Сергей Осипов - Демоны вне расписания

Настя засомневалась. Она совершенно не разбиралась в оружии и антиквариате, но не надо было быть специалистом, чтобы после единственного прикосновения понять – это Вещь. И в поисках такой Вещи, наверное, можно было забраться в эти дебри, можно было заплатить какие-то бешеные деньги… Только как же Денис собирается вывозить эту штуку из страны? Если меч по-настоящему ценный, то Денису могут и не разрешить вывоз меча. Или запросят кучу денег за разрешение… Да, как бы он со своим мечом не нажил себе бед.

Позже, вспоминая эти свои рассуждения, я могла разве что горько усмехаться. Гипотетические таможенные проблемы были настолько ничтожны по сравнению с теми проблемами, которые Денис к тому времени нажил… Однако мои наивные девичьи мысли были вполне объяснимы – я ведь даже и приблизительно не представляла, в какую историю вляпался мой любимый Денис. Откуда мне было знать?! А вот то, что Денис, который прекрасно представлял масштаб сгущающихся над ним туч, вел себя совершенно спокойно, если не сказать расслабленно, – это было уже из разряда необъяснимых феноменов человеческой психологии. Вероятно, Денис страдал крайней формой юношеского легкомыслия, усиленного воспитанием в замкнутой среде королевской семьи. Вероятно, внутри его сидел передающийся по наследству монархический ген, под влиянием которого начинаешь думать, что с тобой ничего не может случиться, потому что ты стоишь на ступеньку выше остального мира…

Но иногда этот остальной мир протягивает руку, хватает тебя за ногу и стаскивает со ступени к себе, в смрад, боль, отчаяние и невероятную уязвимость всего живого.

Так и вышло.

Денис уже несколько раз постучал в металлическую дверь и теперь неуверенно переминался подле нее, подозревая, что все же не совсем правильно выбил по металлу кодовый стук, и думая, что надо бы ещё раз повторить на всякий случай…

Но тут дверь открылась, оттуда вышел Ключник и схватил Дениса за горло. Настя взвизгнула, Денис выронил свою сумку, и оттуда неторопливо выкатилась человеческая голова. Она сделала несколько оборотов по земле, потом замерла в вертикальном положении и посмотрела на Настю.

– Лионея – не совсем обычное государство. И королевская семья – не совсем обычная семья, – сказал Филипп Петрович. Пользуясь крепким сном буфетчика, он выгреб со стойки дюжину пакетиков растворимого кофе, высыпал три их них в свою чашку и залил кипятком. То же было предложено Насте. Напиток не доставлял приятных вкусовых ощущений, но бодрил.

– Я понимаю. – Настя усмехнулась, что должно было означать: вы уж совсем меня за дурочку держите; я понимаю, что королевская семья – это нечто особенное. – Называется герцогство Лионейское, а папа Дениса – король, а не герцог. Уже странно.

– Дело не в этом. Разных титулов у Утера – вагон и маленькая тележка. Он и герцог Лионейский, и граф Авалонский, и бог еще знает кто. Принято называть его просто – король. И все.

– Тогда что необычного?

– Необычного хватает. Королевская династия Андерсонов существует не для привлечения туристов, не для светской жизни и не для олицетворения славного прошлого. Да, совсем для другого. Я бы сравнил это с боевым дежурством.

– Это как?

– У короля есть миссия. И вся его жизнь – это исполнение этой миссии. Он готовится к ней, он ждет ее и надеется, что ему не представится случая ее исполнить.

– Я, наверное, слишком устала… Потому что я ничего не понимаю из твоих объяснений.

– Наверное, я плохо объясняю. Тем более я отвлекся – мы же говорили про Дениса Андерсона…

– Да, – подтвердила Настя и замолчала. Сутки назад она была уверена, что все эти разговоры про ее знакомство с Денисом Андерсоном – нелепая ошибка; теперь же оказалось, что с этой нелепой ошибкой она была связана такими узами, которые можно порвать только с помощью времени, и то – с помощью большой дозы времени. Через пару сотен лет Настя, наверное, забудет встречу в книжном магазине, забудет его руки, забудет легкое касание его губ, забудет длинную фигуру, торопящуюся к входу в подземный офис Ключника…

– Он единственный сын короля Утера, – говорил между тем Филипп Петрович. – А значит, его ожидало вполне определенное будущее. Я бы даже сказал, неизбежное будущее. После смерти отца он должен будет принять на себя бремя королевской власти со всеми вытекающими отсюда последствиями. Королю уже за семьдесят, к тому же он в последние годы болеет. Да, переход короны к Денису – это лишь вопрос времени.

– И тут он сбежал.

– Вот именно.

– Почему?

– Потому что ему девятнадцать лет. Потому что он вырос в современном мире, где есть спутниковое телевидение и Интернет, а это значит, что соблазны этого мира невозможно удержать государственными границами.

– Я опять ничего не понимаю. При чем здесь спутниковое телевидение?

– Настя, когда он станет королем, он должен будет до конца жизни находиться в своей стране. Еще точнее – в своем замке. Это часть его миссии.

– Тогда понятно. Я бы на его месте тоже… Наверное.

Филипп Петрович кивнул.

– Мир меняется, – сказал он. – Раньше такого не было. Да, раньше юноша из семьи Андерсонов относился к своему жребию как к… Как к священному долгу. Хотя это и есть священный долг, без всяких «как». За несколько сотен лет ни у одного из Андерсонов и в мыслях не было искать себе какую-то иную жизнь. А этот… – Филипп Петрович вздохнул. – Этот бегает, как заяц, по задворкам Европы…

– Он, наверное, хотел посмотреть мир, – предположила Настя. – Если потом ему нельзя будет никуда поехать, то вполне разумно немного попутешествовать…

– Разумно? – Филипп Петрович усмехнулся. – Ты даже представить не можешь, насколько это неразумно. Это невероятно неразумно. Причем тебе это еще можно простить, потому что ты не знаешь историю Андерсонов, ты почти ничего не знаешь… А он знал все. И все равно говорил эту чушь! И не только говорил. Он сбежал из страны, и в результате мы с тобой, Настя, сидим в этой забегаловке и ждем, что, может быть, нас заберут куда-нибудь в более приличное место. Мы сидим и ждем… Хотя, может быть, все это уже не имеет никакого смысла, потому что ты видела его последний раз шестого сентября прошлого года и за это время с ним могли случиться самые ужасные вещи! Он хотя бы был жив, когда вы с ним расстались? Настя? Он был жив?

– Я… – неуверенно произнесла она. – Я помню. Я, наверное, почти все помню. Я только пока не могу понять, что было сначала, а что было потом.

– Ты видела его мертвым? – бесстрастно спросил Филипп Петрович. – Я понимаю, что в голове у тебя сейчас путаница, много всяких образов и воспоминаний… Но… Есть среди них такое, где Денис Андерсон мертв?