Лорел Гамильтон - Ласка сумрака

Нисевин смеялась колокольчиком, но колокольчики ее смеха звучали чуть-чуть не в тон, словно тень уродства легла на что-то прекрасное.

– Прошу прощения за мою невнимательность, королева Нисевин.

– Ну, если бы меня ожидал такой приз, я постаралась бы завершить беседу поскорее.

– А как насчет приза в виде моей крови, ожидающего тебя?

Ее личико посерьезнело.

– Ты настойчива. Очень не похоже на фейри.

– Я частью брауни, а мы – более упорный народ, чем сидхе.

– Ты еще и отчасти человек.

Я улыбнулась.

– Люди в этом похожи на сидхе: есть более упорные, есть менее.

Она не улыбнулась в ответ.

– Я вылечу твоего зеленого рыцаря в обмен на твою кровь, но на том все. Одна трапеза, одно исцеление – и мы квиты.

– За глоток моей крови царь гоблинов Кураг стал моим союзником на шесть месяцев.

Тонкие бровки приподнялись.

– Это дела гоблинов и сидхе, но не наши. Мы – феи-крошки. Никого не заботит союз с нами. Мы не сражаемся в битвах. Мы не вызываем на дуэли. Мы занимаемся своими делами, и пусть все прочие думают о своих.

– Так ты отвергаешь союз?

– Думаю, осторожность будет здесь лучшей доблестью, принцесса, насколько бы ты ни была вкусна.

В торговле всегда лучше вначале попробовать любезность, но если она не помогает, есть и другие возможности.

– Никто не принимает вас во внимание, королева Нисевин, поскольку считают слишком маленькими, чтобы брать в расчет.

– Принц Кел счел нас достаточно большими, чтобы разрушить твои планы на зеленого рыцаря. – В ее голосе появился первый намек на гнев.

– Да, но что предложил он вам за эти труды?

– Вкус плоти сидхе, крови сидхе, крови рыцаря. Мы пировали той ночью, принцесса.

– Он платил вам чужой кровью, тогда как его тело полно крови, всего на шаг уступающей крови самой королевы. Ты пробовала королеву хоть однажды?

Лицо у Нисевин стало встревоженное, почти испуганное.

– Королева делится лишь со своими любовниками или своими пленниками.

– Как это должно тебя мучить: видеть, как пропадает впустую столь драгоценный дар.

Нисевин поджала крошечные серебристые губки.

– Если бы только она пожелала взять в свою постель кого-нибудь из моего народа... Но мы слишком...

– Маленькие, – закончила я за нее.

– Да, – прошипела она, – да, всегда слишком маленькие. Слишком малая сила, чтобы заключать с нами союз. Слишком малая сила, чтобы нас использовать для чего-то, кроме подлого вынюхивания.

Маленькие бледные ладошки сжались в кулачки. Белая мышь попятилась от нее, словно знала, что последует дальше. Даже троица фрейлин за спинкой трона задрожала, будто под дыханием ледяного ветра.

– И вот ты делаешь грязную работу для ее сына, – подытожила я. Мой голос был намеренно спокойным, почти ласковым.

– По крайней мере он хотел, чтобы мы делали его работу. – Злоба в этом маленьком, нежном теле была пугающей. От ярости королева будто увеличивалась, будто становилась больше, чем позволяли законы физики. Она была по-настоящему царственна в своем гневе.

– Я предлагаю тебе то, что не предлагает королева. То, что не предлагает ее сын.

– И что же?

– Королевскую кровь. Кровь самого трона Неблагого Двора. Войди в союз со мной, королева Нисевин, и ты эту кровь получишь. Не один только раз, а много больше.

Ее глаза вновь превратились в узкие щелочки, сверкая огнем еще более холодным, чем бриллианты в ее короне.

– Что каждая из нас приобретет от такого альянса?

– Ты получишь внимание и помощь моих союзников.

– Мы имеем мало дел с гоблинами.

– А сидхе?

– А что сидхе?

– Как союзники одного из наследников вы получите определенный статус. Никто не сможет больше пренебрегать вами – из опасения, что вы затаите злобу и нашепчете мне что-нибудь.

Она продолжала сверлить меня светящимися глазами.

– А что от союза приобретешь ты?

– Вы могли бы шпионить для меня, как и для королевы.

– А для Кела?

– Вы откажетесь от шпионажа для него.

– Ему это не понравится.

– Это его проблемы. Если вы станете моими союзниками, то тронуть вас – значит оскорбить меня. Королева объявила, что я нахожусь под ее защитой. Поднять на меня руку – это сейчас означает смертный приговор.

– Значит, если он оскорбит меня, ты за меня вступишься. И что потом?

– Угрожай перенести весь свой двор ко мне, в Лос-Анджелес.

Она поежилась.

– Я не желаю уводить моих людей в человеческий город. – Она произнесла это так, словно существовал только один человеческий город – Город с большой буквы.

– Вы сможете поселиться в Ботаническом саду, это акры открытого пространства. Здесь найдется место для вас, Ни-севин, я клянусь.

– Но я не хочу покидать двор.

– Куда бы ни шли феи-крошки, волшебная страна идет вслед.

– Почти никто из сидхе об этом не помнит.

– Мой отец хорошо обучал меня истории фейри. Феи-крошки больше всех близки к первооснове волшебной страны, к тому главному, что отличает нас от людей. Вы – не лепреконы или пикси, что страдают и умирают, оторванные от наших холмов. Вы и есть волшебная страна. Разве не говорят, что, когда исчезнет последняя из фей-крошек, не будет больше волшебства на земле?

– Предрассудок, – бросила она.

– Может быть, но если вы покинете Неблагой Двор, а благие сохранят своих фей-крошек, то неблагие будут ослаблены. Кел может не помнить эту часть наших преданий, но королева – помнит. Если Кел оскорбит вас настолько, что вы начнете паковать веши, королева вмешается.

– Она прикажет нам остаться.

– Она не имеет права приказывать другому монарху. Таков наш закон.

Нисевин занервничала. Она боялась Андаис. Все ее боялись.

– Я не хочу вызывать гнев королевы.

– Как и я.

– Ты на самом деле веришь, что королева накажет собственного сына, если он вынудит нас уйти, вместо того, чтобы сорвать гнев на нас? – Она снова скрестила ноги, сложила руки на груди, в страхе забыв и о заигрывании, и о монаршем статусе.

– А где Кел сейчас? – напомнила я.

Нисевин хихикнула – очень неприятным смешком.

– Терпит шестимесячное наказание. Делаются ставки, что его рассудок не выдержит шести месяцев заключения и пытки.

Я пожала плечами.

– Об этом ему стоило подумать до того, как стать таким плохим мальчиком.

– Ты шутишь, но если Кел выйдет безумным, он прокричит твое имя. Твое лицо он захочет сокрушить.

– Дойдем до реки, а там уж станем думать о переправе.

– Что?

– Это человеческая поговорка. Означает, что заниматься проблемой стоит тогда, когда она возникнет.

Она глубоко задумалась, а потом сказала:

– Как ты сможешь давать мне свою кровь? Не думаю, что кому-либо из нас понравятся еженедельные путешествия между двором и Западным морем.