Светлана Графная - Ступени к Храму

– И гашу, если это просто влияние приворотного поля.

– В смысле? - не понял эльф.

– Вокруг каждой ведьмы есть приворотное поле, - пустилась я пространные объяснения, выигрывая время, чтобы успокоиться и загнать обратно выступившие на глаза слезы. - Если срабатывает оно, то человеку кажется, что он в меня влюблен. На самом деле - нет. Это что-то вроде… Страсти. Она проходит и сама, когда он меня не видит пару месяцев, но я обычно, уходя, читаю отворотное заклятье. Чтобы не мучился зря. Да и мало ли, что он успеет за эти два месяца натворить.

– Отворотное заклятье? - эльф удивленно вскинул брови. - Получается, что ты имеешь власть над любовью?

Я покачала головой:

– Не над любовью. Над страстью, вызванной моим же приворотным полем. Это не настоящая любовь, это… Что-то вроде маниакальной привязанности, что ли.

– А над настоящей любовью?

– Нет. Если полюбил "по-настоящему", без магического вмешательства, то и разлюбить придется по-настоящему.

Эльф чуть поморщился, вспомнив собственные терзания.

– Зато хоть тебе хорошо. Все любят тебя, ты любишь всех.

Я только горько усмехнулась. Самое распространенное заблуждение. Почему-то все считают, что мы, ведьмы, постоянно "носим" определенный запас любви с собой и "накрываем" им, словно одеялом, очередного беднягу, заставляя его влюбиться в себя. Потом нам это надоедает и мы "снимаем" полог любви и уходим, унося его очередному понравившемуся претенденту. При этом ничуть не страдая. Глупо?

А вот поди докажи кому-нибудь, даже вот этому развалившемуся на покрывале эльфу, что каждый раз мы заново создаем любовь, черпая силы, вдохновение и терпение из собственной души. И каждый раз она разрушается, безвозвратно унося с собой кусочек нашей жизни. И усиливая непроходящую сосущую боль в груди. Говорят, когда-то силы души кончаются, боль в груди становится невыносимой, и тогда ведьма умирает.

Не знаю, история не ведает примеров того, как ведьмы умирают естественной смертью. Нас рано или поздно убивают, и я за восемьдесят лет уже привыкла к этой мысли. Поэтому полностью "выпитых" ведьм никто не видел, и каков "порог" никто не знает.

Самая старая ведьма в Древе - Таирна. Но до "порога" ей явно ещё далеко. Она, как и мы, каждый раз ярким сияющим мотыльком летит на пламя любви, забывая о не раз уже опаленных крыльях. Только иногда в теплых карих глазах проскальзывает тень боли, тяжесть постоянного бессмысленного знания. Бессмысленного - потому, что обладаю им даже я, а вот применить к жизни… Это не к нам. Хотите мудрости - идите к благообразным двухсотлетним старцам. Ведьмы, даже прожив полтысячи лет, никогда не могут учиться на собственных ошибках. Просто совершают их снова и снова. Мудрость - это не наша стезя. Мы вечно идем по Пути, не задерживаясь нигде и никогда. Неся и даря свет. Отдавая, сжигая саму себя во имя того, чем только и живо Древо. Во имя Любви. Во имя Жизни.

– Иньярра! Ты ещё здесь? - эльф тряс меня за плечо, пытаясь вырвать из объятий тяжелых размышлений.

– Что? Да!

Он с сомнением покачал головой, но допытываться не стал.

– Я спросил, помнишь ли ты о завтрашней аудиенции?

– И не рассчитывай, что забуду, - хищно улыбнулась я, не предвещая эльфу ничего хорошего.

– Ну-ну, - поморщился эльф и добавил: - И оденься как-нибудь поприличней! Всё-таки не в трактир, а на аудиенцию к монаршей особе идешь!

Я сомнительно оглядела "монаршую особу" и тихонько засмеялась. Мальчишеская привязанность Инка к пышным церемониям в свою честь меня здорово забавляла: в такие моменты он становился здорово похож на гордо выпятившего грудь петуха, но уж никак не на мудрого трехсотлетнего правителя. Хотя… Кто бы говорил! Мои пакости Арогре тоже имели мало общего с трафаретом поведения опытной мудрой восьмидесятилетней ведьмы. Но посмотрела бы я на того, кто посмел заявить это мне в лицо!

– Паранджа сойдет? - насмешливо спросила я, создавая морок, закрывший лицо.

– В самый раз, - серьезно подтвердил Инк и, потягиваясь, встал с кровати. - Ладно, Иньярра, было бы здорово ещё поболтать, но увы…

– Дела государственной важности не ждут? - ехидно спросила-продолжила я.

– Именно. Кстати, а где Рулиган?

Я пожала плечами: судя по ощущениям прошло куда больше двух часов, но вот эльфийка возвращаться как-то не спешила.

– Скоро придет, наверное. На речку ушла.

– А ты? - удивился эльф, зная, что я редко отстаю от Рулиган при побегах из дома.

– А я ловила беса, - терпеливо объяснила я.

– Какого беса? - насторожился король, но я только издевательски улыбнулась:

– Подробности - завтра на аудиенции!

Буркнув напоследок пару ласковых, Его Первородие ушел. В окно.

Прошло ещё два часа, а Рулиган всё не возвращалась, и я начала волноваться. Где её носит? Нет, разумнее всего, конечно, предположить, что она закупалась или познакомилась с каким-нибудь симпатичным эльфом, напрочь позабыв про обещание вернуться через два часа. Но, вспомнив, с каким диким волнением она ждала развязки нашей маленькой авантюры, я сильно усомнилась, что даже очень симпатичный эльф мог бы её удержать при себе по прошествии положенного срока.

А поэтому, надев другое платье и убедившись, что утреннее слабительное не прошло для Арогры даром (то бишь ей совсем не до нас), я пошла искать подругу. Мрачно представляя себе её вытянувшееся лицо, когда я нарушу их с симпатичным эльфом уединение, дабы удостовериться, что с ней все в порядке.

"А нервы-то ни к йыру стали, ведьма. Полечить бы!"

Сама знаю!

Выйдя к реке, я обнаружила кворрову тучу народа и тихонько присвистнула, прикидывая, сколько времени у меня уйдет на поиски Рулиган. Но… Лень - двигатель прогресса. Немножко повздорив с собственной памятью, боем вырывая у неё нужные знания, я вспомнила, что мое платье всё ещё лежит у эльфийки в сумке. Платью было около пяти лет - соответственно, его, хоть и с натяжкой, но можно было назвать вещью, впитавшей в себя мою сущность. А значит, можно и послать поисковый луч…

Лучик поерзал, потыкался во все стороны, а потом уверенно вспыхнул и лег на землю, став струящейся дымчатой поземкой, видимой одной мне.

"Да здравствуют достижения современной магии!" - мысленно отсалютовала я Храму, идя вдоль дорожки, исчезающей у меня за спиной. Идти пришлось долго: эльфийка словно специально ушла подальше от мест, где расположилось большинство отдыхающих. Тем самым подтвердив мои опасения об уединении с симпатичным эльфом. Вконец засомневавшись, я уже хотела было плюнуть на всё, развернуться и пойти назад, как голосок интуиции посоветовал довести-таки начатое до конца.

Интуиция у меня, в отличие от Таирны с Ильянтой, развита не слишком хорошо и по большей части предпочитает скромно отмалчиваться, забившись в дальний уголок подсознания. Но если уж она решила высказаться…