Светлана Графная - Ступени к Храму

Сад. Яблоня. Гибкие ветви, зажатые в закрытых воротах. Освободить, а не то сломаются. Открыла калитку и выпустила облегченно вздохнувшие веточки. Подошла, провела рукою по старому, шершавому стволу. И все. Так просто…

Открыла глаза, убрала руки и вернулась на лавку. Уронила голову на стол.

Марья осторожно повращала кистью. Даже не больно. Подошла к девушке. Та сидела неподвижно, прижавшись лбом к дереву. Только плечи вздрагивают.

– Спасибо, девочка… - села рядом, обняла за худенькие плечи. - Птенец ты. Птенец, ещё не оперившийся, но уже осознавший, что вороненку среди голубей не место. Грустно, больно и обидно: "За что?". Ты только знай: голубь всю жизнь у земли держится, зерна клюёт, а ворон крылья расправит и выше дерев летает. Каждый ребенок станет взрослым, каждый росток станет цветком, каждый вороненок вороном вырастет. Подумай об этом, девочка…

Марья говорила что-то ещё, но ведьма уже не слышала, отдавшись на волю слез и темноты…

Я очнулась посреди ночи. Посидела, подождала чего-то… Не дождалась.

"Люби людей, ненавидь их, жалей или презирай… Слышишь?"

"Не смей, ведьма"

"Вороненку среди голубей не место"

"А сама-то простила?"

"Ворон выше дерев летает"

"Подумай об этом, девочка"

Думаю…

А вокруг - тишина. Гулкая, пульсирующая. Живая.

Я растворилась в тишине. Нет меня, нет её. Есть МЫ.

Мы растворились в мире. Нет нас. Нет мира. Есть ОНО.

Живое. Мудрое. Доброе. Мы - части одного единственного целого. Мы вместе дышим, вместе смотрим, вместе думаем…

Нет, не части. Отражения…

Я - это мир. Мир - это я.

Я его люблю. Он любит меня.

И темнота…

Что? Люди? Какие люди? Они живут в мире?

Я - это мир. Мир - это я.

Я люблю мир. Мир любит меня.

Я люблю вас, люди…

А вы меня?…

И тишина…

Солнышко вызолотило макушки деревьев, игривые солнечные зайчики плясали по домам: от окна к окну, от крыши к крыше.

На краю деревни прощались двое: старушка в шали и молодая девушка. Перебросились парой фраз, девушка кивнула головой в знак благодарности. Разошлись.

Марья вернулась в дом, прошла на кухню. На столе лежала записка. Листок бумаги. Шесть букв. Самых нужных. Самых важных.

"ПРОЩАЮ"

Марья улыбнулась. "А ведь славный ворон выйдет"…

"В луже нужно видеть только лужу, а не рассадник микробов, вызывающих тиф, дифтерию и раздвоение личности!" - умная мысля, зачем-то прилетевшая в третьем часу ночи к автору, страдающему последним из вышеуказанных заболеваний..

Пламя тихонько гудело за неплотно притворенной заслонкой, изредка озаряя комнату оранжевыми сполохами света. Не люблю топить печку. Сама не знаю, за что, но НЕ ЛЮБ-ЛЮ! Вот костер - за милую душу, а печку - ни-ни.

Но увы, третья декада вязеня близилась к завершению, спать в непротопленной комнате было холодно, а я никогда не являлась сторонницей чудо как полезного и оздоровительного сна на холодном свежем воздухе. Дескать, получите сон и закаливание, а заодно и прочие удовольствия в виде мошек, комаров и застуженного накворр к утру бока в одном флаконе! Бррр… Ну уж нет!!!

Мои не слишком веселые, но пока и не совсем уж утопические раздумья были прерваны самым, что ни на есть, тактичным и смущенным образом. Под едва слышное царапанье по двери, призванное изображать вежливый стук, раздались испуганные завывания шепотом:

– Госпожа ве-е-едьма! Госпожа ве-е-едьма! Откро-о-ойте!!!

