Тая Ханами - Право быть человеком

Посещала я и планету 14856747, "Землю", причем довольно часто, если сравнивать с остальными мирами. В первый раз попала на гладиаторские бои, ужаснулась чудовищной бессердечности самок древнего Рима, требующих добить запутавшегося в сети самца, и устроила нехилый пожар в городе от избытка чувств. Потом, забегая вперед, эдак на десяток веков, разочаровавшись в жизни, поселилась в Англии, обложив народонаселение посильной им данью - пара овец в одну неделю. Нередко овцы были под завязку начинены местной магией, действующей на местных пресмыкающихся, но только меня она не брала. Покинула я Англию, когда овцы почему-то закончились, зато одна за другой повалили девицы сомнительной девственности, да все в тягости. Видно, кто-то придумал таким образом избавляться и от позора, и от лишнего рта.

Гораздо больше мне понравилось на Руси, где довелось пропутешествовать в компании пары вечно пьяных детинушек. Именно по их непросыхающей милости возникла легенда о трехголовом Змее Горыныче, хотя это, как вы сами понимаете, была неправда чистой воды. Подвигов (сомнительных) в виде поджаривания разбойников и степных кочевников из засады, я совершила немало, и все во славу земли Русской, пока один из моих соратников не сложил по пьяни буйну голову, провалившись в выгребную яму. Его напарник мигом протрезвел, и узрел, наконец, что у меня одна голова. Этого почему-то вполне хватило для его тотального и, увы, бесповоротного просветления, в результате которого здоровенный детина запел псалмы басом, и направил стопы в ближайшую пустынь.

Я же, безмерно удивленная подобным поведением этого смертного, так же решила провести хотя бы век в молитвах и покаянии. Я перепробовала десятки миров, пока, наконец, не выбрала один с быстротекущим временем, в меру жаркий, без разумных существ, населенный тупыми турами и худосочными хищниками. Мяса одного тура хватало на месяц, так что житие мое можно было смело называть святым. Вдобавок ко всему, рядом с моим логовом обнаружилась светлая огненная магическая жила, и мой организм очистился настолько, что стала сама себе напоминать себя же, после ритуального окунания в священный источник на планете Огненной…

…Тогда-то и нашел моего дракона мой давнишний друг, Отблеск Зари На Вершине Западной Горы, и поведал, что его призывает отец, потому как почувствовал, что ему пришел срок слиться со стихией.

Он постарел, Грохот Полярных Льдов.

В нем не было больше интереса к тому, что происходило вокруг него.

"Жаль, что я так долго был вне дома", - думал мой дракон, с грустью глядя на бывшего ранее блескуче-золотым, а теперь потускневшего, но все еще величавого ящера.

"Ничто не случайно", - подслушала я ответ. - "Я познал наш путь до конца, и растворюсь в огне без остатка".

Да, друзья мои, я уже не была самим драконом. Скорее уж, его спутницей.

"Что мне делать?" - спросил мой проводник.

"Правь мудро", - услышала и я ответ старого ящера. - "Будь терпелив к простому народу, и все будет хорошо".

А потом он улетел, а я осталась на драконьей планете, среди подобных моему проводнику по сказке, вместе с ним. Ему, наделенному властью по наследству, приходилось быть третейским судьей в конфликтах соплеменников. Решать, кто прав - тот, кто первым нашел скалу с уютной пещерой год назад, пометил ее по всем правилам, но потом был вынужден ухаживать за получившим ранение родичем, и, вследствие чего, не смог переселиться в уютное местечко. Или тот прав, кто нашел скалу, на которой не осталось и следа от прошлогодней пометки, недавно, и теперь на нее претендует. Собственно, правы были оба, а пещера была всего одна. В тот раз всем повезло - родич первого дракона выжил, и показал своему сиделке куда более романтичное гнездышко, чуть подальше, зато в живописнейшем месте, с видом на заснеженные пики, полыхавшие всеми оттенками красного в часы заката.

Иногда моему дракону-правителю не так везло, и тяжба порой длилась месяцами, участники конфликта ходили пасмурными, пока какой-нибудь случай, счастливый, или не очень, не служил ее концом.

На этом, собственно, отличие моего дракона от соплеменников и заканчивалось, по крайней мере, в рамках простого житья-бытья на этой планете. Конечно, он еще мог свободно перемещаться между мирами, в то время, как простые драконы, не наделенные магической силой, сами позволить себе такое удовольствие не могли, им требовался проводник. А тех, кто отставал от провожатого, ждало пребывание на чужой планете. Некоторым везло (относительно), и они, навсегда утратив проводника, оставались жить в чем-то типа нашего земного Средневековья. Некоторым не везло - они попадали в миры, по тем или иным причинам непригодные для обитания, и гибли.

Жил мой экскурсовод один, в отцовской пещере, и прослыл правителем, туго знающим свое дело, но чудаком - ну какой, скажите на милость, правитель, будет гнушаться принесенной ему пищей? Зачем ему охотиться самому, если к его услугам тонны загнанных антилоп и туров?

Я же прекрасно понимала дракона - в моей памяти было свежо воспоминание о сытом пребывании на одной благополучной планетке в качестве объекта поклонения.

Так потянулись годы, а за ними столетия. Народ, привыкнув к правителю, был счастлив, мой дракон свыкся с оседлой жизнью. Я училась вместе с ним получать удовольствие от простых мирских радостей - появления на свет молодого дракончика, удачно пробившего скорлупу точнехонько по острию кожистого яйца (хороший знак!), от удачной охоты, в которых правитель со временем начал изредка принимать участие. И все шло хорошо, пока однажды…

– Лиса, - услышала я краем сознания, как человек, которого будят ото сна. - Напиток готов.

"Не мешшшай", - услышала я краем сознания. - "Дай нам ещщщще немного времени".

И я, так и не успев вынырнуть, и удивиться, как по-разному течет время вовне и внутри моей нежданной сказки, снова оказалась под зеленым небом драконьего мира.

Надо сказать, что отказом от дармовой пищи странности моего друга не ограничивались. Еще он был совершенно равнодушен к сокровищам, этой священной корове для каждого порядочного (а, зачастую, не очень) дракона. Его народ поначалу впадал в ступор по этому поводу - как же так, неподкупный правитель! - а потом отступился от попыток повлиять на вожака.

Но, свято место, как известно, пусто не бывает, и через какие-то три-четыре столетия в его царстве образовалась должность казначея. Народ нашел, кому тащить сокровища. Мой дракон пожал крыльями, но вмешиваться не стал. И, как впоследствии оказалось, совершенно напрасно. Простому народу были где-то милы, но, как выяснилось, совершенно чужды такие добродетели, как свободная воля и возможность жить ради самого процесса жизни. Драконам оказалась нужна твердая когтистая лапа, периодически их грабящая. Они были не в состоянии придумать иную достойную цель своему существованию, кроме вялотекущей борьбы с внешним злом, призванным ими самими на собственный хвост. А тут еще ни с того ни с сего начали пропадать и без того немногочисленные драконы-маги, и помимо обычных сетований на нелегкую судьбу, появилась новая тема для вечерних бесед под тушу оленя. Кроме того, люди, населявшие планету, жившие до этого тихо и мирно на соседнем материке, вдруг начали проявлять непонятную активность, по слухам, они даже начали подниматься в воздух.