Леонида Подвойская - Предтечи зверя. Максим

– Да вы что? - невольно вскричал юноша. Он отвернулся, чтобы подавить подкатившую к горлу тошноту. Только вызванное воспоминание о погибшей девушке вновь вернуло ему мужество взглянуть на истерзанную плоть.

– Но Вы,…хозяин, вроде дали команду побыстрее, и чтобы не врал. Теперь он врать не будет. Сил не хватит. А? - крикнул он в сторону стула. Подопытный только взвизгнул.

Пытаясь сохранять строгий тон, Максим начал допрос.

– Итак, "а" - за что. Быстро!

Шеф вздрогнул, всхлипнул и быстро жалобным тоном, всхлипывая, запричитал:

– Мне это не надо было. Это он. А я…

– Кто он?

Шеф вновь вздрогнул и зажмурился, словно от удара. И так теперь вздрагивал и отворачивался при каждом вопросе.

– Но ты… Вы же знаете. Ржавый. Эта девка - это его интерес был. Из его слов понял - в науку другим.

– В какую науку? Чем она могла ему… И кому в науку?

– Не знаю, ну не знаю, захныкал шеф, опасливо косясь на ассистентов. У нас, сами знаете, расспрашивать не принято.

– Почему Вы?

– Но я не убивал же! И не… это…

– Да?

– Держал,… держал за второй конец, но тянул он. Сам, - истерично разрыдался хозяин.

– Почему Вы?

– Он не хотел, чтобы знали, что он сам. И мне вроде как предупреждение. За один грешок. Но не с этой… не с убитой…Но это не по делу.

– Ну?

– Там, в его гареме…

– Где?

– Как бы гарем у него. Я, когда у него по делам был, на одну глаз положил. Только подумал. Только подкатил. Вот он и… И предупредил, и вышаком повязал…

– А эта девушка, что, тоже в гареме была?

– Нет, думаю, нет. Не успела бы… не знаю.

– Ладно. Где его найти и как на него выйти?

– Экстренная связь… - он, поморщившись, назвал номер. - Это для избранных. Если наберете, он пойдет на контакт. Только под его условия. По - другому с неизвестными не контачит.

– Кто за ним стоит?

Шеф зажмурился, но промолчал.

– А вы говорите, "мастера" - укоризненно обратился Максим к палачам. Только вот так колбасить и умеете.

– Сейчас - сейчас, хозяин, одно мгновенье - подхватился скромно сидевший в дальнем углу мастер.

– Нет! - взвизгнул его подопечный. За ним стоит Сам.

– Сам кто?

– Просто Сам. Не знаете такого? Да вы его действительно дебютант в наших играх, - он впервые улыбнулся окровавленными губами. - Сам - это Сам. Даже Ржавый для него - сявка. Там - он кивнул головой куда-то вдаль и тут же скривился от боли, - за бугром у него кликуха другая. А у нас - Сам. Ржавый лучше знает. Какой-то у них именно в этом деле был общий интерес.

– И последнее. Что за возня с моим крестом?

– На понт берете? Вроде, как не знаете, юноша? - захихикал вдруг шеф.

– Говорите толком.

– Не знаю. Просто красивый крестик. Вот, ребятки мои, Ваши то есть принесли и показали…

– Врет? - удивленно спросил Максим у подручных.

– Врет, - также удивленно согласился маэстро боли. - Это знаете, хозяин, у нас, местных, поверье, что такой крест - не в обиду будет сказано - только у архаровцев.

– Кого - кого? - изумился Максим.

– Не гневайтесь, Ваше… Видимо, неправда. Архаровцы, это… ну, ангел мщения такой был.

– Архаил, что ли?

– Может, и так. И только те, кто избранные, могут его носить… Господи, вдруг, просияв, упал на колени палач. Вот оно что! А я Вас, простите, за нечистого принял. Теперь то все понятно… Радость-то какая! На колени, Базыль! - потянул он таращившего глаза подмастерья.