Йыра с два. Не буду открывать. Буду сидеть и доедать плюшки - а их ещё целый поднос, между прочим. Была бы крайняя нужда - так не царапались бы, изображая шипящую гадюку, а с тараном ломились, вопя что есть мочи. Миллион раз говорила, что привораживание по портретикам - это не ко мне. Пора бы и привыкнуть!

– Ну, пожа-а-алуйста!!! Ну, риль ведьма!!!

Та-а-ак. А "риль" он откуда взял, умник доморощенный?! Ещё и употребил йыр знает как. После "риль" в лучшем случае может идти имя, а ещё лучше - вообще ничего. Но никак не "ведьма"!

– Ну, рильт ведьма-а-а!

Ха-ха-ха! Интересно, он не знает разницы между "риль" (для чародеек) и "рильт" (для чародеев) или свято верит росказням, что маги умеют менять пол и занимаются этим при каждом удобном случае?

Стук между тем нарастал, из робкого царапанья плавно перейдя в бравую молотильню кулаками. Кто-то особо ушлый даже ногой попробовал. Этак они мне дверь вышибут!

Плюшки ушли на задний план, вытесненные здоровым любопытством: чего им от меня так смертельно надо (на смущенных юношей, просящих приворожить дочку местного купца они походили мало) и какой опус в следующий раз выдаст местный зазывала?

Опуса не последовало. Какой-то грузный потный мужик (нет, я не видела, но мне и голоса хватило) басом скомандовал: "Навали-и-ись!!!" - и дверь с хрустом покинула привычное место жительства, свалившись прямо передо мной. Йыр кворров!!!

Осуществив сей акт вандализма, мужики как-то подрастеряли смелость (судя по исходившему от них "аромату" - полупьяную) и смущенно застряли по ту сторону порога. Пьяный краснолицый детина в распахнутой кожаной куртке, бодренький старичок с тремя уцелевшими зубами и прячущийся за их спинами худой мальчишка лет пятнадцати. Грузный потный мужик после отдачи приснопамятной команды и успешного её выполнения куда-то делся, оставив товарищей отдуваться в одиночестве. Хмм, колоритное сборище…

– Ну, и чего надо?

Вид невозмутимо-недовольной меня не сподвиг публику на подробный рассказ с объяснениями, на кой йыр они пришли, сломали дверь и испортили всё настроение, но играть в молчанку я была не намерена и зашла с другой стороны:

– Заходите, гости дорогие, в палаты мои. Садитесь к самовару горячему, берите булки румяные, да готовьтесь ответ держать, что за кручина вас привела ночкой темною, зело страшною!

Гости попятились, не оценив моего радушия и фольклорного плагиата. Тьфу ты! Не угодишь на вас!

– Так. Либо вы связано объясняете, зачем пришли, ставите назад дверь и быстренько испаряетесь, либо просто ставите назад дверь и очень быстренько испаряетесь! Хватит мне гнездо студить!

Решение принималось по принципу "лишь бы не я", и после недолгих перепихиваний моему злобному взору предстал вытолкнутый на заклание старичок.

– Ты, это, хозяйка, не серчай! Щас сделаем дверь! Это просто Миколка мимо проходил, решил, что мы к себе домой попасть не можем - вот и выбил ненароком, - и доверительно-покровительственным тоном добавил: - А у нас к тебе дело есть.

Наивный! Если он искренне считает, что, после слов "у нас к тебе дело", ведьма запрыгает от радости и возгорится интересом к их проблеме, то здо-о-орово ошибается…

На столе медленно остывают ароматные плюшки, щедро усыпанные сладковатой корицей, глиняные стенки кружки согревает мягким теплом полынное зелье, а рядом удобно разлегся старый потрепанный фолиант, чуть шелестящий пожелтевшими страницами… Красота! А заодно и последняя надежда избавиться от затянувшейся хандры. И вдруг приходит какой-то непонятный субъект и говорит "у нас к тебе дело есть".