Елена Плахотникова - Последний Хранитель

Второй вход, третий... Каждая «долька» была слегка повернута, и один край выступал над предыдущим. Идти дальше мне не хотелось. Вряд ли мы увидим что-то интересное, только сделаем большой круг и вернемся к нашим Медведям с другой стороны. Но сколько им пришлось бы ждать нас?

– Ну что скажешь? – обернулся я к Симорли.

Тот показал мне три согнутых пальца.

– И еще двадцать один, – добавил он, стукнув себя кулаком по груди.

Пока я пытался понять, что бы это значило, вмешался Хранитель:

«И чему ты удивляешься? Ничего необычного он не показывает. Всего лишь триста двадцать один удар сердца. Так здесь привыкли измерять время и расстояние».

«Здорово! – Мне действительно понравился этот способ: очень экономичный и, главное, всегда все под рукой. – Только я привык пользоваться часами».

«У них часов нет и никогда не было. – Хранитель сказал это так, будто он сам надоумил весь этот мир обходиться без часов. – Да и ты последние два года их не носил».

«А как я мог их носить, если все они ломались на второй день?!»

«Но это же не мешало тебе жить...»

«Да уж, пришлось научиться обходиться без часов».

«Не понимаю, Крис, чего ты ворчишь? В тебе заработали внутренние часы, а такими может похвастаться один из десяти тысяч».

«А сколько человек может похвастаться раздвоением личности, знаешь?»

«У тебя нет раздвоения личности! – Хранитель начал злиться. – Сколько раз тебе нужно повторять...»

«Как меня это огорчает, – отшучиваюсь в ответ. – А я так надеялся, что меня можно вылечить».

«В твоем мире? И не надейся!»

«А в твоем?»

«В моем? – Кажется, Хранитель очень удивился. – А от чего ты собрался лечиться в моем мире? От меня? Так я не болезнь, я – гость».

«Угу. Гость. А тебе разве не говорили, что гостей обычно приглашают и в гостях не задерживаются слишком долго?»

«Ну что ж, зашел я без приглашения, но я обязательно уйду. Когда-нибудь».

«Как меня радует это обещание! Уйду когда-нибудь... Но только не сегодня?» – уточняю у незваного гостя.

«Не сегодня, – подтверждает он. – И не в этом месте».

«Тогда о чем я с тобой разговариваю? Меня вон рыжий заждался!»

– Пошли обратно, – предложил я Симорли, пока Хранитель не сказал что-нибудь в ответ.

Обычно «гость» замолкал, когда я начинал говорить с другими. Так мы договорились еще в моем мире и пока не отменяли этот договор.

Симорли молча кивнул и пошел за мной.

– А теперь смотри внимательно, – предложил я ему, когда до второго входа оставалось несколько шагов.

– Нет! – Изумленный выдох и широко распахнутые глаза. Удивительный парень: все эмоции можно прочесть по лицу. – Его больше нет! Вход закрылся! Как дверь убежища! Нам ведь не надо было входить сюда?

Беспокойство Симорли выглядело забавным. Рыжий так надеялся услышать «нет», что было больно его разочаровывать.

– Надо, – сказал я, как можно мягче. – И мы войдем сюда все вместе. А вход только кажется закрытым. Вернись и посмотри с другой стороны.

Мне пришлось ждать, пока Симорли проверял мои слова. Он с разных сторон подходил к щели и всякий раз удивлялся эффекту невидимости. Я смог оторвать его от общения с «чудом», только когда напомнил, что нас ждут. Точно так же Симорли проверил вход, который охранял Мерантос. Тот уже и сам обнаружил этот эффект, но не стал так бурно удивляться. Все-таки у мужика больше опыта, да и в горах увидишь не такие еще чудеса. По крайней мере, в горах моего мира.

– Неплохая маскировка, – только и сказал он на восторги Симорли.

Спокойствие Мерантоса оказалось заразительным. Симорли молча сел напротив входа и... застыл. Только поблескивающие глаза выдавали его волнение.

Мы с Мерантосом отошли в сторону и немного поговорили. Вернее, говорить в основном пришлось мне, а он только слушал и иногда кивал. Я пересказал ему, что услышал от Хранителя, и прибавил уже от себя то, что знал о лечении и психологии. Немногое, конечно, я ведь не спец, но, кажется, мне удалось втолковать Мерантосу, что его сын сам должен захотеть лечиться, что без желания Игратоса мы только потратим время и силы, но так и не получим должного результата. Я говорил и говорил, а когда умолк, чтобы вздохнуть, вдруг услышал:

– Я понял.

И это все, что сказал Мерантос после моего пятиминутного монолога.

Потом мужик вернулся к лежащему сыну, опустился перед ним на четвереньки и долго, очень долго... молчал, глядя ему в глаза.

Симорли только раз посмотрел в их сторону и больше не поворачивался. Медведи будто перестали для него существовать, а вход словно бы мог исчезнуть, если за ним не следить в оба глаза. Я подошел и сел рядом, скрестив ноги. Так мы и медитировали на пару, пока рука Мерантоса не коснулась моего плеча. Только этот мужик мог проделать такое, не нагибаясь.

– Мы готовы, – сообщил он настолько низким голосом, что у меня зубы завибрировали.

Когда мы прошли между «дольками», нас обнял мягкий полумрак, наполненный едва слышными звуками. Семь шагов вправо, еще столько же прямо – и мы внутри Сферы. Невольный вздох восхищения вырвался у всех: посреди свободного пространства располагалась еще одна подставка, только поменьше первой, а на ней широко раскинул лепестки прекрасный каменный цветок.

Или не каменный. Когда-то, еще в моем мире, я видел похожий материал: полупрозрачное, похожее на перламутр стекло; его гладкая и шелковистая поверхность казалась теплой, пронизанной солнечным светом. Кто знает, из чего местные мастера создали этот цветок, но смотрелся он, надо признать, здорово. Я попытался расспросить Хранителя, но у него случился очередной приступ глухоты. Очень вовремя и, главное, удобно: слышу только то, что хочу, и отвечаю только тогда, когда знаю ответ.

Хранитель так и не поддался на провокацию, но я не слишком-то надеялся, что он поделится тайнами своей расы. А потом мои попутчики обрели дар речи, и мне стало не до молчания Хранителя.

– Ильдивас, – прошептал Мерантос, и его шепот вплелся в симфонию полузвуков-полушорохов.

– Дарсал, – одновременно с ним выдохнул Симорли, и я заметил его сияющие глаза. – Цветок жизни.

– Лотос, – присоединил я свой голос к торжественной мелодии, что незаметно становилась все громче.

Мы удивленно посмотрели друг на друга, а потом опять обернулись к цветку. Он стал еще прекраснее за те несколько мгновений, что мы его не видели. Воздух начал дрожать и светиться вокруг него, словно золотые пылинки заиграли в солнечных лучах. А мы могли только стоять и молча смотреть на эту красоту.

Не помню, сколько все это продолжалось – что-то случилось с моими внутренними часами – и сколько бы мы еще так стояли, но Хранитель напомнил: «Пора», и я очнулся. Осторожно тронул Мерантоса, а когда тот заметил меня, быстро зашептал (громко говорить здесь не хотелось):