Алекс Игорь А. - Право человека

…На презентации романа присутствовало свыше 600 человек гостей, среди которых зам. председателя Международного сообщества писательских союзов Коноплянников Ю.В., режиссер Кирилл Серебрянников, Роман Трахтенберг, журналисты из «Коммерсанта», «Радио России», «Монте-Карло», «Литературная Россия», «Московского комсомольца», информационными спонсорами мероприятия выступили радио «Монте-Карло» и портал Mail.ru.

…Театральный перформанс по мотивам романа во время презентации срежиссировал Тэодор Тэжик, художник-постановщик фильма «Кин-Дза-Дза» (реж. Г.Данелия).

…Роман был номинирован на премию «Национальный Бестселлер» – 2004

…Лидер продаж по данным сети книжных магазинов «БукБери» – 2004

…Победитель конкурса «Обложка года», сеть магазинов «БукБери» – 2005

…2 место в рейтинге книжных новинок «Московского комсомольца» – 2004

…Джазовый композитор Вячеслав Сержанов (первый российский джазмен, выступивший в Нью-Йоркском Карнеги-Холл) написал саундтрек по мотивам романа.

…По данным портала Mail.ru кликабельность баннера с информацией о презентации романа заняла второе место после рекламы журнала «Пентхаус».

…В романе за год до события предсказано шокировавшее весь мир цунами, произошедшее в Индонезии 26 декабря 2004 года и вошедшее в историю как самое мощное землетрясение в истории Индийского океана.

Игорь А.АЛЕКС (Игорь ВЕСЕНИН). Писатель, сценарист, публицист. Член Союза писателей России, Международного сообщества писательских союзов. По его книгам и сценариям снято несколько телевизионных фильмов, в т. ч. «Перстень наследника династии», «Закон Зайца», «Адвокат» и др.

Секретарь правления Профессионального союза писателей России.

…И будет дано людям древнее знание книги «Авеста», записанное на шкуре животного. Наступит благословенный год Оленя. И суждено ему будет изменить историю нового мира.

Всю пасмурную, насквозь пронизанную дождями неделю он снимал на чёрно-белую фотоплёнку городские пейзажи. Древний, полный внутренней жизни мегаполис давно привлекал его своими изломанными линиями, вызывая плохо различимые, запутанные, странной природы зрительные ассоциации. Набережная, крепко сжимавшая чёрную реку с бурлящими порогами, выгнутые, словно арки старинных дворцов, мосты и величественные костёлы – всё это было для человека с фотоаппаратом натурой знакомой, близкой и чем-то неуловимо понятной.

Сегодня он снова искал тот единственный ракурс, который смог бы достойно запечатлеть упрямую арку центрального городского моста. Капризно брызгал холодными каплями дождь, то и дело хлёстко стегал, словно кнут раздражённого возницы, порывистый ветер; прохожих в этот будничный день было немного. Фотограф, несмотря на затянувшееся сумеречное ненастье, работал скрупулёзно и не спеша. В очередной раз наводя телескопический объектив на монументальную, чёткой рукой выписанную архитектуру, он увидел, как увеличенный хорошей оптикой человек, подняв голову к небу, протяжно крикнул что-то неразличимое и бросился в чёрную реку вниз головой.

Человек с фотоаппаратом никогда не считал себя храбрецом. Если бы ему сказали, что он когда-нибудь решится спасти тонущего человека, он, скорее всего, просто не воспринял бы эти слова серьёзно. Причина здесь была сокрыта в том, что в глубине души он всегда сомневался в искренней природе таких порывов. Особей подобного плана он почитал за обыкновенных выскочек, измученных неутолённой жаждой известности, и никогда их не понимал, сколь ни старался.

Сейчас же фотограф внезапно оказался в объятиях какой-то мощной и незнакомой силы. Завладев им, эта сила, которой просто невозможно противиться, заставила его забыть мощнейший из инстинктов – инстинкт самосохранения – и стремительно перебросила его тело через перила.

Через короткий промежуток времени он уже подплывал к тому месту, куда рухнул самоубийца. Высокие и сильные – как коготь дьявола – волны то и дело накрывали фотографа с головой. Ветер дул в лицо с упрямым и злым напором. Отливающая ликующей чернотой ледяная вода мёртво сводила суставы, категорически и явно отказываясь служить ему помощницей. Приняв в себя человека, неосмотрительно доверившего ей свою жизнь, она уже ни за что не хотела с ним расставаться.

Время сделалось стремительным и упругим, точно водоворот.

Фотограф, судорожно глотнув необыкновенно леденящего воздуха, нырнул в тёмную глубину. Не отдавая отчета в своих действиях, он изо всех сил разгребал тяжёлые водяные толщи, словно стремясь постичь их до самого дна.

Внезапно он почувствовал, как его слепые руки обхватили что-то объёмное и живое. Это был человек, тело которого сотрясали сильные судороги. Течение в этом месте было чертовски напористым, и по этой причине скользкая добыча то и дело норовила вырваться из непослушных рук.

Крепко вцепившись в одежду тонущего, фотограф рванулся наверх.

Здесь незнакомая сила предательски покинула его. Воздух, давно рвавшийся из лёгких, добился наконец своего и крупными пузырями устремился к зеленеющей в дневном свете поверхности. В голове фотографа возник гулкий звенящий звук, вслед за ним начали раскатисто биться два огромных, мощных молота, ударами чередуя друг друга. Жгучие звёзды, чёрные и блестящие, как качественный антрацит, и столь же жёсткие, зажглись где-то совсем близко перед глазами, жадно впились в глазные яблоки, вдавили их глубоко в мозг и принялись жечь их что было силы. В этот момент ему отчетливо привиделись деревянные крылья скрипучей ветряной мельницы, натужно сдвинувшиеся со своего места и взявшиеся вращаться, на глазах прибавляя скорость, достигшую вскоре совершенно невообразимых пределов. Сквозь бешено летающие крылья пробивался солнечный луч, расколотый на сотни тысяч ярчайших на свете брызг; словно кто-то неизвестный и призрачный рассыпал щедрой рукой по небу мешок с негранёными алмазами чистейшей воды, и они тут же взялись жарко пылать, переливаясь острой резью в глазах.

Отравленная городскими стоками горькая вода, просочившись сквозь судорожно стиснутые зубы, мощным потоком хлынула прямо в сведённое горло. Фотограф, не выпускавший из рук холодный чужой воротник, ощутил, как протяжно и гулко уходит в таинственную пустоту сознание.

– …Эй, подождите, я ещё не подготовился, – перепачканный мальчишка с высоким ломающимся голосом помахал дворовым футболистам рукой. Громоздкий фотоаппарат висел у него на шее, багрово-красной сейчас от загара и натёртой узким кожаным ремешком. Большая чёрная тренога никак не хотела закрепляться на необходимой высоте, и ракурс, по этой причине, был совсем не таким, каким его представлял себе начинающий специалист.