Сергей Осипов - Демоны вне расписания

– Я же говорил, что она жива, – сказал Максим и бросил красного извивающегося паразита в подставленное блюдце. – Люди только прикидываются слабыми созданиями… Что?

Иннокентий, державший в руке блюдце со слабо шевелящимся червяком, выглядел озадаченным.

– Что? – повторил Максим.

Иннокентий слегка шевельнул рукой, червяк подлетел вверх и снова упал на блюдце. С тем же металлическим звуком, что и в первый раз.

– Дайте его сюда, – жестко сказал Филипп Петрович. – Займитесь девушкой, а эту тварь дайте мне.

– Он что, ненастоящий? – Максим, похоже, не мог поверить услышанному. – Он – сделанный? Как это могли… Кто?!

– Как кто. – Иннокентий развернул Максима в сторону открывшей глаза Насти. – Люди, конечно же, люди. В этом им нет равных…

Настя видела, как шевелятся его губы, но вместо слов слышала невнятный гул. Боль из шеи ушла на удивление быстро. Максим обработал рану каким-то холодным раствором, а потом сдвинул края разрез пальцами и сильно сжал, отчего те словно склеились.

– Сейчас все пройдет, – говорил он. – Эту тварь мы вытащили, теперь жидкость, которую он выделял, постепенно нейтрализуется… Тебе надо просто полежать, просто полежать…

Настя лежала и прислушивалась к новым ощущениям внутри себя. Пульсирующей точки, которая могла быть то леденяще-холодной, то нестерпимо горячей, теперь не было. Была обычная физическая боль, как после удаленного зуба, была слабость, но постепенно стало происходить и еще кое-что, ранее неведомое Насте…

– Я не ослышался? – говорил между тем Максим, складывая инструменты. – Вы упомянули Дениса Андерсона? Вы сказали, что она была девушкой Дениса Андерсона?

– Я ничего не говорил, – мрачно произнес Филипп Петрович, вытаскивая пинцетом червяка из раствора спирта. – А ты ничего не слышал.

– Нет, ну как же… Это же всем интересно, потому что ходят всякие слухи… Слухи про новый Вызов, к примеру, а Денис Андерсон…

– Для болтливых вампиров у меня есть серебряные пули. Да, а еще лицензия на использование серебряных пуль.

– Это так невежливо, – сказал Максим. – Иннокентий, ты привел с собой очень невежливого человека. Неужели вам не будет стыдно стрелять в меня после того, что я для вас сделал?

– Стыдно будет, но я все равно выстрелю. Поэтому заткнись. Да, и забудь все, что ты здесь сегодня слышал.

Максим усмехнулся:

– Люди… Они все такие же самоуверенные.

– Речь не о людях, – сказал ему Филипп Петрович. – Речь о всех старых расах. Ты можешь заткнуться ради всех Великих старых рас?

– Если к тому же ты скажешь «пожалуйста»… – Максим запнулся и посмотрел вверх.

– Что?

– За вами должны прилететь на вертолете?

– Нет.

– За мной тоже не должны. Тогда за кем это?

Приближающийся ровный гул вертолетных винтов теперь достиг и ушей Филиппа Петровича.

– Поставить вам Вагнера? – осведомился Максим. – Чтобы в полной мере насладиться моментом?

– Мама, – вдруг отчетливо произнесла Настя и приподняла голову. Со стороны прооперированного участка шеи в направлении затылка побежали какие-то странные мурашки, а потом Настя вдруг почувствовала себя как будто в кабине скоростного лифта, который не просто несется вверх в шахте огромного небоскреба, а все увеличивает и увеличивает скорость; у нее уже кружится голова, но лифт продолжает разгоняться и наконец с невероятной силой ударяет в крышу здания…

И пробивает ее насквозь, после чего летит дальше, в небо, в черные дали космоса…

И вслед за этим ударом внутри Настиной головы как будто включают очень яркую лампочку, и голова наполняется до краев событиями, мыслями и эмоциями, которых здесь только что не было. Это как открыть свой старый шкаф и внезапно увидеть, что он доверху забит вещами, которые ты потеряла за всю предыдущую жизнь.

– Господи, – произнесла Настя потрясенно, но не потому, что узрела лицо господа, а потому, что увидела Дениса Андерсона. Он был бледен и испуган.

– Давай, жми… – прохрипел он, и Настя прочитала в его красивых глазах отчаяние. – Ты знаешь куда ехать…

– Ничего я не знаю! – испуганно завопила Настя. – Никуда я не поеду! Без тебя никуда не поеду.

Но потом мотоцикл наконец завелся, и Настя словно вылетела на шоссе, а там ей волей-неволей пришлось сосредоточиться на управлении металлическим зверем, зажатым между ее коленей; тот ревел благим матом, и все норовил свернуть не туда, и увозил ее все дальше и дальше от Дениса…

На спине у Насти висел небольшой, но тяжелый рюкзак. Спине от него было тепло.

Денис Андерсон был довольно смазливым парнем лет двадцати, худым, темноволосым, с хорошей, открытой улыбкой. Он стоял возле прилавка отдела сувениров, засунув руки в карманы потертых вельветовых штанов и разглядывая вывешенные за спиной продавщицы самурайские мечи. Лицо его было задумчивым, губы чуть шевелились, словно он сам с собой разговаривал и никак не мог договориться. Настя смотрела на него и думала: «Черт, слишком хорош для меня. Вот Ирке Монаховой – в самый раз. Уж она бы тут не стояла как последняя дура, она бы уж наверняка подвалила бы к нему и завела какой-нибудь дурацкий разговор, который закончился бы тем, что они бы вышли из магазина под ручку и пошли в какое-нибудь кафе… Тьфу, даже думать противно».

И когда она бросила на симпатичного парня у прилавка последний, прощальный взгляд и собиралась уже валить дальше по своим делам, какой-то грузный и потный дядька (Настя почувствовала этот запах) пихнул ее в спину, и Настя полетела прямо на Дениса Андерсона, что твоя ракета. Она врезалась в него всем телом, запоздало ойкнула и попробовала отодвинуться, но людей в магазине было предостаточно, и все они собрались здесь именно для того, чтобы не позволить Насте отодвинуться от Дениса Андерсона. Да, до таких низменных трюков не опускалась даже Монахова – кинуться на парня лютым зверем, прижаться к нему грудью и виновато смотреть снизу вверх. Ах да, и еще балансировать на одной ноге, потому что левая туфля у нее слетела.

– Извините, – жалобно пробормотала Настя. – Меня толкнули…

– Ничего страшного, – вежливо ответил парень и улыбнулся. Все, теперь Настю можно было паковать и отправлять в багажном отделении в Арабские Эмираты служить в гареме до конца жизни, она бы и слова не сказала, потому что потеряла дар речи. Сердце ухнуло вниз с какой-то невероятной высоты, и Настя едва не заплакала оттого, что вот бывают же на свете такие парни, с ними даже можно столкнуться в магазине, до них даже можно дотронуться, но лишь на минуту, не больше. Потом карета снова превращается в тыкву, волшебные парни возвращаются к своим невероятным подругам (как возможный вариант – Монахова И.), а Настя возвращается к своему пакету с двумя учебниками, которые нужно вызубрить за три дня.