– Это правда? - поинтересовался у шефа Максим, не обращая больше внимания на верноподданнические позы палачей.

– Может, правда, может, наоборот, я в этих делах не мастак. Тебе лучше знать, кто ты. И не испытывай меня. Душу не продам.

– Душу? - вскрикнул юноша. - Скольких здесь замордовали? Быстро!- замахнулся Максим.

Остатки мужества тут же покинули шефа. Он вновь взвизгнул и зажмурился.

– Не помню. Не считал… И не всех же до конца…

– Я помню, хозяин, - вновь встрял палач. Девятнадцать. Ты был бы двадцатым. Теперь двадцатый - он. Но его правда - не всех здесь до конца. Некоторых уже потом… уже не мы.

– А ты говоришь, "душу". Всё, - озлобившись, поднялся он. Идите сюда, - кивнул он палачам. Встаньте. Набираясь омерзения, он рассматривал их окровавленные руки и фартуки. Да это была кровь негодяя, как и большинства из тех, на ком они применяли свои таланты. Но это была кровь. Эта была боль.

– Второй выход отсюда есть?

– Вот в том углу - дверь. Коридор, потом выход. Там скверик. По тропинке прямо - к аллее. Или проводить? - с готовностью предложил свои услуги продажный мастер. Но "новый хозяин" собираясь с мыслями, отрицательно покачал головой.

–Так говорите, девятнадцать? Вся… их… боль… вернется… к вам… Уйдет… когда… передадите… её… шефу, - вбивал он палачам в подсознание свои вводные.

Первым понял распоряжение шеф и начал тоскливо завывать. Затем резко скрутило его мастеров. Вздрогнув, юноша быстро рванулся в указанную ему дверь и через несколько минут уже шел по аллее старинного парка. Он полной грудью вдыхал наполненный ароматами жизни воздух. Солнце радостно пробивалось сквозь развесистые каштаны, на скамейках сидела молодежь - судя по разговорам - студенты, захваченные пьянящими сессионными хлопотами. Ворковали и урчали неистребимые сизари, где-то вверху угукали горлицы. " Че-куш-ку" - улыбнулся Максим, вспомнив шутку про крик этих птиц. Недалеко раздавался звон и скрежет трамваев, гудки особенно сумасшедших в этом городе таксистов. В общем, жизнь кипела. А там, откуда он выбрался? Юношу передернуло от контраста. Сколько же мерзости вокруг этого светлого мира! Зло плюнув, Максим быстро вышел из парка, поймал очередного психа - таксиста, за пару минут добрался до вокзала и вскоре трясся на электричке в направлении своего родного городка. При всем своем достатке взять такси напрямую и него пока не хватило воображения. "Сборы" кончились, но Макс чувствовал, какое осиное гнездо он растревожил, в какую банку со скорпионами он влез. Почти машинально он отсек нервные окончания на руках потянувшего его кейс ворюги, и погрузился в тревожную дрему.

Ну, здравствуй, здравствуй, сынуля, - крепко обнял Максима отец. Несмотря на дневное время, майор Белый был уже пьян.

– Ты что это… не на службе, - поморщился подросток, выскальзывая из объятий.

– Так отпуск уже. Вот и отметили с друзьями, - вроде как оправдался на прямой и скрытый вопросы Белый - старший. Ну, пойдём-пойдём, перекусишь с дороги. Как там кормили, на сборах этих?

– Нормально, папа - сдержанно ответил Макс, усаживаясь за стол. Ну, не рассказывать же отцу о гастрономических изысках столичной богемы.

– Ну, по домашней пище, наверняка соскучился? Давай, наворачивай.

Под "домашней пищей" отец имел в виду любимые Максом с детства всевозможные домашние копчености, которыми славился здешний рынок, а также пожаренное им на сковороде шашлычное мясо.