Андрей Буторин - За краем земли и неба

Кызя в очередной раз всхлипнула, но тут же сердито мотнула головой, будто стряхивала слезы.

– Ладно, все! Значит, самое страшное у нас позади. И перестань говорить ерунду! Один, сам…

– Но ты ведь не хочешь лететь… – начал было Хепсу.

– Вот еще! – знакомо фыркнула Кызя, и на сердце у мальчика потеплело. – Еще как хочу! Улететь, чтобы никого здесь больше не видеть! Только тебя… – Она досадливо поморщилась. Видимо, последняя фраза сорвалась с языка случайно. А Хепсу замер и почувствовал, что лоб и щеки стали горячими, а сердце ухнуло и подпрыгнуло к горлу.

И вот, наконец, это случилось. Ученые, задействованные в проекте, собрались в демонстрационном зале с большим экраном в полстены. Разумеется, Хепсу и Кызя тоже были там и даже сидели в первом ряду. Вел заседание Орбод. Он и руководил всем проектом, которому с легкой руки Хепсу дали название «Край неба».

Говорили в основном о том, что и так уже было известно. Цели, задачи, значимость полета для науки… На экране высвечивались знакомые формулы, схемы… Но Хепсу все равно смотрел и слушал внимательно – он мог слушать об этом сколько угодно! А вот Кызя откровенно заскучала. Стала покачивать ногами, толкать мальчика локтем, вертеть головой. Немного оживилась лишь, когда стал говорить Зомрот, самый старый среди умников, хотя и не самый значимый.

– И все-таки я не понимаю, – задребезжал он тонким надтреснутым голосом, – зачем обязательно посылать людей? Можно поставить автоматическую систему, которая через определенное время развернет корабль. Записи от руки – это не довод, это просто смешно! Приборы запишут все куда точнее и лучше.

– Уважаемый Зомрот, – поднялся умник, имени которого Хепсу не помнил. – А если твоя система развернет корабль в тот самый момент, когда только-только начнется самое интересное? А если некие электромагнитные и прочие неведомые нам излучения и поля выведут из строя камеры и самописцы, размагнитят носители информации? К нам вернется пустая болванка – и что это нам даст?

– Ваши поля убьют детей. – Зомрот был единственный, кто не стеснялся этого слова. – Трупы не смогут развернуть корабль. И что это нам даст? – В старческом голосе дребезжал сарказм.

Слово вновь взял Орбод. Он отчего-то досадливо хмурился.

– Зомрот, система, о которой ты говоришь… Сколько тебе нужно времени для ее разработки?

Хепсу, внимательно ловивший каждое слово, недоуменно заморгал. Неужели Орбод передумал их запускать? Неужели послушался этого полоумного старца? «Старец» между тем сказал:

– А она уже давно готова. Мы сделали ее сразу, как не вернулся второй корабль…

– И ты молчал?!

– А ты спрашивал?

– М-да, это наша ошибка, – неожиданно согласился Орбод, и сердце мальчика екнуло. – Такую систему обязательно нужно установить на корабле. Но пилоты должны будут ее отключить, если не потеряют сознания. Она сработает только в том случае… если корабль окажется неуправляем.

«Молодец, Орбод! – расплылся в улыбке Хепсу. – И старик тоже молодец. Хорошую штуку придумал! Так и нам безопаснее будет».

– Сколько времени нужно для установки системы? – спросил Орбод.

– Можно управиться и сегодня, – проворчал старик. – Для большей гарантии нужна еще одна бессонница…

– Хорошо. Значит, старт корабля назначаем на послезавтра.

Корабль для занебесного полета был огромен. Разумеется, Хепсу видел его и раньше, мало того – изучал его на занятиях, много раз сидел в пилотской кабине. Но сейчас, когда летающая махина лежала на черной глади «озера», закрепленная позади корабля-тягача на широченных полозьях, по сравнению с этим тягачом она казалось поистине гигантской! А ведь тот сам едва уступал размерами пиратскому кораблю, на котором Хепсу удалось «прокатиться» впервые.

Хепсу знал, почему так велик корабль. Для подъема на большую высоту требовалось очень много горючего. Так что, по сути, основная часть корабля представляла собой огромный бак. Точнее, баки, поскольку по мере опустошения они должны были сбрасываться, уменьшая тем самым общий вес корабля. По сути, в конце полета от него должна была остаться одна маленькая капсула с пилотами и научным оборудованием да небольшой бак с горючим для мягкой посадки. Если, конечно, до нее дело дойдет… Хепсу об этом пока старался не думать. Главное – залететь за «край неба», посмотреть, что там. А дальше видно будет.

Откровенно говоря, если бы ему предложили слетать туда и заранее предупредили, что назад вернуться будет невозможно, он бы все равно, наверное, согласился… Хотя кто бы тут спрашивал его согласие! Только вся беда, что он летит не один. С ним будет Кызя, а значит – вернуться надо во что бы то ни стало. Эта девочка не должна погибнуть! Несмотря на Кызино фырканье, Хепсу еще раз поговорил с ней накануне полета. Он очень просил, чтобы она согласилась остаться. Насколько ему было бы легче, если бы его сердце перестало разрываться от тревоги за девочку! Но та не просто фыркнула в ответ, а, похоже, еще и всерьез обиделась. По крайней мере, с тех пор ни разу с Хепсу не заговорила.

До места запуска добирались недолго. Хепсу и Кызя сидели уже на своих местах в капсуле. Ведь когда корабль поднимут вертикально, та окажется на большой высоте – забраться в нее станет невозможно. Конечно, для этого можно использовать тот же подъемник, но тогда пилотов придется одевать в защитные гермокостюмы, ведь стартовая площадка находилась вне атмосферы. А это – лишний вес для корабля. Да и зачем нужны громоздкие костюмы во время полета? Ведь капсула герметична. Так что юных пилотов одели в легкие, но прочные комбинезоны из блестящей светло-серой ткани и прорезиненные короткие сапожки белого цвета.

Хепсу и Кызя молчали всю дорогу до старта. И без того нервничающего за девочку, Хепсу ее молчание сильно расстраивало. В конце концов, когда прибыли на место и корабль стал медленно подниматься, мальчик не выдержал:

– Кызя! Ну сколько можно дуться? Я прошу у тебя прощения. Извини, а?

Девочка отвернулась и с преувеличенным вниманием стала изучать гладко-черный пейзаж на обзорном экране. Она не собиралась прощать этого маленького умника так быстро. Да нет, если честно, она его уже простила! Ее и саму давно подмывало заговорить, извиниться, даже поплакать, прижавшись к плечу друга… Но что-то не давало это сделать, какое-то дурацкое чувство, словно бы втайне от нее самой поселившееся в душе. Непонятно, что такое с ней вообще происходит! Почему ей так важно стало быть все время рядом с Хепсу? Ведь и обиделась она на него, потому что испугалась, что он хочет улететь без нее! По-настоящему испугалась. Ведь если Хепсу улетит один и не вернется, что она будет делать без него? Как будет жить дальше? И зачем?