Майя Зинченко - Монах

Пожар в покоях Эмбра приключился как раз накануне приезда магистра некромантов, достопочтенного Ульриха. Если бы не его своевременный приезд, то следующий день вполне мог стать для служителей ордена днем траура.

Пожар произошел глубокой ночью и начался в приемной. Огонь с невероятной скоростью распространился по остальным комнатам, люди Эмбра ничего не успели предпринять. Пламя проникло в спальню, и только самоотверженность преданных монахов, не побоявшихся ревущего огня, спасла жизнь магистру. Старик получил серьезные ожоги лица и рук, но остался жив, в отличие от его людей, которые умерли под утро.

Весь орден был поднят по тревоге. Их главу, в результате шока находящегося в беспамятстве, доставили в лазарет, в то время как монахи тушили пожар, не давая пламени распространиться дальше в коридор. Через час огонь был потушен.

Хмурый, полуодетый Лунос Стек, мрачно следил за тем, как Смотрящие заливают дымящиеся балки водой. Он не верил, что возгорание произошло по неосторожности. Какая может быть неосторожность, если в приемной на ночь тушат все лампы? Там попросту нет открытого огня.

Наспех опрошенные свидетели подтвердили его подозрения. Двое дежурных, перед тем как начался пожар, одновременно почувствовали невероятную сонливость и против своей воли задремали на несколько минут. Когда они очнулись, то было уже поздно. В приемной нашли почти полностью сгоревший тряпичный сверток, источавший жуткую вонь. Лунос подозревал, что пожар начался из-за него. Он не знал, как конкретно все это было проделано - сие только предстояло выяснить, но при взгляде на этот сверток у Смотрящего срабатывало предчувствие верной опасности.

На Эмбра было совершенно покушение, в этом не было никаких сомнений. Покушение не удалось, и поэтому угроза его жизни оставалась по-прежнему.

Лунос приказал своим людям круглосуточно дежурить возле Эмбра, больше не надеясь на его собственную охрану. Возможно, замысел убийцы заключался как раз именно в том, чтобы устроить переполох и, воспользовавшись им, настигнуть старика?

Магистр ордена пришел в себя на рассвете. Он находился под неусыпным наблюдением лучших лекарей, но его состояние оставалось критическим. Сказывался возраст и больное сердце. Поэтому когда Луносу доложили о приезде Ульриха, он вздохнул с облегчением. Он не был знаком с магистром некромантом лично, но Эмбр неоднократно отзывался о нем, как о первоклассном специалисте. Смотрящий сам встретил некроманта, который для остальных монахов, непосвященных в тайну его приезда, скрывался под личиной Фрама, настоятеля одного из монастырей Запада.

– Мое имя Лунос Стек, - обратился Смотрящий к высокому седому сухопарому мужчине. - Я…

– Я знаю, кто вы, - мягко ответил некромант, скользящим взглядом осматривая Луноса с головы до ног. - Ваша серая ряса говорит сама за себя. Проводите меня к Эмбру.

– Предпочитаете сразу же переходить от слов к делу? Прекрасно. - Кивнул нахмурившийся Стек, которому очень не понравился пронизывающий взгляд магистра. Несмотря на занимаемое положение, он слишком много себе позволял. - Но должен вас предупредить, Эмбр в тяжелом состоянии.

– Что случилось? - некромант удивленно приподнял кустистые брови. - Неужели его здоровье было хуже, чем он полагал? Возраст преклонный…

– Нет, дело не в этом. Произошел несчастный случай.

– И я чувствую запах дыма. Это весьма странно. - Ульрих вопросительно посмотрел на Смотрящего. Тот согласно кивнул.

– Да, Эмбр среди пострадавших.

– Интересно… - протянул некромант ничего не выражающим голосом.

– Вы сможете ему помочь?

– Это я скажу только после того, как осмотрю его. Но не волнуйтесь, я могу многое…

Ульрих поправил рукав и перчатку.

– У вас была долгая дорога. Вам что-нибудь нужно? - спросил Смотрящий.

– Нет, я могу неделями обходиться без воды и пищи.

– Тогда пойдемте сразу в лазарет.

– Я не задержусь здесь надолго, поэтому можете не готовить мне комнату.

– Да?… А почему?

– Если Эмбра можно поставить на ноги, то это будет видно сразу. Если же нет, то в этом случае, мне здесь нечего делать. Этот храм, как и этот шутовской наряд, - некромант презрительно показал на рясу, - действует мне на нервы.

– Ну, извините, - проворчал Стек, отворачиваясь, - черной одежды у нас нет. И если коричневая не подходит под ваш цвет глаз, то проблема заключается в глазах, а не в рясе.

Слова Ульриха задели его. Лунос с молодых лет носил этот наряд, носил независимо от того, нравится он ему или нет, а этот выскочка осмеливается так неуважительно отзываться о нем! Этот человек ему не нравился. Не зря между магами, к коим причислял себя Стек, и некромантами никогда не будет взаимопонимания. Наглые выскочки! Получили немного иной дар, чем остальные и уже задирают нос, словно они стали ровней Создателю. Если бы не очевидная польза, которую они приносят, некромантов следовало бы убрать… Население к этому уже давно готово. Не зря же Смотрящие столько тысяч человек казнили именно по обвинению в занятии некромантией.

Они шли по узким обходным коридорам. В центральной части храма сейчас было слишком людно, поэтому, расходуя на дорогу лишних десять минут, на самом деле они экономили не меньше часа. В центральном зале их бы обязательно задержали, отвлекая вопросами.

Ульрих прикрыл глаза, и казалось, совсем не интересовался происходящим. Лунос периодически смотрел на него, надеясь уловить малейшие эмоции, но лицо этого высохшего старика, было непроницаемо, словно маска.

Возле входа в лазарет они остановились. Дорогу им преграждали двое охранников. Узнав Луноса они расслабились, но, заметив за ним незнакомца, снова насторожились и бросили полный беспокойства взгляд, на Главного Смотрящего.

– Он со мной, - успокоил их тот. - Нам сюда, пойдемте. - Лунос кивнул Ульриху.

Лазарет был просторным, светлым, хорошо проветриваемым помещением. Он состоял их нескольких общих залов, где стояли четыре десятка кроватей. В воздухе ощутимо пахло ромашковым настоем и мятой. Здесь монахи, в любое время дня и ночи получали посильную врачебную помощь. В самом конце лазарета располагались палаты для особо важных персон. Они были отделены от общих залов, и перед ними находился пост охраны.

Как только они вошли, к Стеку тут же подбежал взволнованный монах средних лет в черном кожаном переднике. В руках он держал губку, от которой несло обеззараживающим раствором.

– Хорошо, что вы пришли… - лекарь отдал губку своему помощнику и снял перчатки.

– Как его состояние? Он в сознании?

– Да, если это можно так назвать. Он бредит. Я делаю все возможное, но я же не бог. Мы с ассистентами молились за его выздоровление.