Гленда Ларк - Запах Зла

Дастелец ничего не ответил, но взлетел на плечо Келу, и они двинулись вверх по тропе. Мы с Тором переглянулись.

– Нам нельзя потерять ее, Тор, – прошептала я. – Просто нельзя.

Тор промолчал, и печаль в его глазах чуть не разбила мне сердце. Он двинулся следом за Келом с Руартом, и я тоже потащилась за ними. Настроение у меня было хуже некуда. Тор думал, что Флейм уже не помочь… Всего один шаг отделял нас теперь от решения: Флейм должна умереть. «Блейз, не позволяй мне остаться в живых – такой, – сказала она когда-то. – Обещай!» В тот раз мне удалось ее спасти ценой потери руки, но обещание я ей дала, и она мне верила.

У городских ворот нужно было заплатить еще одну пошлину – по десятой части сету с каждого. Только после этого мы оказались в столице.

Все здесь было выстроено из камня; каждое здание с плоской каменной крышей имело общие стены со своими соседями; незастроенными оставались лишь бесчисленные мощенные камнем улочки, извилистые и такие узкие, что лишь ветер мог свободно гулять в них, как высокая приливная волна. Здесь не было растений, не было открытых пространств – ничего, кроме домов и улиц, раскинувшихся от одного края острова до другого. Маленькие лишенные стекол окна располагались высоко в стенах, так что сквозь них нельзя было разглядеть, что творится внутри; обитатели тоже не могли выглянуть наружу.

Гилфитер выглядел оглушенным. Достаточно ему было оказаться в тесном окружении городских стен, и этот сын бескрайних равнин испытывал потрясение, которое ему нелегко было преодолеть. Он не жаловался, но я уже научилась различать симптомы клаустрофобии. Дек чувствовал себя ненамного лучше: к Лекенбрейгу он привык, но столица Ксолкаса душила его своим камнем.

Сначала мы отправились в менодианскую миссию, где рекомендательные письма Тора произвели поразительный эффект: нас немедленно принял главный местный патриарх, который тут же организовал нам встречу с наместницей властительницы. Наместница Асорча вспомнила меня, хотя, возможно, без особой радости; однако как только мы упомянули, что обладаем сведениями о прибытии на архипелаг дун-магов, она тут же известила Ксетиану.

Асорче к тому времени было лет шестьдесят. Как большинство жителей Ксолкаса, она была высокой и худой, со светлыми – с возрастом поседевшими – волосами и карими глазами. Когда я в последний раз была на Ксолкасе, она состояла первой дамой при наследнице, что возлагало на нее обязанность предотвращать особенно скандальные выходки Ксетианы. Наследница постоянно жаловалась на то, что ее дама шпионит за ней, так что я удивилась, обнаружив, что теперь Асорча занимает важнейший государственный пост.

– Владычица Ксетиана примеряет наряды, – сообщила нам Асорча, отправив записку. – Завтра у нас торжество, знаете ли: владычица должна быть официально помолвлена с благородным правителем острова Нож. Событие будет отмечено состязанием, а потом праздничным ужином и балом. – Асорча повернулась ко мне. – Полагаю, сир-Блейз, что ты знакома с тем, как у нас устраивают состязания. – Произнесла она это достаточно спокойно, но я уловила скрытую за вежливыми словами колкость: Асорча и в самом деле очень хорошо меня помнила.

В ежегодном заплыве между островами мог участвовать любой желающий – нужно было только, конечно, заплатить вступительный взнос. Состязания занимали большую часть дня и начинались и заканчивались перед дворцом владыки. Едва ли не все население Ксолкаса болело за участников, расположившись на скалах. Одни жители столицы высыпали на крыши домов, откуда можно было наблюдать старт и финиш, другие карабкались на скалы западного берега, откуда был виден узкий пролив, именуемый Тощая Шея, являвшийся последней частью маршрута.

Первыми – на час раньше мужчин – состязания начинали женщины; это должно было компенсировать тот факт, что мужчины сильнее физически. Несмотря на такую фору, женщины почти никогда не выигрывали, и одной из таких редких победительниц стала Ксетиана; правду сказать, заслуга отчасти принадлежала мне: я тайком подготовила ее к участию.

Надо сказать, что состязание было делом опасным: в среднем один участник каждый год погибал или получал увечья. Из-за этого обстоятельства наследнице престола запрещалось вносить свое имя в списки; впрочем, такая мелочь Ксетиану не остановила. С моей помощью она зарегистрировалась под именем приезжей из Ступицы, оделась как хранительница, а лицо закутала шарфом, ссылаясь на зубную боль. Когда состязание началось, шарф был отброшен, и по рядам зрителей пробежал трепет: одной из участниц оказалась наследница престола, остановить которую к тому моменту было уже невозможно: такая попытка владыки могла привести к бунту.

Я на всякий случай отправилась с ней, хотя плавать Ксетиана, как и все жители Ксолкаса, умела гораздо лучше меня, так что я скоро отстала. Отец Ксетианы пришел в такую ярость из-за моего потворства наследнице, что посадил меня на первый же корабль, покидавший архипелаг, и, что хуже всего, пожаловался Датрику. В результате советник Датрик отказался заплатить мне за работу на Ксолкасе, ссылаясь на жалобу владыки… что было вполне в духе хранителей.

Дожидаясь ответа от владычицы, я вспомнила те давние события и обнаружила, что несправедливость все еще возмущает меня.

Асорча лично проводила нас в покои Ксетианы. Никаких портних там не обнаружилось, зато присутствовал секурия – чиновник, ответственный за безопасность архипелага вообще и владычицы в частности. Этого человека по имени Шавель я тоже знала. Он едва не лишился своего поста из-за участия наследницы в соревновании, так что трудно было рассчитывать, что он отнесется ко мне с теплыми чувствами. Неудачное начало…

Первое, чем озаботился Шавель, было остановить нас в дверях и отобрать всякое оружие. Такого можно было ожидать: ни один разумный правитель не разрешил бы появиться в своих покоях вооруженным чужестранцам.

Как и полагалось по протоколу, мы прошли половину расстояния, отделявшего двери от ступеней, ведущих к трону, на котором сидела Ксетиана. Я преклонила колени, опустив глаза, и остальные последовали моему примеру. В былые времена Ксетиана с улыбкой обняла бы меня и угостила пивом, но с тех пор много воды утекло… Владычица позволила нам подняться, и это также означало, что мы можем поднять глаза. Она без улыбки посмотрела на нас, Асорча встала справа от нее, а секурия Шавель – слева. Ксетиана была в парадном облачении и драгоценных украшениях; я привыкла видеть ее в штанах до колен и с волосами, перетянутыми кожаным ремешком. Такая перемена говорила о многом, случившемся за те годы, что мы не виделись.

– Блейз, – заговорила Ксетиана, – я рада видеть тебя снова, хотя Асорча и сообщила мне, что ты принесла плохие новости. – Пальцы владычицы выбивали дробь по подлокотнику трона, и этот нервный жест тревожил меня. Многое бы я отдала за то, чтобы знать: какие запахи сейчас улавливает Кел… – Скажи мне то, ради чего пришла.