Лорел Гамильтон - Ласка сумрака

Я открыла рот, чтобы сказать "нет", – и поняла, что это было бы ложью.

– Возникло. Небольшое. Но мы будем вести себя как положено, Рис.

Он ухмыльнулся еще шире.

– Ну, если ты настаиваешь...

– Ты же сам все время ахал и охал насчет Короля Света и Иллюзий! Что это с тобой?

– Он очень опасен, Мерри, но он такой надутый зануда! Он не всегда был таким, это постепенно, за столетия его жизни, он стал более... человеком в самом худшем смысле этого слова. – Ухмылка Риса вдруг исчезла.

– Ты почему загрустил? – спросила я.

– Просто подумал о том, как все могло бы сложиться иначе. Таранис в свое время любил посмеяться, да и подраться после пары бутылок был не дурак.

У меня брови полезли на лоб.

– Таранис? Устраивал веселые пьяные дебоши? Представить не могу.

– Ты его знаешь лет тридцать. Ты не застала его, когда он был в ударе. – Он сел и спустил ноги на пол. – Чур, я в душ первый.

– Тогда завтра первый – я, – сказал Никка.

– Если успеешь, – бросил Рис, направляясь к ванной.

Никка обвил мою талию руками и развернул меня к себе.

– Пусть себе идет в душ.

Тонкой рукой он провел по моим волосам. Потом откинулся на спину, потянув меня за собой. Простыня соскользнула вниз, и я увидела, что он снова тверд и готов.

Я почти засмеялась:

– Ты когда-нибудь угомонишься?

– Никогда. – Его лицо посерьезнело и немного утратило нежность. – Ты – первая женщина, с которой я могу быть близок и не бояться при этом.

– О чем ты?

– Королева умеет пугать, Мередит, и любит покорных мужчин. Я не доминантен, но ее идея секса не доставляет мне удовольствия.

Я наклонилась и очень нежно его поцеловала.

– Мы порой делаем довольно жесткие вещи.

Он вдруг крепко прижал меня к себе.

– Нет, Мередит, не так. Ты меня никогда не пугаешь. – Он сжимал меня, и я расслабилась в его объятиях, позволила себя обнимать. Едва ли не слишком крепко. Это было почти больно.

Я гладила его бока и спину, куда доставали руки, пока он не начал успокаиваться. Он перестал сжимать меня с такой устрашающей силой. Всего пару дней назад я подумывала о том, чтобы отослать Никку домой, потому что не хотела, чтобы он стал королем. Он не смог бы быть королем, и дело тут не в том, может ли он зачинать детей.

Я обнимала его, нежно гладила, пока его внезапный испуг не отступил. Как только он слегка успокоился, он снова потянулся ко мне, и я отдалась его рукам, его губам, его телу. Я понадеялась, что король Таранис не позвонит в самый интересный момент.

Занятия любовью стерли остатки боли из глаз Никки. Мне нужно было увидеть, как эти карие глаза смотрят на меня с улыбкой и только с улыбкой. Мы почти заканчивали, когда из ванной появился Рис с полотенцем в руках. Он тихо ругнулся.

– Присоединиться уже поздно?

– Поздно, – сказала я и поцеловала Никку в последний раз – на прощание. – И вообще я иду в душ. Моя очередь.

Я сползла с кровати и упорхнула в ванную, пока Никка не успел возразить. Они оба засмеялись, и я смеялась тоже, уходя. Можно ли лучше начать день?

После полудня появились Мэви и Гордон Рид. Прошло всего несколько дней, но Гордон так изменился, словно пронеслись годы. Кожа стала не землистой, а попросту серой. Он еще похудел, и вместо крупного мужчины с командирской осанкой перед нами был огромный скелет, обтянутый бумажно-тонкой серой кожей. Глаза будто стали больше, и в них навсегда поселилась боль. Рак иссушал его, съедал его изнутри.

Мэви сказала по телефону, что Гордону стало хуже, гораздо хуже, но к такому она нас не подготовила. Никакие слова не подготовят к виду умирающего человека.

Рис и Холод встречали их машину на улице, так что смогли помочь Гордону преодолеть короткий лестничный пролет до нашей квартиры. Мэви шла за ними в темных очках на пол-лица, замотав волосы шелковым шарфом. Ворот длинного мехового манто она сжимала у шеи, словно мерзла. Именно так изображают в фильмах великих кинозвезд.

Ну, если подумать, то у нее на этот образ больше прав, чем у кого угодно.

Мужчины устроили Гордона в спальне, чтобы он мог отдохнуть, пока мы будем выполнять первую часть ритуала плодородия. Мэви, похоже, собиралась в это время метаться по гостиной. Она чуть не зажгла сигарету – я едва успела запретить ей курить в моем доме.

– Пожалуйста, Мередит, мне это нужно.

– Кури на улице.

Она приподняла очки и взглянула на меня прославленными голубыми глазами. Она снова надела на себя "человеческий" гламор, стараясь выглядеть максимально не похожей на сидхе. Задержав на мне небесный взор, она распахнула пальто. Под ним ничего не было, кроме сапог.

– Я удачно одета для твоих соседей?

Я покачала головой.

– У тебя хватит гламора, чтобы твою голую задницу не заметили даже на городском перекрестке, так что запахни пальто и уберись наружу со своей сигаретой и своими нервами.

Она отпустила полы пальто, и ее тело теперь виднелось тонкой линией меж мягких переливов меха.

– Как ты можешь быть такой жестокой?

– Это не жестокость, Мэви, и ты это знаешь. Ты провела слишком много столетий при дворе, чтобы счесть меня жестокой из-за того, что я не позволяю тебе провонять мою квартиру сигаретами.

После этого она надулась. С меня хватило.

– Когда я вернусь сюда, пропитанная магией, я хочу застать Конхенн, богиню красоты и весны, а не избалованную кинозвезду. И гламора чтобы не было. Я хочу видеть эти прочерченные молниями глаза.

Она открыла рот – для протеста, как я подумала. Я остановила ее жестом.

– Не возражай, Мэви. Делай то, что нужно для работы.

Она снова надвинула очки на глаза и сказала гораздо тише:

– Ты изменилась, Мередит. Раньше ты такой жесткой не была.

– Это не жесткость, – сказал Дойл. – Это властность. Она будет королевой и осознает это.

Мэви перевела взгляд с него на меня.

– Хорошо... А зачем тебе бикини? Я думала, ты собираешься трахаться, а не загорать.

– Я понимаю, что ты злишься и беспокоишься о муже, и это дает тебе право на поблажки, но лимит этих поблажек ограничен, Мэви. Не переборщи.

Она повесила голову, в руках все еще оставались незажженная сигарета и бесполезная зажигалка.

– Я не собиралась разыгрывать чокнутую примадонну, но я отчаянно боюсь за Гордона. Ты можешь понять?

– Понимаю. Но если бы мне не приходилось сидеть здесь и собачиться с тобой, я уже начала бы готовиться к ритуалу.

Я демонстративно повернулась к ней спиной, надеясь, что она поймет намек.

– Дойл, ты распространил защиту на тот маленький сад у соседнего дома, как я просила?

– Да, принцесса.

Я глубоко вздохнула. Наступал момент, которого я боялась. Мне нужно было выбрать кого-то из мужчин на роль моего консорта во время ритуала, но кого? Я ни на что не могла решиться, когда Гален произнес голосом чистым, но слегка неуверенным: