Маргарет Уэйс - Братья по оружию

Мальчик робко поклонился — эту мелодию знали почти все музыканты.

— Прекрасно, — улыбнулся барон. — Сыграй первый куплет — и будешь свободным.

Парень затрясся, нервничая, он никак не мог начать.

— Да все в порядке, — смягчил тон Лэнгтри, хлопая его по плечу. — В моих войсках эта мелодия означает общий сбор. Давай играй и не тяни время.

Мальчишка выдул первый хриплый и фальшивый звук, барона всего перекосило, но горнист облизал пересохшие губы и попробовал снова. Ясные и чистые звуки мелодии поплыли над полем, доносясь до всех.

— Прекрасно, парень, — одобрил барон, — повторяй её ещё и ещё.

Услышав знакомый приказ, наёмники прекратили безумную атаку и наступление, немедленно начав перестраивать ряды и собираться вместе. Теперь врасплох их будет не застать.

— Соберёшь всех раненых, Моргон, — сказал барон. — А потом маршируйте в город. — Он посмотрел в сторону чернеющего невдалеке лагеря Холоса. — А с ним что делать?

— Тут нам не придётся беспокоиться, милорд, — сказал Моргон. — Весь командный состав или перебит, или взят в плен, а оставшиеся в живых солдаты сегодня же ночью подожгут лагерь и разбегутся по домам. Утром мы увидим только дым и пепел.

— Бьёшься об заклад, Моргон?

— Бьюсь, милорд!

Они ударили по рукам.

— Это как раз один из тех случаев, когда я хочу проиграть, — улыбнулся барон.

Моргон кивнул ему и убежал организовывать ряды. Лэнгтри ещё постоял, слушая, как музыкальная тема по-прежнему звучит громко и убедительно.

— Очень хорошо, сынок, — сказал он, — Ты справился, можешь прекратить надрываться…

Мальчишка отнял горн от губ, в нерешительности глядя на барона.

— А теперь убирайся. Я сдержу слово — никто не тронет тебя.

Но мальчишка стоял, не двигаясь с места и продолжая смотреть на Лэнгтри.

— Сэр, — наконец произнёс он, — могу я присоединиться к вашей армии?

Лэнгтри оглянулся:

— А сколько тебе лет, парень?

— Шестнадцать.

— Ты хочешь сказать, все тринадцать?

Мальчик повесил голову.

— Ты слишком молод для такой жизни, сынок. И уже видел достаточно смерти. Лучше возвращайся домой, к мамочке. Она, наверное, волнуется…

Мальчишка продолжал стоять, а барон покачал головой и двинулся дальше. Он слышал за собой осторожные шаги, но не стал оборачиваться.

— Милорд, все в порядке? — спросил подошедший мастер Сенедж.

— Я смертельно устал, — ответил Лэнгтри. — Такое чувство, что у меня всё болит. Но я не ранен, хвала Кири-Джолиту.

Сзади подбежал ещё один командир.

— Тебе нужны люди? — спросил Айвор Лэнгтри Сенеджа.

— Да, барон, у нас много раненых, не считая возни с этими пленными…

Барон обернулся и поманил мальчишку:

— Парень, иди сюда и отправляйся с мастером Сенеджем. Будешь выполнять все его приказы.

— Да, милорд. — Мальчик кивнул, снова задрожав, — Большое спасибо.

Барон Лэнгтри медленно пошёл по полю брани, возвращаясь в город Безнадёжность, где уже звонили во все колокола, отмечая победу.

— Великолепная битва, Красный! — радостно сказал Хоркин, потирая руки, измазанные чёрной пудрой. Он вернулся в город с первыми ранеными, найдя своего ученика, ждущего его. — Тебе надо было самому поучаствовать…— Хоркин пристально посмотрел на Рейстлина. — Так, мне надо забрать свои слова обратно, Красный. Похоже, ты и без меня поучаствовал в переделке. Что случилось?

— У нас, правда, так много времени, чтобы терять его на мой рассказ? — спросил Рейстлин. — Как насчёт раненых? Я исследовал Храм. Место превосходное, но мне хотелось бы, чтобы ты сам взглянул на него.

— Может, и нет, Красный, сейчас посмотрим, — медленно сказал Хоркин, осматривая Рейстлина.

— Сюда, мастер, — показал Рейстлин, отворачиваясь. На месте молодой маг объяснил, что Храм пострадал от землетрясения, необычного, как утверждают жители, для этой области. Хоркин облазил Храм, изучил колонны и стены, прислушался к звукам. Не хватало чистого источника воды, но они незамедлительно нашли его позади Храма.

Хоркин скомандовал немедленно начать перевозить раненых в это мирное место. Фургоны с солдатами загрохотали по улицам. Потянулись осмелевшие жители, наперебой предлагая одеяла, лекарства, бинты, различные мази. Скоро весь первый этаж оказался занят рядами больных, лекарь готовил инструменты к операциям. Рейстлин и Хоркин призвали всех городских врачей в помощники и, не разгибаясь, помогали, делая всё, что можно, чтобы облегчить муки раненых. Никаких особенных чудес не происходило, многие солдаты умерли, но, по мнению Хоркина, они скончались в мире, а те, кто начал поправляться, делали это значительно быстрей, чем обычно.

Первым делом барон прибыл осмотреть госпиталь. Он пришёл туда прямо с поля боя, мокрый и грязный, забрызганный чужой и своей кровью. Хоть Лэнгтри едва не падал от усталости, он не показывал этого, обойдя больных, для каждого найдя пару слов. У него была великолепная память, барон вспоминал всех по именам и как они проявили себя на поле боя. Тяжелораненым Лэнгтри облегчал муки, говоря, что их семьи ни в коем случае не будут забыты и получат все причитающееся золото.

Рейстлин убедился, что клятва, которую дал барон своим солдатам, нерушима. Лэнгтри поболтал с магами и очень заинтересовался историей о могиле Рыцаря Соламнии в подземелье. Рейстлин подробно описал детали, опустив лишь те подробности, которые, как он твёрдо был уверен, касались его одного. Безумный Барон слушал внимательно и нахмурился, когда узнал, что крышка была сброшена с саркофага.

— Мы должны все исправить, — сказал он. — Грабители могли осквернить Храм. Такой отважный рыцарь заслужил покоиться в мире. А ты не знаешь, какого рода сокровище он охранял, Маджере?

— На табличке не было никаких пояснений, барон, — ответил Рейстлин. — Мне кажется, что бы там ни было, оно теперь покоится под тоннами скал… Туннель, ведущий из гробницы, полностью разрушен.

— Понятно… — Барон пристально посмотрел на Рейстлина, но маг бестрепетно возвратил взгляд. Лэнгтри не выдержал первым, песочные часы молодого мага были абсолютно непроницаемы.

Барон продолжил обход, добравшись до Карамона, который метался на одеяле и был очень беспокойным пациентом.

— Я не ранен, я просто немного устал, — всё время говорил силач. — Я хочу встать и уйти к своим друзьям. Я хочу есть нормальную пищу, а не пить этот гадкий бульон. Моё зрение в полном порядке. Вернее, точно станет таким, когда с моей головы снимут эту проклятую тряпку.

Крыса сидел рядом, развлекая его историями, и двадцать раз в минуту просил не тереть глаза руками.

Хотя вокруг было много других забот, Рейстлин заметил, как барон подошёл к его брату, и постарался оказаться рядом, чтобы послушать их разговор.