Леонида Подвойская - Предтечи зверя. Максим

– Я за, но…

– Ну, говори, я пока хоть слегка сполоснусь.

– У тебя есть кому подтвердить, когда ты пришел домой?

– Ты что, на меня? Ты меня…

– Да не я - отмахнулся Женька. Я всем нашим верю. А эти - всех трясти будут…

– Пошли- пошли, не бойся. Хотя… Пошли на место, а?

– Там еще не пустят. Осматривают. Говорят, - Патрик прогнал дурноту, говорят - и она там. Ждут шишек из области.

– А Серого уже зацапали? Лихо! Тем более, пошли, а еще лучше- поехали, - и Максим метнулся за велосипедом.

– Подождешь!? - бросился за своим Евгений.

Ехали они молча. Патрик явно боялся встречи со смертью. Максим все еще пытался осознать происшедшее. Вчера они отпраздновали в леске окончание своего восьмого класса. Вообще- то это называется "турпоход", хотя какое там. Дурачились, танцевали, пили кто что, (но в большинстве - пиво), жарили, пока не спалили, шашлыки, время от времени уединялись по интересам. Хотя старомодная закваска офицерских семей давала себя знать, - дольше нескольких минут и дальше шальных поцелуев не доходило. Боялись разговоров и сплетен, быстро достигающих родительских ушей. Поэтому не сговариваясь оставили выяснение отношений и нежности на потом- не на всеобщее обозрение. Действительно ждали Светку - красивую, рано сформировавшуюся одноклассницу, с которой последнее время "ходил" Сергей. По его прозрачным намекам можно было понять, что не только "ходил", но Максим уже по собственному опыту понял, - трепятся, когда ничего, или почти ничего, не было. Цену набивают. А когда случится… В каждом мужчине просыпаются тогда и джентльмен и трус. И тогда - догадывайся сам. Вот, судя по всему, и не было ничего у Серого. И настроился он хоть на что- то необязательное вчера вечером. Но девушка, уехавшая в областной центр, задерживалась. Сергей пел под гитару, попытался продемонстрировать балетное па, в очередь рассказывал анекдоты, но заметно мрачнел. Когда понял, что подходит последняя электричка, решил идти встречать ("поздно уже, мало ли что?"). Сколько он отсутствовал? - вспоминал Максим, налегая на педали. Когда он вернулся, сказал, что она, видимо, не приехала, так как дошел до вокзала и не встретил. Дошел до вокзала. Даже если бегом бежал, то быстро… Почему помню, что быстро? Он напряг память. Когда он уходил, сказал что последняя электричка вот- вот. Да Юрка или Ванятка спросил, успеет ли? Так как оставалось… Да! Оставалось пятнадцать минут. Он сказал, что если бегом… нет, сказал, "если перебежками", то успеет. А когда вернулся, спросили, почему запыхался. Сказал, что на вокзале не встретил, думал, что разминулись, пытался догнать. Да, отсюда мысль, что быстро. Кто- то сказал- пол часа в два конца- круто. Не мог он за пол -часа убить и вернуться. Да что за глупости- просто не мог! Не он это. Зачем? Да причем здесь "зачем" - просто не мог.

– Послушай, а с ней еще… что-нибудь делали, не знаешь?

– Нет, не знаю - с содроганием ответил поэт.

Когда они приехали, место преступления найти было нетрудно - вокруг обтянутого бечевой участка леса собирался народ. Внутри огороженной зоны средних лет лобастый мужичек (конечно - следователь) что-то записывал, сидя на пеньке и положив папку с бумагой на колено. Это было совсем недалеко от их поляны- метров сто по прямой. Даже по вон той дорожке. Девушка лежала у куста, опершись о тонкое ореховое деревце, опустив голову. Была она абсолютно голой, только колготки, перехватывающие горло, немного прикрывали одну из девичьих грудей. А одежда- вон лежит. И вон. И вон. Разбросана. А дальше - сумочка. Словно бежала и выбрасывала все.

– Что же с тобой случилось? Что? И кто? - Максим подошел вплотную к импровизированному ограждению и остановил взгляд на, казалось, скорбно улыбающейся девушке. Он посылал в сторону тела мысленный, полный отчаяния, словно у тонущего крик, но он возвращался мертвым эхом. Да она была мертва. И вскоре юноша своим загадочным зрением увидел даже отвратительных червей, уже копошащихся внутри еще вчера прелестного молодого тела. Одной гневной вспышкой он убил эту мерзость и продолжил свои попытки. Теперь Максим понял - не поднять. Не оживить. Даже если отдать всего себя. Слишком все разрушено. Но слабое свечение, почти невидимая даже для него аура от еще не погибших клеток, все таки, начала отзываться на его призывы. Осторожно, словно боясь расплескать драгоценную влагу, он начал будить память клеток - последнее, что остается до самого окончательного распада. Он присоединился к этой угасающей волне, ободрил ее добром и сочувствием, попросил о последнем - показать. И постепенно, все явственнее и явственнее увидел, услышал, ощутил. Погибающая жизнь не просто поделилась - сполна отдала память о последней своей ночи. Юношу скрутило отбросило от протянутой веревки. Затем вырвало вчерашним шашлыком. В это же время завизжала кто-то из одноклассниц и следователь с ментом в форме капитана спохватились- прикрыли тело уже принесенной простыней. Затем капитан многозначительно показал глазами на сидевшего на траве, вытирающегося подростка.

Когда привезли мать Светланы и она жутким голосом завыла, Максим зажал уши, и, покачиваясь, пошел прочь - по той самой лесной дорожке. Когда в одном месте он остановился, приглядываясь к кустам, на его плечо легла тяжелая ладонь.

– Пошли, поговорим - предложил капитан.

– Зеленая краска, - показал Максим на куст.

– Да. Глазастый. Вот и поговорим. - Подъехал неизменный и незаменимый в таких случаях козлик и мент довольно настойчиво под локоть подтолкнул подростка.

В отделе милиции они зашли, точнее, новый собеседник завел его в прокуренный до вонючести кабинет. Погруженный в сопереживание ужаса юноша лишь мельком оглянул комнату. Решетки на окнах. Шкаф. Сейф. Два стола. Старинный шифоньер, с какими- то бланками и желтыми бумагами на полках. Еще какая- то, не заслуживающая внимания ерунда.

– Ну, вот здесь и поговорим. Я - заместитель начальника уголовного розыска капитан Холеровский. Для всех зечар здесь - Холера. Для тебя… пока, - сделал он многозначительную паузу - товарищ капитан. Как величать тебя?

– Белый Максим…- начал подросток.

– Отец, значит, тот самый Белый? - уточнил "товарищ капитан" и его глаза зло - торжествующе сверкнули. - Как же, как же, наслышаны. Только не о нем речь, правда?

– Да, конечно, согласился Макс.

– Во, мы понимаем друг друга. Рассказывай.

– Сергей здесь ни при чем. Я тоже сначала не мог понять, сбивчиво начал Макс. - Но потом, когда увидел…, - он осекся, пытаясь найти правдоподобное объяснение своего знания.

– Потом, когда ты увидел, ты ужаснулся… - подбодрил подростка розыскник.

– Ну да, конечно.

– А потом тебя вырвало…

– Вы и это заметили?

– Работа такая. Но не отвлекайся. Ты ужаснулся, тебя даже вырвало и ты решился рассказать все, как было.