэйр позволил ей взять себя за руку и увлечь вдаль. Они шли мимо многобашенного дана, а сумерки вдруг сделались голубыми и серебристыми… Теперь Мэйр видел его лучше – квадратное строение, непохожее ни на что, виденное им раньше, поддерживало башни; его окружала квадратная же стена с башенками по углам. Все было сложено из разных камней: розового песчаника, серого известняка, кое-где попадался зеленый мрамор. Он видел окна, золотые от света свечей, слышал музыку такую сладкую, что готов был заплакать. При этом замок не приближался. Каждый шаг давался с таким трудом, словно ноги Мэйра налились свинцом. Он едва дышал. Свет в окнах начал тускнеть, и тут Мэйр увидел другой свет, золотой и слепящий, исходивший как бы из туннеля, который появился перед ним.

Последнее, что он услышал, прежде чем его эфирный двойник окончательно исчез, был пронзительный крик феи.

Мэйр погрузился в транс сразу после полудня, незадолго до того, как разразилась гроза, первая яростная зимняя буря. Сверкали молнии; грохотал гром; лошадь перепугалась и помчалась прочь через луга. К несчастью, на этом коне Мэйр приехал из Аберуина, поэтому тот не сумел найти дорогу в табун. (Несколько месяцев спустя конь прибился к табуну другого алара, но это уже не имело никакого значения). Дождь шел до самого вечера, а Мэйр, погруженный в транс во всех смыслах этого мира, лежал, распростершись, среди лещин. К закату река начала выходить из берегов, а дождь все лил. Тело Мэйра конвульсивно дернулось и перевернулось на спину. С моря все плыли тучи, проливались дождем и уходили дальше на север. Река поднималась и поднималась, и около полуночи начала разливаться, сначала слегка покрыв траву, водоворотами вращаясь вокруг узловатых корней деревьев, все дальше и дальше; вода все прибывала. Она полностью закрыла лицо Мэйра за три часа до рассвета. Потом дождь прекратился, так что наводнение отнесло труп только на несколько футов, где его прибило к дереву. Там он и остался.

В обычных обстоятельствах Калондеривль поднял бы всю дружину и отправился на поиски гостя, как только увидел, что Мэйр не пришел к ужину, но река протекала мимо лагеря, и наводнение обеспокоило эльфов. Как только появились первые водовороты коричневой воды, Адерин и Галабериэль велели алару паковаться. Народ суетился, набивая мешки, загружая повозки, надевая ошейники на собак и созывая детей. К тому времени, как вода в реке поднялась совсем высоко, как раз на закате, все вещи были подняты на край каньона. Галаберивль иАдерин шли вдоль бурлящей реки, присматриваясь к ней в угасающем свете дня, проникающем сквозь тучи. Мимо проплыло целое дерево, оно крутилось и дергалось, как некое странное многолапое животное.

– Будет подниматься дальше, – озабоченно сказал Адерин. – Чтобы это предсказать, не нужен никакой двеомер.

– Ты прав, мудрейший. Что поделаешь. Пусть снимают палатки.

Они повернули назад и тут услышали пронзительный женский крик, крик ужаса и отчаяния, тут же подхваченный целым хором голосов: упал! Упал! Выругавшись сквозь зубы, Галабериэль подбежал к берегу. Адерин едва разглядел маленькую светлую головку, качающуюся на волнах футах в пяти от берега. Крича и причитая, его мать порывалась кинуться в воду. Муж схватил ее и оттянул назад в тот миг, когда банадар нырнул в воду. Адерин услышал свой собственный крик. Призывая на помощь Владык Вод, он побежал вниз по течению. Сначала Адерин не видел ничего, кроме коричневой и серебристой лены, потом вынырнули две головы, маленькая светлая и большая седая.

– Гал! Я держусь рядом! О, Владнки Вод, помогите же мне, как я помогал вам!

Держа одной рукой мальчика, Галабериэль пытался грести второй, сражаясь с ревущей рекой, которая неумолимо несла их к устью и дальше, в бушующее, пенящееся море. Адерин так и не увидел Владык Вод, но они, должно быть, появились, услышав его отчаянный призыв, потому что без сверхъестественной помощи Гал не сумел бы достичь берега. Он не доплыл до илистого берега какой-нибудь фут, швырнул ребенка в протянутые руки Адерина, и его тут же смыло бурлящей водой и понесло дальше, к жадно ждущим морским волнам. Истерически рыдающая мать вырвала мальчика из рук Адерина, будто именно он пытался утопить его.

– Банадар! – кричал на бегу Калондериэль. – Гал! Гал!

– Он ушел. – Адерин поймал Кела за руку. – Теперь ты – боевой предводитель этого алара.

Калондеризль запрокинул голову назад и завыл в ревущий ветер. Адерин сильно встряхнул его за плечи.

– Палатки! Ты должен велеть алару снять палатки!

Конвульсивно всхлипнув в последний раз, Калондериэль взял себя в руки, потом побежал обратно, и было слышно, как он властным голосом отдает распоряжения. Только перед рассветом, когда дождь уже едва моросил, кто-то спохватился:

– Слушайте, а где Мэйр?

Ругаясь и ворча, дружина бросилась прочесывать окрестности вокруг промокшего импровизированного лагеря. Когда занялся серый и тусклый рассвет, они вернулись с сообщением, что ни Мэйра, ни его коня нигде нет. Адерин почувствовал ледяное прикосновение страха.

– Должно быть, его настигла буря, – сказал Калондериэль, – а эти бестолковые круглоухие понятия не имеют, что нужно делать в таких случаях. Придется искать его прямо сейчас.